Убийства в «Маленькой Японии» - Барри Лансет

«Вернулся только один. Двое остались там навечно».

Меня немного трясло. Даже при том, что мы ожидали нападения, преимущество Ноды свелось всего к двум секундам. Я осторожно встал, чувствуя, что все еще скован пережитым страхом.

– Не включай свет, – тихо произнес Нода.

– Мне это и в голову не приходило. Но, Боже милостивый, кто эти люди?

Он приложил палец к губам.

– Не надо громко разговаривать. Предполагается, что ты уже мертв.

В глубине души зашевелились отголоски самых примитивных инстинктов. Я приехал в Согу в роли заранее обозленного на свою дичь охотника, но сейчас мной на время овладел трепет самой дичи, за которой ведут охоту. Осознание всей сложности нашего положения навалилось на меня тяжким грузом: мы стояли в маленькой комнате маленького риокана в небольшой японской деревне, отрезанной от остального мира, и не могли даже предположить, сколько еще одетых в черное убийц поджидали нас снаружи.

Мы оказались в ловушке. За «вайпером» наверняка ведется наблюдение. Нас окружат, как только мы появимся на стоянке. Единственным средством передвижения, которым мы могли воспользоваться для бегства, оставалась арендованная машина, но она ожидала нас в нескольких милях отсюда по противоположную сторону горы.

Шагнув вперед, Нода сделал обеим своим жертвам по контрольному выстрелу в голову.

– Так все-таки кто они такие? – повторил я. – Наемники? Частная армия?

– Для меня они – тараканы, и их надо давить.

– Но ты же понимаешь, что я имею в виду?

– Пока я понимаю только одно: у нас стало двумя противниками меньше.

– И все же хотелось бы получить ответы на свои вопросы.

– Не сейчас. И ни в коем случае ни к чему не прикасайся. Не приведи Господи обо что-то уколоться.

– Чего ты опасаешься?

Нода кивком указал на лезвие, насквозь пронзившее мой футон.

– Хотя бы этого. На клинок нанесен яд. А у ножа, который метнули в меня, ядом смазана рукоятка.

Сталь длинного ножа, торчавшего из моего матраца, была действительно чем-то увлажнена. Лезвие обоюдоострое и с одной стороны зазубренное. У меня захватило дух, когда я узнал его. Оружие «китайца», несомненно, вышло из той же мастерской.

– Тот тип, что напал на меня в Сан-Франциско, орудовал подобным ножом, – сказал я. – Им еще надо научиться пользоваться.

– Тогда он точно из Соги. Они предпочитают одностороннее оружие.

– Что значит одностороннее?

– Например, то, что ты не сможешь метнуть этот же нож в него.

– Почему?

– У ножа уникально рассчитанный центр тяжести.

– Но им можно воспользоваться в схватке.

– Если успеешь приблизиться до того, как подействует яд.

От лезвия исходил резкий сладковатый запах.

– Что мне это напоминает? Магнолию?

– Экстракт из местных трав. Убивает в считанные секунды.

Мне почему-то и в голову не пришло спросить, откуда ему об этом известно. Я лишь внимательно пригляделся к трупам наших потенциальных убийц. Черные облегающие комбинезоны, черные косынки на головах, а вместо обуви – черные носки с тройной вязкой вдоль подошв.

Они были одеты во все черное. Они пускали в ход яд. Они применяли одностороннее оружие. Неудивительно, что у семьи Накамура не было ни единого шанса остаться в живых. И такая же опасность грозила моей дочери.

– Мне необходимо будет заставить выделить дополнительную охрану для Дженни, – сказал я.

– Сделаем это следующим пунктом в нашем списке, когда закончим здесь. Надо собрать как можно больше информации, – проворчал Нода.

– Тогда проще всего начать с их экипировки. Похоже на форму, которую носит наш спецназ, но только лучшего качества.

Он попробовал на ощупь материал сначала у лодыжки женщины, а потом у грудной клетки.

– Тонкий. Сверхлегкий. Сделан на заказ.

Примыкавшие к отверстиям в масках участки кожи они покрыли сажей. Белки глаз прятали затемненные контактные линзы, прозрачные только на зрачках. Я опять невольно содрогнулся. Нет, это не обычные наемники. Слишком уж все продумано и доведено до совершенства.

– Ты поступил правильно, – тихо произнес я.

Под тонкой черной тканью прощупывались мускулистые тела, причем это были тренированные мышцы, какие встречаются у профессиональных спортсменов. Мне захотелось взглянуть на лица под масками. Встречал ли я этих двоих ранее? И не этот ли мужчина смотрел мне в спину полным ненависти взором, когда я внезапно обернулся?

– Примечательно, что они не потрудились даже запугать нас угрозами, – заметил я.

– Им это было ни к чему.

– Похоже, мы и так загостились у них.

– Как теща в ночь свадьбы.

– Задняя дверь из гостиницы находится в кухне.

– Да. Собери наш багаж, – сказал Нода. – Переоденемся уже снаружи. Ты проявил себя молодцом.

– Чем же?

– Хотя бы тем, что не позволил убить себя.

Я забросил на плечи две наши дорожные сумки, размышляя о том, что спасло нам жизни: развитые инстинкты, предвидение нападения и четыре нажатия пальца на спусковой крючок пистолета. С чем же нам пришлось столкнуться?

Я не знал ответов на вопросы «кто?» и «почему?», и хотя теперь мне было понятно «как», от этого не становилось легче.

Бросив последний взгляд на сцену, которую мы оставляли позади, я не сомневался, что за ее пределами нас ждет более грозная опасность.

Глава тридцать пятая

Одна из досок под моей ногой скрипнула, когда мы спускались по лестнице, и хозяйка гостиницы почти мгновенно чуть приоткрыла дверь своей комнаты, уставившись на нас в немом изумлении. Потом она заметила сумки и спросила:

– Вы уезжаете?

– К нам наведались нежданные гости, – ответил Нода, державший пистолет в руке, вытянутой вдоль тела так, чтобы он не был виден.

– Но ведь вы живы!

– Как видите.

– Кто же вы на самом деле?

– Это сейчас не имеет значения.

Словно в ответ на какие-то собственные мысли Оками-сан кивнула, а потом поспешно заговорила:

– Мы их называем невидимками. Чаще всего мои постояльцы просто исчезают. Но иногда, делая уборку в номере, я замечаю на футоне кровавое пятно. Будто кто-то раздавил насосавшегося крови москита.

– Так произошло и с Мори? – спросил я.

У нее задрожали губы.

– Да. Во время послеобеденного сна. Я как раз отправилась тогда по магазинам.

Ее слова хлестнули меня сильнее, чем пощечина. Я даже слегка отшатнулся, ощутив поднимавшуюся изнутри волну тошноты.

– Но вы же заявили, что он просто не вернулся с прогулки.

– А что еще мне оставалось вам сказать?

– Если вы не возражаете, мы воспользуемся задней дверью, – вмешался Нода.

Неожиданно черты ее лица приобрели несвойственную им прежде решительность.

– Нет. О задней двери забудьте.

– Почему?

– Они за ней наблюдают. Уходите через люк, куда сгружают припасы. Он в противоположной стороне и не виден со стоянки.

– Мы сможем воспользоваться нашей машиной? – спросил я.

Оками-сан покачала головой:

– Нет. Ее наверняка заминировали. Вам придется бросить ее здесь.

Она сделала шаг в направлении входной двери.

– Куда вы? – вскинулся Нода, теперь уже не пряча пистолет, а, наоборот, направив ствол в ее сторону.

– За вашей обувью.

Пистолет мгновенно пропал из поля зрения.

Забрав наши ботинки, хозяйка повела нас по темному коридору в подсобные помещения гостиницы. Мы миновали несколько поворотов при редких проблесках луны, свет которой падал через немногочисленные здесь окна. Света она не включала нигде. Позади служебной душевой поставила нашу обувь на пол и протянула руку к двери, напоминавшей люк.

В этот момент Нода крепко ухватил ее за запястье и с силой вывернул его. Послышался сдавленный вскрик от боли. Странным образом я почувствовал вину перед этой женщиной, хотя Нода делал все абсолютно верно.

– Почему вы нам помогаете? Отвечайте быстро!

Он говорил шепотом, но с угрожающей интонацией. В его голосе звучали подозрительность и недоверие. Но слепо доверять нашему новому поводырю мы тоже не могли себе позволить. Почему Оками-сан вдруг встала на нашу сторону, если недавно играла на руку врагам? Не в очередную ли ловушку она нас заманивала? Лично я испытывал в эти секунды уверенность лишь в одном: сделай мы единственный неверный шаг, и нас прикончат, как свиней на бойне.

Испуг опять отразился на лице хозяйки. Напугал ли ее Нода, или она пришла в ужас, предвидя, чем обернется для нее отказ привести нас прямиком к врагам в лапы?

– Отвечайте без утайки! – велел я. – Немедленно.

Ее глаза нервно перебегали с одной руки Ноды, вцепившейся в ее запястье, на другую, в которой он держал пистолет.

– У них мой сын.

– Как его зовут?

– Рио Нагаяма. Мой единственный ребенок. Лишь немногие из нас пытаются иногда оказывать им сопротивление, и это в основном матери сыновей. Несколько столетий назад здесь была нищая крестьянская деревушка. Страной правили самураи, а в наших краях всю власть прибрал к рукам клан Оги.