Зона зла - Александр Щелоков

Короче, Азизу Омару не везло. Этот сукин сын русский, которого он хотел подстрелить, так и ушел от возмездия.

О, Аллах, почему ты не позволяешь покарать неверного?! Почему?

Потом землю до основания потряс мощный взрыв. Горячая удушающая волна прокатилась по ущелью. Больно ударило по ушам.

Даже сквозь закрытые глаза Азиз Омар увидел багровый.свет. Огромные куски базальта, булыжники и щебенка забарабанили по скалам, падая на них с неба.

Азиз Омар опустил голову, с тоской ожидая, когда его бетонное убежище накроет гремящий камнепад...

Без малого полгода Азиз Омар лечился в клинике в Исламабаде. Здесь он в благочестивом порыве веры выучил наизусть все сто четырнадцать сур Корана. Здесь же научился говорить на урду, стал сносно понимать по-английски, обогатил свой словарь достаточным количеством русских слов, которые позволяли ему не остаться голодным даже в самой России.

В Ирак Азиз Омар вернулся в ореоле славы бойца, пострадавшего за веру, и был назначен командиром особого диверсионного отряда "Меч свободы".

В полной мере проявить свои знания, умение и способности диверсанта Азизу Омару удалось в дни вторжения иракской армии в Кувейт в августе девяностого года.

Саддам Хусейн решил в то время показать всему миру свою силу и решительность. Это помогло бы ему утвердиться в положении лидера арабских стран. Диктатор перестал скрывать агрессивные намерения в отношении своих соседей. Первой его жертвой должен был стать Кувейт.

Подготовка к операции вторжения ни для кого не являлась тайной. Более того, свои действия Саддам Хусейн сопровождал крикливой пропагандистской кампанией. Психологическая (Обработка общественного мнения имела две цели. С одной стороны, она должна была запугать противника, с другой - поднять боевой дух иракской армии и народа.

В результате обе цели бьши достигнуты, хотя и с несколько иными, чем планировалось, результатами.

Да, мировое сообщество Саддаму Хусейну напугать удалось. Однако страх далеко не всегда и не у всех парализует волю к сопротивлению. Чаще случается наоборот. Понимание безысходности положения пробуждает инстинкт самосохранения. Ирак еще не начал агрессии, а в мире быстро консолидировалась антииракская оппозиция.

Более успешным итогом пропагандистской кампании стало возрождение воинствующего национализма и патриотизма в самом Ираке.

Правящие круги, армейский офицерский корпус с нетерпением ждали войны и заранее подсчитывали возможные барыши, которые им принесет оккупация Кувейта - страны "черного золота".

Иракские политики считали, что с карты исчезнет маленький, но очень опасный в экономическом плане конкурент и радовались этому. Чужие богатства победители сумеют распределить между собой.

Простые иракцы верили, что если их жизнь все еще недостаточно хороша, то только из-за того, что Кувейт пьет жизненные соки Ирака, незаконно присваивает львиную долю доходов от нефти, добываемой с месторождения Румайялах, которое должно полностью принадлежать Ираку.

Разве допустимо, чтобы крупное и сильное государство позволяло обкрадывать себя карлику - Кувейту?

Разделял такую точку зрения и Азиз Омар.

Ко всему, он гордился тем, что отряду "Меч свободы" в планах высшего командования отведена особая роль проходной пешки, которая шагнет в ферзи.

По мере приближения срока операции напряжение в войсках, развернутых на исходных позициях, нарастало. Азиз Омар, находившийся в пустыне на границе с Кувейтом, не чувствовал усталости. Близился его звездный час.

Наконец-то перед ним открывалась возможность показать всем, что он умеет и чего стоит.

В немалой степени уверенность командира диверсантов питало понимание особой роли человека, посвященного в планы, которые известны только узкому кругу лиц.

Войска ожидали приказа. Его должен был отдать верховный главнокомандующий - сейид-раис Саддам Хусейн.

Решающей минуты ждали все - генерал Саади Тумах Аббас, командующий войсками республиканской гвардии, генерал Абдуллах Кадири, командующий железным кулаком Ирака - его бронетанковыми войсками; ждали командиры дивизий, полков, батальонов. В полевом штабе царило плохо скрываемое нервное напряжение. Высокие чины то и дело подходили к оперативным картам, на которых острые стрелы обозначали направления предстоявших войскам ударов. Внимательно разглядывали, отходили. И снова терпеливо ждали.

Азиз Омар допускал, что высокие генералы и без приказа свыше знали время начала операции. Возможно, такое было. Но это касалось самых высших, самых доверенных, самых заслуженных из них. А вот он, майор Азиз Омар, был полностью посвящен в тайну.

Еще два дня назад его вызвал доктор Исмаил Убаиди и поставил боевую задачу. Отряду "Меч свободы" за два часа до начала общей атаки в полосе наступления танковой дивизии "Медина" поручалось пересечь границу Кувейта, добраться до центрального узла связи кувейтской армии и подавить его. Этим самым противник лишался слуха и голоса.

Азиз Омар со своими сорвиголовами начинал действия великой армии, опережая танковые дивизии раиса Саддама Хусейна на два часа.

Отряд "Меч свободы" пересек границу Кувейта пешим порядком.

Азиз Омар гнал подчиненных ускоренным маршем, и в двух километрах от границы они вышли к сторожевому посту противника.

Взвод кувейтской пограничной стражи спокойно досматривал сны в бараке с воздухом, охлажденным кондиционером.

Иракских диверсантов, двигавшихся через пески, потевших и устававших, переполняла лютая ненависть к врагам.

Азиз Омар сам снял одинокого часового, коротавшего в полудреме последний час своей смены. Он зарезал его с той же жестокостью, как и русского солдата в горах Афгана.

Ворвавшиеся в барак диверсанты искрошили не успевших понять, в чем дело, Кувейт - цев в их постелях.

Начальник поста, молоденький лейтенант Ахмад Камиль из богатого рода нефтяных шейхов, спал в небольшой комнатке с железной дверью. Проснувшись и услыхав стрельбу, он сразу угадал, что случилось, и понял: кроме смерти, для него достойного выхода из позора нет. В своей беспечности он и его взвод потеряли лицо и честь. И все потому, что он, лейтенант, мало верил в возможность войны. Великий Коран, священная книга, вещает: "Аллаху принадлежат и восток и запад; и куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха". Пророк Мухаммад наставлял детей ислама не сражаться с единоверцами. "Сражайтесь на пути Аллаха только с теми, кто сражается с вами, но не преступайте, - поистине Аллах не любит преступающих".

Выходит, вера не может удержать людей от союза с сатаной. Подняв меч на страну единоверцев, Саддам Хусейн поставил себя выше Аллаха. И нет греха в том, если теперь покарать отступников.

Ахмад Камиль с автоматом в руках выскочил из своей комнаты и длинной очередью прошил коридор. Один из солдат Азиза Омара плашмя рухнул на пол. Его автомат ударился о стену и загремел железом.

Выстрелы грянули как гром с ясного неба.

Будь явиз Омар европейцем, он бы помянул имена всех матерей вместе взятых, но он только охнул: "О, Аллах!" Этот сукин сын, неизвестный ему кувейтец, открыл стрельбу, что никак не входило в планы группы.

- О, Аллах!

Бой длился больше десяти минут. Ахмад Камиль яростно отстреливался, то и дело меняя позицию.

В ход пошли гранаты. Вскоре барак запылал.

В стычке Азиз Омар потерял двух солдат.

Он был зол и расстроен, еще не понимая своего счастья.

Чтобы выглядеть героем, надо идти не на овец, а на львов. Настоящему бойцу честь делает только схватка с сильным противником.

Поэтому, столкнувшись с трусоватым, растерянным, паникующим врагом, после боя надо уметь представить его свирепым, собранным, активным противником. Тогда только тебя и твои дела оценят как подвиги.

Азизу Омару выдумывать ничего не пришлось. Ахмад Камиль помог ему создать репутацию отчаянного вояки.

Покончив со сторожевым постом, Азиз Омар подал сигнал своим машинам.

До центрального узла связи отряд "Меч свободы" промчался по неплохой дороге на резиновом ходу.

Два стосильных "Форда" доставили диверсантов к цели. Сопротивление Кувейта было сломлено фактически в один день...

Радость свершенного испытывали все - генералы, офицеры, солдаты: наглый спекулятивный Кувейт пал к ногам Ирака.

Однако упоение победой - слова похвал, похвальба собственной лихостью и отвагой - длилось недолго.

Кувейтцы не верили, что Ирак посмеет напасть на их страну.

Саддам Хусейн плохо верил в то, что Соединенные Штаты рискнут начать войну против Ирака. Его армия, самая крупная, самая боеспособная на Ближнем Востоке, выглядела несокрушимой силой.

Однако то, как быстро американцы и их союзники начали наращивать военную группировку в Персидском заливе и на Аравийском полуострове, говорило, что угроза вторжения в Ирак отнюдь не призрачна.