Крестной феей назначаю себя! (СИ) - Светова Ника

— Госпожа первая фрейлина, у Вас нет причин для беспокойства, мы с Эльзи будем во дворце в ночь Лунного Бала!

— Вот и прекрасно, господин маркиз! — Эвелина немного успокоилась и говорила с д'Анжу более благожелательно. Но маркиз, желая оставить за собой последнее слово, добавил еще пару фраз, причем очень значительным тоном:

— И прошу Вас, госпожа графиня, предупредить менестреля, которому Вы покровительствуете, что ему нет нужды приближаться к моей Эльзи! Если, конечно, он не хочет, чтобы девочка отказала ему при всех!

Сесиль бросилась вперед, намереваясь что-то сказать, но Эвелина успела перехватить подругу. А гордый собой маркиз д'Анжу подхватил дочь под руку, помог ей накинуть шаль и вышел из ателье, небрежно кивнув на прощание всем оставшимся. Марта едва успела за ним, чтобы передать платье, так спешил маркиз побыстрее уйти из дома, где ему пришлось сегодня выслушать немало неприятных слов в свой адрес.

— Эвелин, ну почему ты не дала мне сказать, что Айвен вовсе не бродяга, а старший сын купца Линнеля, одного из богатейших купцов Армании?! — с этими словами Сесиль Лилье набросилась на подругу, как только закрылась дверь за маркизом и юной Эльзи.

— Бесполезно, Сеси, — вяло отмахнулась от нее Эвелина, — маркиз д'Анжу южанин, у них особенные понятие о родовой чести. Выдать дочь за купца, даже самого богатого, для него почти то же, что за бродягу. Одна надежда была на Лунный Цветок — с его властью не смеет спорить ни один аристократ, как бы родовит он ни был, но сейчас…

Графиня Роддерик горько вздохнула, а взволнованная мадам Лилье тут же переключилась на своего доброго приятеля:

— Барти, дорогой мой, ты такой выдающийся маг, самый лучший из всех, кто только есть в Армании! Прошу тебя, устрой так, чтобы девушка пришла в себя к Лунному Балу!

— Увы, Сеси, душа моя, — толстяк Бартоломью устроился в кресле, которое совсем недавно занимал граф д'Жене, и вздыхал сейчас намного горестней, чем Эвелина, — нет ни малейшей возможности, поверь мне! Если бы была, неужели ты думаешь, я бы ее упустил?

— Но ведь Эльзи вспомнила Айвена и стала совсем настоящей? — робкий вопрос Кэти, о которой почти забыли — такой тихой и незаметной она была во время недавних событий — раздался неожиданно для всех. На лицах женщин появилась надежда, но Бартоломью лишь покачал головой, опровергая все возможные иллюзии.

— Если бы все было так просто, дитя мое… Скорее всего, юная маркиза последнее время была на глазах у д'Жене, и он подчинял ее волю, не прибегая к жезлу. Но сегодня, когда Эльзи ненадолго освободилась от его влияния, граф отдал кольцу приказ такой силы, что ни имя Лунного Бродяги, ни его песни уже не смогут вновь разбудить чувства девушки. Эх, если бы можно было снять с нее кольцо, как все стало бы просто и легко! Это я виноват — увлекся изучением необычного артефакта и совсем забыл о том, что его хозяин рядом!

Искренне расстроенный толстячок просто взывал к сочувствию всем своим видом, и Сесиль бросилась утешать "беднягу" Барти, а у Эвелины пропало любое желание упрекать мага. Графиня взглянула на расстроенную Кэти, на подругу, устроившуюся в одном кресле с магом, и нашептывающую ему слова утешения, на расцветающего довольной улыбкой Бартоломью…

— Вот что я думаю, господин Форбенкс! — графиня Роддерик понимала, как она сейчас безжалостна к магу и Сесиль, но у нее не было времени дожидаться окончания их нежной беседы. — Если граф д'Жене дал приказ девушке не снимать кольцо и не желает свой приказ отменить, значит, необходимо устранить графа, лишив его возможности влиять на родовые артефакты!

— Вот как? — Бартоломью удивленно заморгал глазами, с любопытством рассматривая графиню. — Вы предлагаете казнить графа д'Жене? Идея не так уж плоха, Ваша Светлость, но, боюсь, вряд ли получится выполнить ее немедленно. Хотя, можно, конечно, устроить покушение прямо в тюремной камере, например, при попытке к бегству…

Невозможно было понять, шутит маг или говорит серьезно, пока не раздалось громкое "Ой!" Кэтрин. Только после ее тспуганного возгласа серьезный вид слетел с лица важно рассуждающего Бартоломью, и он от души расхохотался, радуясь тому, как удачно всех разыграл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Послушайте, господин Форбенкс, — Эвелина почти рассердилась на мага за неуместные, по ее мнению, шутки, — я говорю не о смерти графа, а о передаче родовой власти его наследникам, неужели Вы не понимаете? Если главой рода станет наследник Огюста д'Жене, старый граф потеряет власть над родовыми артефактами, и Эльзи освободится от подлых чар, лишающих ее воли!

— Графиня, а ведь это хорошая мысль, очень хорошая! — вот сейчас Форбенкс был по-настоящему серьезен. — Если у д'Жене есть наследники, можно довольно быстро провернуть это дело.

— Так, что же у нас получается. — оживившийся толстячок вскочил с кресла и энергично расхаживал по комнате, рассуждая вслух, — старого графа лишают всех привилегий и полномочий, его наследник становится главой рода и немедленно получает все права, включая власть над родовыми артефактами. Да, это выход, нет никаких сомнений! Необходим королевский указ о передаче прав главы рода д'Жене новому графу и сразу вслед за получением указа — проведение специального магического ритуала. После ритуала родовые артефакты теряют связь с прежним хозяином, перестают ему подчиняться. И у нас появляется возможность снять с пальчика юной маркизы злосчастный перстень. Но указ о передаче прав главы рода может подписать только король…

Бартоломью прервал свой монолог и вопросительно взглянул на графиню Роддерик. Графиня, внимательно слушавшая мага, понимающе кивнула:

— Я упрошу королеву Амалию вступиться за несчастную девушку. Уверена, что Август не откажется выполнить просьбу жены, и указ будет подготовлен уже сегодня.

— Ну что же, тогда все складывается! — энергичный толстячок Барти довольно потирал руки. — Если действовать быстро, девушка освободится от артефакта графа д'Жене уже завтра утром, и сможет сама принимать решения

— Все складывается у него! — неожиданно передразнила Бартоломью мадам Лилье, одиноко сидевшая в уголке кресла. — Выдумка, что и говорить, замечательная, если бы не одно но…

— О чем ты, Сеси, не пугай меня! — Эвелина умоляюще смотрела на подругу, и та смутилась, расстроенная, что приходится приносить плохие вести.

— Эвелин, дорогая моя, у графа д'Жене нет прямых наследников мужского пола. Возможно и есть, конечно, но не в законном браке, и о них достоверно ничего неизвестно.

— Сеси, но ты уверена в своих словах? Ты точно знаешь?

— Эвелина, — мадам Лилье сочувствующе смотрела на подругу, — ты не забыла, что я постоянно общаюсь с главными сплетницами Арма? Во всей Армании не найдется сплетен про аристократов, которые бы я не знала.

— Совершенно верно, — тут же согласился Бартоломью, — Сесиль известно если не все, то почти все. Поверьте, графиня, наш королевский сыск осведомлен не многим больше, чем лучшая модистка Арма!

"Лучшая модистка" довольно улыбнулась и бойко принялась выкладывать слушателям все, что ей известно о наследниках графа.

— Так вот, от первого брака у графа д'Жене детей не было, супруга оказалась бездетной. Через несколько лет семейной жизни разочарованный граф отправил жену в монастырь, а сам оформил официальный развод. Бедная женщина угасла, не прожив там и пары лет, — не выдержала суровой жизни в обители. Граф д'Жене, вскоре после развода, повел под венец вторую девушку. Молодая графиня родила ему двух дочерей и носила третьего ребенка, как вдруг неожиданно скончалась. Целители определили остановку сердца, но никто из соседей не верил, что у молодой здоровой женщины могло быть больное сердце. Поговаривали, что граф поймал жену с любовником и понял, кто настоящий отец еще нерожденного ребенка. Точно никто не знает, но в те же дни, когда умерла графиня д'Жене, один из соседей графа был найден погибшим. Его тело нашли в ущелье, смерть молодого человека посчитали результатом несчастного случая

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})