Пять сердец Сопряжения. Том 1 - Мария Александровна Ермакова

открытым небом, расположенный на втором ярусе набережной, над искусственным пляжем, – в вечерних сумерках переливался разноцветными огнями, напоминая праздничную игрушку. Заводные звуки сабикс – танца, который обожали низкородные – разносились по округе, порождая в душе ощущение веселья, а в ногах – бурлящую радость, не дающую усидеть на месте. Изабелла почуствовала, что тоже хочет танцевать, но понадеялась, что объевшись фриммскими деликатесами, не решится на такую глупость в присутствии Монти. Танцы всегда действовали на нее завораживающе, заставляли терять голову в чужих объятиях. Возможно, потому, что в ее прошлой жизни не было не только танцев, но даже музыки. Уличные труверы, мимо которых случалось проходить юной воровке, в счет не шли. Единственные звуки, которые она могла воспринимать мелодией – пение птиц, шум деревьев и дождя, журчание воды в ручьях.

– Доедаешь ты, Джей! – пригрозила она тайшельцу и принялась увлеченно составлять заказ, слушая подсказки Рианона.

Командор только головой покачал.

– Спорим, ты не съешь и половины из того, что заказала? – поддел Уолли. – Тебе фигура не позволит!

– Спорим, ты закажешь добавку два раза? – ответила Белка и показала тайерхогу язык.

На миг прошлое накрыло теплым крылом. За одним столом – Джей, и в его синем взгляде смеются тайшельские демоны, белозубо улыбающийся Уоллер и… Монти. Монти, который непривычно помалкивает, но внимательно и жадно следит за ними. Так, будто тоже скучал.

– Пригласил бы свою охрану поужинать с нами, – усмехнулся командор, коротко глянув на планер, – ребята, похоже, целый день за тобой таскаются. Ты что, без сопровождающих не отдыхаешь?

– Вычислил? – восхитился Монтегю. – Видишь ли, положение обязывает. Замучили, понимаешь, невесты. Объявили настоящую охоту, желая скрутить меня и отвести под венец. И ладно бы, были земные, давеча на приеме у тайшельского посла еле унес ноги от его дочурки. Девушка, надо признать, умненькая и симпатичная, но очень целеустремленная!

– Тайшельские женщины всегда получают желаемое, – улыбнулся Анджей, – так что я бы на твоем месте одной охраной не отделался! Начинай обдумывать свадебную церемонию!

– Боже упаси! – поднял ладони Монти. – Я лучше сбегу на Кальмеран и под личиной рыцаря-алкоголика проживу остатки своих дней, опустошая местных виноделов!

– А что так? – коротко взглянув на него, поинтересовался Уолли.

– А сам-то чего до сих пор не женат? – парировал Монти. Оба, не сговариваясь, посмотрели на Джея и в один голос добавили: – Ты женат на работе, поэтому тебя не спрашиваем!

И изумленно взглянув друг на друга, осторожно улыбнулись. Шутка была старая, еще со времен их обучения в Фартуме. Начиная с последнего курса на каждый вопрос «Ну, когда же ты найдешь себе пару?» командор отшучивался: «Я уже женат – на работе». Однако никто кроме Изабеллы не знал о том, что случилось на самом деле: Анджей неожиданно и страстно влюбился в однокурсницу-тайшелку, входившую в другое боевое звено. Он похудел, перестал спать… Белка, наконец-то, была за него счастлива, но однажды мечтательное настроение командора сказалось на работе всего звена. Он промедлил в принятии решения, и задание они чуть не провалили. После возвращения в университет с боевой операции фон Рок исчез, предпочтя переживать в одиночестве, а затем вернулся почерневшим от выбора, который заставил себя сделать.

«Мое призвание – трудиться на благо Унии, как это делал мой отец, – сказал он Белке наедине, – я это знаю, чувствую. Женщина, которая будет рядом со мной, должна принять меня таким, какой я есть или не принимать вовсе. Отношения ради приятного времяпровождения мне не нужны – я выбираю работу!»

Атмосфера за столом рассеялась еще больше, когда принесли еду и выпивку. Десертное фриммское вино из золотых яблок – маленьких, медовых и полупрозрачных – пилось легко и, казалось, вообще не вызывало опьянения, лишь жажду, которая заставляла снова и снова повторять заказ. Объевшаяся пирожными Белка под звуки музыки вяло постукивала каблуками под столом, понимая, что завтра придется тренироваться раза в два дольше обычного, чтобы заставить организм функционировать в привычном для рекурсантки режиме. Она с завистью поглядывала на тайерхога, проглотившего уже две перемены блюд, и как ни в чем не бывало отплясывающего сабикс с чернокожей фриммкой, чьи глаза посверкивали в темноте, как у кошки. Анджей и Монти негромко обсуждали новые веяния в оружейном деле. Рианон вежливо помалкивал, однако слушал их с интересом.

После очередного бокала вина, Изабелла прикрыла веки. В исчезнувшем мире остались движение и свет, а здесь, в темноте, властвовали звуки и запахи, нежное прикосновение теплого фриммского ветра к лицу и шее, обнаженным плечам. Как в картинах Наймиса Роуза существовал некий светомиг, в момент которого изображение сдвигалось, обретая глубину, так и в сознании Белки времена смешались, и она уже не понимала, где находится, и чья рука касается ее – Джея или Монти…

* * *

В этот раз для Выпускного бала Фартум создал зал, в котором воплотил всю сказочность зимнего периода Земли и Кальмерана – миров, где происходила четырехкратная смена времен года. По потолку змеилась изморозь, больше похожая на изысканные кружева, темноту за стрельчатыми окнами скрывали морозные узоры. Пол казался льдом – толстым слоем сине-бело-зеленого льда, но не скользил, хотя в некоторых местах так блестел, что отражал огни сотен снежинок-светильников, парящих в воздухе и источающих мягкий свет. Иногда с потолка сыпалась белая крупа, взблескивала искрами, истаивала, не долетая до танцующих.

Белка давно потеряла из виду друзей и, по-прежнему избегая толпы, укрылась за портьерой, как когда-то сделал это император Парфилий. Нынче он тоже был здесь. По традиции, как и наследник Тсалин, танцевал с лучшими студентками. Изабелла, которая каждый Выпускной бал старалась не попадаться ему на глаза, радовалась, что закончив четвертый курс Фартума, не стала лучшей. Выросшая в сточной Кальмеранской канаве, она была человеком действия. Практика – то, что позволяло оставаться в живых, на теорию на улицах времени не было. Но именно низкие оценки по теоретическим предметам Сопряжения спасали ее сейчас от ненужного внимания высочайших лиц.

Джей, с которым, как и с ней, Прорыв тоже пока не случился, в отличие от остальных из их компании, за эту точку зрения страшно на нее сердился. Академический тип мышления не позволял тайшельцу воспринимать практику в отрыве от теории, тактику – вне стратегии. Он убеждал, выговаривал, даже ругал, однако Белка, глядя на него прищуренными серыми глазами, молчала и оставалась при своем. Чтобы понять ее – фон Року следовало бы большую часть жизни провести, играя в жмурки со смертью. Чтобы понять его – ей нужно было бы прочитать столько книг и обдумать столько мыслей, сколько он. Несмотря на то, что Виллерфоллеру теория давалась относительно легко, он, как ни странно, в этом постоянном споре поддерживал Изабеллу. «Я