Подполковник медицинской службы - Юрий Герман

- Посидеть с вами, товарищ подполковник?

- Нет, идите! - ответил он.

Не дождавшись, покуда он закроет глаза, Верочка все-таки села. Он, казалось, дремал. Минут через сорок Левин вдруг посмотрел на Верочку и сказал:

- Если я сказал - идите, так это значит, что вы должны уходить, а не рассиживаться, как баронесса. У меня все прошло. Вы же медичка, вы должны понимать.

20

- "Букет", я - "Ландыш", - деловито произнес голос из репродуктора, я - "Ландыш", "Букет", "Букет", я - "Ландыш". Четыре транспорта вышли из фиорда. Четыре больших транспорта. Буду считать эскорт, прием, прием...

Командующий стоял, облокотившись на балюстраду. Начсанупр Мордвинов негромко, как бы рассуждая, рассказывал о болезни Левина. Командующий молчал, иногда сбоку поглядывая на Мордвинова и далеко держа руку с папиросой.

Когда Мордвинов кончил, на вышке было совсем тихо, даже репродуктор молчал. Только ходил из угла в угол Зубов да шелестели листки радиоперехватов в руке у дежурного.

- Что там? - спросил командующий не оборачиваясь.

- Тревога по всему побережью, - быстро ответил дежурный, - большие силы бросили прикрывать караван. Вся группировка в воздухе. И "Великая Германия" тоже.

- Ну и дать им сегодня за все, - вдруг с плохо сдерживаемой яростью сказал командующий, - за всё, что было, полностью. Начинайте, Николай Николаевич! Как у вас с расчетом времени?

Зубов ответил, что с расчетом времени порядок. Сейчас пойдут штурмовики.

- Задача такая, чтобы им не позволить эвакуировать своих солдат, пояснил командующий начсанупру, - они эвакуацию начали, так мы не дадим. Шутки в сторону.

Мордвинов молчал, вглядываясь в розовеющее небо. Грозный, нарастающий волнами грохот мощных моторов, казалось, уже заполнил все вокруг, но это было еще только начало. Новая огромная армада кораблей построилась в боевой порядок и легла на курс. Это шли бомбардиров-щики. За бомбардировщиками пошли торпедоносцы.

- Вот мы какие, товарищ генерал-доктор, - сказал командующий. - Это вам не сорок первый.

- И Петров с ними? - спросил Мордвинов.

- А разве ж его удержишь? Штурманом пошел, а на своем настоял.

- Большой удар, - сказал Мордвинов. - Еще не было таких, - верно, Василий Мефодиевич?

- "Букет", я - "Ландыш",- заговорил голос в репродукторе,- "Букет", я - "Ландыш". Штурмовка проходит нормально. Нахожусь в районе цели. Противник оказывает сопротивление. Ведущий "Тюльпан" загорелся. "Тюльпан" первый загорелся. Прием, прием!

Зубов повернул к себе микрофон. Командующий велел ему прикрыть Ватрушкина. Вновь заговорил "Ландыш". Теперь он рассказывал подробности штурмовки. И голос у него был такой, будто он говорит из штаба, а не висит над грандиозным воздушным сражением.

- Теперь не надо их дергать, - сказал командующий, - теперь им не до советов. Теперь работа.

Он опять закурил, слушая голоса из репродуктора.

- И сын ваш там? - спросил Мордвинов.

Командующий кивнул. Синие глаза его блеснули и потухли. Погодя, он покрутил головой, словно воротник кителя давил ему шею, и сказал:

- Стрелком летает в штурмовой авиации.

Помолчал и добавил:

- Хорошо им! А ты... слушай... дожидайся... "Вот и Левин так же, почему-то подумал Мордвинов. - Совершенно так же!"

- "Букет", я - "Маргаритка" шестая, я - "Маргаритка" шестая. "Тюльпан" первый перетянул линию фронта и сел благополучно, - быстро и хрипло заговорил репродуктор. - "Букет", "Тюльпан" первый сел нормально...

На мгновение командующий отвернулся, потом сказал негромко:

- Пошлите, Николай Николаевич, туда эмбээр, он на озерцо и сядет. И прикрытие пошлите. Да, вот еще что - пусть Ватрушкину вымпел сбросят, а то он там с ума сходит. В самом начале срезали, - наверное думает Ватрушкин наш - все дело провалилось. Значит, вымпел и записку. Записка такая...

Он нахмурился, крепко придавил окурок в пепельнице пальцами и продиктовал:

"Дорогой товарищ Ватрушкин! Поздравляю вас с образцовым выполнением задания, штурмовка прошла отлично, представляю к награждению орденом Красного Знамени, жду на командном пункте после того как покажешься врачу". Подпись. Все.

Вновь заговорил "Ландыш". Второе немецкое судно взорвалось. На барже возник пожар.

- Ну, а насчет Левина - что же? - сказал командующий. - Я того же мнения, что и вы, Сергей Петрович. Он с нами жил - естественно, ему с нами и оставаться до конца. Я его совершенно понимаю. Морально мы его поддержим, верно, Николай Николаевич?

Зубов кивнул.

- Вот так, - сказал командующий, - а что касается Харламова, то я, конечно, не специа-лист, но так слышал, что в ученом мире он большой авторитет. Да ведь, с другой стороны, Сергей Петрович, в нынешней войне, насколько мне известно, крупные врачи не только в Москве. Они и в армиях и на флотах. Верно я говорю?

Мордвинов согласился: конечно, верно. Харламов - хирург очень крупный. И в ближайшие дни, как он докладывал, будет оперировать Левина тут, в гарнизонном госпитале.

- Так просто взрежет или в самом деле поможет? - спросил генерал.

Начальник санитарного управления промолчал.

- Да, болезни-болезнишки, черт бы их драл, - опять заговорил командующий, - раки все эти, ангины, скарлатины. Кстати, Сергей Петрович, что это за штука, этот рак? Или канцер, как вы говорите? Ужели ничего с ним невозможно поделать?

Подавляя раздражение, Мордвинов покашлял. Он очень не любил эти дилетантские вопросы и никогда не знал, как отвечать на ннх.

- Смотря в каком случае, - подбирая слова, сказал он, - ведь рак, Василий Мефодиевич, это что такое? Это такая, понимаете ли, пакость, которая развивается из клеток эпителия различ-ных органов и, прорастая в соединительные ткани, разрушая мышцы, кости, ткани, разъедает кровеносные сосуды. Есть такая теория, что тут главную роль играют сохранившиеся эмбриона-льные клетки... впрочем, это слишком все сложно, - еще более раздражаясь, сказал Мордвинов, - существенно тут, пожалуй, только то, что прорастающие раковые клетки попадают в лимфати-ческие сосуды, образуя метастазы...

Командующий слушал с терпеливым и слегка насмешливым выражением.

- Ну да, ну да, - вдруг перебил он, - я вот слушаю и думаю, кого это мне напоминает? - Он усмехнулся.- Очень, знаете, напоминает, слово вам даю, только вы не обижайтесь, идет? В Испании один дядька был - американский житель, да вы же его знаете, он тоже по санитарной части работал, так вот он, не обижайтесь только, Сергей Петрович, совершенно так же фашизм объяснял. И куда он прорастает и из чего состоит. Помните американца этого? В желтой кожаной жилетке ходил и все фотографировал. А главная его мысль была, что фашизм подобен раку и что бороться с фашизмом так же бессмысленно, как пытаться победить рак. И врал, подлец! Врал, собачий сын! Потому что мы фашизм не только бьем, но и побеждаем и вскорости победим, по крайней мере немецкий фашизм. Вот ведь что мы делаем!