Исход (Том 2) - Стивен Кинг

Они немного посмеялись вместе. На молодом человеке были потертые джинсы и темно-синяя сорочка. Летняя ночь была теплой, ласковой, и Франни была рада, что вышла на свежий воздух.

— Вас, случайно, зовут не Франни Голдсмит?

— Случайно да. Но я не знаю, кто вы.

— Ларри Андервуд. Мы только сегодня пришли. Вообще-то я искал парня по имени Гарольд Лаудер. Мне сказали, что он живет на Перл-стрит, 261, вместе со Стью Редменом, Франни Голдсмит и с кое-кем еще.

Ее смех мгновенно оборвался.

— Гарольд жил в этом доме, когда мы пришли в Боулдер, но вскоре расстался с нами. Сейчас он живет на Арапахо, в западной части города. Если хотите, я дам его адрес и объясню, как туда пройти.

— Я был бы очень благодарен. Но, думаю, лучше подождать до завтра. Тогда я снова рискну предпринять свою вылазку.

— Вы знаете Гарольда?

— И да и нет — так же точно я знаю и не знаю вас. Если честно признаться, я представлял вас совсем иной. Я думал, что вы этакая блондинка типа Валькирии, прямо сошедшая с картины Фрэнка Фразетты, с сорок пятым калибром у каждого бедра. Но все равно я очень рад с вами познакомиться.

Он протянул руку, и Франни пожала ее, смущенно улыбаясь.

— Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Присядем на минуту на бордюр, и я вам все объясню.

Она села. Слабый ветерок волнами прокатывался по улице, шурша обрывками бумаг и заставляя покачиваться старые вязы перед Дворцом Правосудия в трех кварталах ниже.

— Мне нужно кое-что передать Гарольду Лаудеру, — сказал Ларри. — Но это должно быть сюрпризом, поэтому, если вы увидите его до того, как я с ним встречусь, пожалуйста, не говорите ни слова.

— Ну конечно, хорошо, — согласилась Франни. Никогда еще она не была так заинтригована.

Ларри поставил перед собой то, что показалось ей оружием, но это было вовсе не оружие — это была большая винная бутылка с длинным горлышком. Франни повернула ее этикеткой к звездному свету и с трудом прочитала написанное крупным шрифтом: «БОРДО» вверху, а внизу дату: «1947».

— Лучшее коллекционное вино бордо в нашем столетии, — сказал Ларри. — По крайней мере, так любил говаривать мой старый друг. Его звали Руди. Упокой, Господи, душу его в любви и мире.

— Но 1947… это сорок три года назад. Не может ли оно быть… ну, испорченным?

— Руди утверждал, что хорошее бордо никогда не портится. В любом случае, я его пронес всю дорогу из Огайо. Если оно и окажется плохим, то будет просто хорошо пропутешествовавшим плохим вином.

— Это для Гарольда?

— Это и вот это еще. — Он вытащил что-то из кармана куртки и протянул ей. Франни не пришлось поворачивать это к звездному свету, чтобы прочитать надпись. Она рассмеялась. — Шоколад! Любимые конфеты. Га… но откуда ты узнал?

— Это целая история.

— Так расскажи мне.

— Тогда слушай. Давным-давно жил на свете парень по имени Ларри Андервуд, который пришел из Калифорнии в Нью-Йорк повидать свою старенькую матушку. Это была не единственная причина, по которой он пришел, были и другие причины, менее приятные, но будем считать, что только по причине того, что он был хорошим парнем, идет?

— Почему бы нет, — согласилась Франни.

— И вот Злобная Колдунья с Запада или какие-то задницы из Пентагона наслали на страну страшную эпидемию, и не успели мы сказать: «Вот идет Капитан Мертвая Хватка», как все в Нью-Йорке умерли. Включая маму Ларри.

— Мне очень жаль. Мои мама и папа тоже умерли.

— Да — все папы и мамы. Если бы мы все решили послать друг другу открытки с соболезнованиями, то их просто не хватило бы. Но Ларри оказался счастливчиком. Он выбрался из города с леди по имени Рита, которая была не очень хорошо подготовлена к тому, что произошло. И к сожалению, Ларри тоже был не очень хорошо подготовлен к тому, чтобы помочь ей справиться с этим.

— Никто не был подготовлен.

— Но у некоторых это получалось лучше. В общем, Ларри с Ритой направились к побережью штата Мэн. Долго ли, коротко ли, но они дошли до Вермонта, и там леди наглоталась снотворного.

— Ах, Ларри, как это ужасно.

— Ларри очень тяжело переживал это. В действительности он воспринял это ни больше ни меньше как Божью кару за свой характер. В дальнейшей действительности один или два человека, которые, должно быть, знали его лучше, сказали ему, что самой стойкой чертой его характера является великолепная доля эгоизма, которая сияет, несмотря ни на что, словно глянцевая красотка на щитке «кадиллака» выпуска пятьдесят девятого года.

Франни заерзала на бордюре.

— Надеюсь, я не причиняю вам особых неудобств, но все это так долго бродило во мне, и оно действительно имеет отношение к той части истории, которая касается Гарольда. Хорошо?

— Хорошо.

— Благодарю. Я думаю, что стоило мне познакомиться с той старушкой сегодня, как я стал искать дружеское лицо, чтобы излить все это. Я просто думал, что это будет Гарольд. В общем, Ларри продолжал идти в штат Мэн, так как больше ехать было некуда. К тому времени ему стали сниться очень плохие сны, но так как он был один, то никак не мог узнать того, что другим людям они тоже снятся. Он просто решил, что это еще один симптом развивающегося у него умственного расстройства. Но вскоре он добрался до маленького прибрежного городка под названием Уэльс, где он встретил женщину по имени Надин Кросс и странного мальчика, которого, как оказалось, зовут Лео Рокуэй.

— Уэльс, — изумленно произнесла Франни.

— В общем, три странника подбросили монетку, чтобы выяснить, в какую сторону им идти по трансмагистрали № 1, и так как выпала решка, они направились на юг, где вскоре добрались до…

— Оганквита, — восхищенно закончила Франни.

— Совершенно верно. И там по надписи, сделанной огромными буквами, я впервые познакомился с Гарольдом Лаудером и Франсес Голдсмит.

— Надпись Гарольда! О, Ларри, как он обрадуется!

— Мы следовали его указаниям до Стовингтона, указаниям в Стовингтоне до Небраски и указаниям в доме матушки Абигайль до Боулдера. По пути мы встречали людей. Одна из них — Люси Суэнн, это моя женщина. Я хотел бы, чтобы вы с ней познакомились. Думаю, она вам понравится. — Помолчав, он продолжил свой рассказ. — К тому времени произошло нечто, чего Ларри не очень-то хотел. Его маленькая команда из четверых выросла до шести. Шестеро повстречали еще четверых в штате Нью-Йорк, и наша команда приняла их. Когда мы добрались до надписи Гарольда на калитке двора матушки Абигайль, нас было уже шестнадцать, там мы подобрали еще троих. Ларри был главой этой ватаги храбрецов. Не было никакого голосования, ничего подобного. Просто так было. И он не очень-то хотел такой ответственности. Это было обузой. Из-за этого он не спал по ночам. Он начал глотать снотворное. Но до чего же смешно, как сознание берет в «коробочку» само себя! Я не мог пустить все на самотек. Это стало делом самоуважения. И я — он — всегда боялся, что я подорву его к черту, что в какое-то утро он встанет, а кто-то будет лежать мертвый в своем спальном мешке так, как в свое время лежала Рита в Вермонте, а все будут стоять вокруг, показывать пальцами и говорить: «Это твоя вина. Ничегошеньки ты не знал, и это — твоя вина». И об этом я не мог говорить, даже с Судьей.