Мать или Новый Вид (Том 2) - Сатпрем

Должно было быть много "таких моментов", нужно было пройти через сотни и тысячи секунд, чтобы "ухватить ключ". И они приходили отовсюду, все больше и больше, как если бы чем дальше она продвигалась по болоту, тем больше трудностей вырастало повсюду, не только от ее тела, но и от других тел, как если бы ее тело простиралось все дальше и дальше. Поистине, чем более микроскопическим это было, тем более универсальным оно становилось. Она была в теле мира. Я буквально завалена внешними вещами! То одно, то другое, то третье. И какая смесь! Со всех сторон, ото всех людей, отовсюду. И не только отсюда! Из дальних, самых дальних уголков земли, и иногда из прошлого, далекого прошлого: вещи приходят из прошлого, чтобы их привести в порядок, представить новому свету и расставить по своим местам: это всегда так, каждая вещь хочет занять свое место. Так что это нескончаемая работа, как если бы на меня постоянно обрушивалась новая болезнь, а я должна была найти лекарство для нее. Мир становился чем-то очень "конкретным". Она подхватывала все заболевания мира.

И эта проблема, или вопрос, все приближался, становился более острым, как если бы все разыгрывалось в эти короткие секунды: Некая ускоренная дисциплина, галопом: значит каждая секунда. Затем, внезапно, более серьезное заболевание: филяризис. Пакостное заболевание, от которого распухают ноги, как раскаленное жало, изнутри-снаружи, от стоп и все ваше и выше, везде... Четыре часа маленьких пыток. В тот день три часа; продолжалось это в течение трех лет. Это поворот нижних центров, -- сказала она просто, как Шри Ауробиндо, когда он сломал свою ногу. Она достигла той же точки, что и он, в конце 1938 года, как раз после Мюнхена. Подсознательное, универсальное болото. Но она продолжала ходить, стоя на ногах часами, слушая того или другого, давая цветок -- та же самая работа. Но в этот раз она начала детально наблюдать работу заболевания в телесной субстанции. Самое интересное, что она подхватила филяризис где-то двадцать лет назад, от комариного укуса на Плэйграунде. Она немедленно приложила свою Силу, а Шри Ауробиндо свою -- болезнь ушла... в подполье. То есть, была применена высшая йогическая сила, чтобы вылечить тело. Та же самая известная сила, которая творит всевозможные чудеса, если вы знаете, как управлять ею. Именно с этой силой некий Теон или супер-Теон мог бы сотворить чудесный и поразительный мир. Это высшие силы Разума, которые мы едва или знаем или не знаем вовсе (и так оно лучше). Но это силы, наложенные на материю свыше, они работают, лишь пока остаешься в надлежащем состоянии, именно, на ментальных высотах. На самом деле Материя не затрагивается: она "затыкается". Вы можете заткнуть ее на всю жизнь и так "вылечиться" -- но вы умираете в конце, как всякий другой. Сама смерть не вылечена; Материя не вылечена. Вот как мы могли бы наслаждаться чудесным миром, не меняя ничего, и приятно подслащивать пилюлю, пока она не кончится. Конечно, доктора окажутся не у дел, вместе с изрядной дозой наших нескладных механических приспособлений, но корень зла не был бы затронут, и этот мир оставался бы миром смерти. Нам предлагается найти настоящий ключ, нечто гораздо лучшее для нас, чем потрясающие чудеса, найти настоящую жизнь. Но для этого, естественно, все силы, подразумевая в конечном итоге ложные силы, должны быть убраны. Ключ должен быть найден в Материи -- в природном, что, в конечном итоге, является единственным великим Чудом мира. И так Мать утратила все свои силы, одну за другой, так чтобы само тело могло найти решение. И ее старый загнанный филяризис, похороненный на двадцать лет, тихо вернулся из подсознания тела.

Сама земля должна найти собственное чудо.

Клеточный разум

Эта длительная школа боли была нацелена на то, чтобы ускорить движение и подвести Мать к главному двойному открытию, которое кажется пустяком -- но это всегда так, открытия в теле кажутся пустяком, их даже не совсем осознаешь как "открытия", они кажутся такими неважными... И поэтому вещи тянутся в течение тысячелетий. Открытие радия серьезно; открытие относительности очень серьезно -- мы так наполнены серьезными открытиями, что полностью упускаем суть проблемы. В действительности, мы совершенно упускаем жизнь -- но, конечно же, мы в смерти! Однажды, когда я пожаловался Матери на то, что не вижу "результатов", она ответила мне в своем особом "тоне", который сокрушает стены: Мне показали совершенно объективным и детальным образом, как эффекты, кажущиеся незначительными по их размерам, могут быть гигантскими, понимаешь, гигантскими по качеству. И с улыбкой, как бы забавляясь со мной, мне добавили: "О, ты хочешь результатов, не так ли? Ну, хорошо. Хочешь эффектов? Что же, вот они!" И затем было сказано (ты знаешь, я называю "неважным" все маленькие обстоятельства повседневной жизни): "Ты хочешь ЗЕМНЫХ результатов? Хорошо, вот эти гораздо большие по качеству, чем ты представляешь." И, действительно, я увидела маленькие, очень маленькие вещи, движения сознания в материи, в самом деле, очень маленькие вещи, которые поистине были поразительными по своему качеству, но всегда проходили незамеченными, потому что казались неважными (внешне казались неважными): только при скрупулезном наблюдении можешь ты начать осознавать их -- я имею в виду эти явления сознания клеток. Ты сознаешь свои клетки?... Нет -- что же, сначала научись осознавать свои клетки, а потом увидишь результаты. В течение этих последних дней у меня были доказательства, доказательства, которые развеют любое сомнение: доказательства всемогущества Всевышнего в наиболее несознательной материи... кажущейся несознательной -нечто столь колоссальное, что рассуждающий разум с трудом может поверить этому. Он вынужден поверить. Но ты замечаешь это лишь тогда, когда достигаешь той абсолютно детальной степени внимательности, ты понимаешь, когда вместо того, чтобы искать большие вещи, которые порождают массу ощущений, создают шумиху и имеют ослепительный блеск, ты просто наблюдаешь очень, очень маленькие, микроскопические вещи, которые кажутся абсолютно неважными нашему претенциозному рассудку. Внезапно вы схватываете физический разум посреди раскручивания им своей катастрофической бобины, и "без причины", спонтанно, нечто в теле говорит "нет", и бобина мгновенно останавливается, как бы под действием магии: головная боль исчезает, зубная боль останавливается -- все растворяется просто под действием этого малого "нечто" в теле, которое говорит "нет". Это кажется пустяком, но это абсолютно непреодолимо. Нечто говорит смерти "нет" и имеет силу остановить движение смерти. (Ведь головная боль или ушиб -это тоже смерть.) Нам остается найти, что такое это "нечто".

Так Мать была "в" боли, как она была и в остальном неразрешимом болоте; но боль порождает более интенсивную нужду найти решение. Мать знала, как восходить высоко вверх, обрубать поток и улыбаться в блаженстве -- это элементарно, когда сознание развито, это аналог морфия, только лучшего и более радикального. Но духовный морфий был раз и навсегда отвергнут, как и другие подобные "штучки". Прямо до конца она будет отказываться обрубить поток. Теперь ее путь пробираться через боль имел ту особенность, что боль была полностью и физически приемлема как и все остальное: без реакций типа "нет-нет-я-не-хочу-этого, я-отказываюсь, это-больно" -- все было приемлемо, все болото. И уже, просто через это принятие боли (не ментальное принятие, напоминаю, а физическое принятие) само качестве страдания неуловимо менялось... как если бы было менее плотным. Как если бы поток боли тек легче, можно было бы сказать. Еще несколько шагов, и это просто поток, текущий через вас. И, прежде всего, вы осознаете, что именно физический разум неистово усиливает реакцию, суетится, паникует, воображает вещи, корчится и сжимается любым способом и пытается, насколько это возможно, заблокировать поток, который натыкается на препятствие и расчищает свой проход... болезненно, через воющее отрицание физического разума. Потому что для физического разума все является катастрофой -- может даже показаться, что он сам ищет катастроф, чтобы покончить со всем раз и навсегда. Когда этот "приятель" спокоен, замечаешь некую тонкую аэрацию тела, как если бы все легче могло проходить через тело -- "боль" проходит легче. И по мере того, как вещам дозволяется идти своим ходом, без какой-либо реакции, без какой-либо воли (или с единственной внутренней уверенностью, что все это игра "Господа", как сказала Мать, определенное завуалированное чудо, которое нам предлагается раскрыть), тогда тело, субстанция тела, сознание тела начинает становиться широким, текучим, ритмичным, почти "волнообразным", наделенным совсем иным видом движения, в котором боль всего лишь... тот же самый поток, который магически изменил свое лицо. Это неуловимо, длится несколько секунд, "невероятно" -- и естественно, и как только это "невероятно", так боль сразу же возвращается. Эта операция повторяется тысячи раз, она подобна тому, как переходишь из одного мира в другой на несколько секунд, от одного мира к другому, туда-назад, из мира боли в другой... необъяснимый мир -- тот же самый, но совершенно другой. Тогда достигаешь сознания тела: самого тела, как оно есть, его настоящего сознания, свободного от "персонажа", который покрывает его своей магмой воющей катастрофы. Почти как если бы было два тела: тело боли и другое тела; "волнообразное" тело, если можно так выразиться, и другое, съежившееся, скрюченное, болезненное и забившееся на край, как пациент в кресле дантиста. И как раз после одного из этих почти магических переживаний, в которых "болезнь" испарилась, как если бы растворилась под действием настоящего тела внутри, Мать с удивлением наблюдала: Сами клетки это вовсе не заботит! Это им кажется как несчастный случай или заболевание или нечто, что НЕ БЫЛО НОРМАЛЬНОЙ ЧАСТЬЮ их развития и было наложено на них.