Пурград (СИ) - Артем Рудик

согласия это линчевание свершилось так, как свершилось. Я был свидетелем и в то же время, считал себя самого палачом.

Потом я и вовсе узнал, что моя счастливая и беззаботная жизнь стоит страданий бесчисленного количества людей. Не только бесшёрстных. Гончие рискуют ради меня жизнью, родители гробят зрение на бесконечной офисной работе, обычные рабочие производят для меня всякие блага и еду…

Даже мой лучший друг, зебра из бедных районов, вынужден был страдать только ради того, чтобы продолжать посещать школу. Ибо его родители еле могли оплачивать образование, а ему приходилось в свои юные годы тяжко трудиться ради "светлого будущего", которое у него отнимут корпоративные боссы. Ибо, какое бы хорошее образование и навыки ты не имел, если ты происходишь из бедных районов, то все попытки прорваться будут тщетны. Ибо все всегда должны оставаться на своих местах. Порядок нельзя нарушать. И бедные, коих большинство, могут разве что тешить себя надеждой о богатстве.

Потому что Правительству было выгодно, чтобы бедняки стремились заработать, пытались поступать в хорошие учебные заведения и обивать пороги самых разных компаний ради бессмысленных собеседований. Ибо так, словно белки в колесе, нищие будут вечно заняты делом и у них не останется времени бунтовать. Да и зачем бунтовать, когда богатство вот оно, рядом? Стоит только протянуть руку… Стоит только долго и упорно трудиться…

Да, у некоторых эти розовые очки разбивались сами собой, но какой они выбирали путь после этого? Наркотики, алкоголь, самоубийство и прочие жуткие способы сбежать от реальности. Они не находили настоящего выхода, только порождали ещё больше горя и страданий. Мой друг нашёл такой же "выход" и его не стало, ещё до того, как я закончил школу.

Стоит ли говорить, что гнев на несправедливость мира поглотил меня? Кроме того, он наложился на подростковый период, смешавшись с максимализмом и радикальностью, свойственной многим юношам. Я вступил в группу единомышленников, и работа закипела. Мы расклеивали листовки, собирали людей, готовили выступления. Это было счастливое время молодости и ярости.

Я помню прекрасные вечера, во время которых я пил, горланил песни и веселился с девушками. Я помню разгорячённые демонстрации, во время которых я скандировал лозунги и горланил кричалки. Я помню таких же юных, как я, которым есть дело до избиваемого бесшёрстного, проблем зебр из трущоб и прочих несправедливостей. Ныне же многих из них не стало. Не в том плане, что они умерли, нет.

Но когда нас начали жестоко подавлять и разгонять Гончие, многие испугались. Страх лучше любой пропаганды изгнал из них дух бунтарства и прибил к земле. Пару раз подышав слезоточивым газом и получив по рёбрам, самые ярые борцы за справедливость сдувались и исчезали. Оставались только такие как я, тихие и идейные. Но мы тоже были вынуждены "исчезнуть", уйти в подполье. Ибо своим малым количеством уже не могли противостоять и малому отряду законников.

Тогда я даже начал немного сомневаться, действительно ли я не ненавижу Гончих. Учитывая, сколько зла мне было причинено. Однако, меня отрезвлял главный принцип нашего движения: "Не множить зло!" Я следовал ему как мог, ибо он был единственной моей надеждой на справедливость.

Затем я вдруг выиграл в дурацкой лотерее. Меня повели на чей-то стол, и я уже не думал, что это нормально. Может, не увидь я того бесшёрстного, я бы не начал сомневаться в вековом порядке вещей. А значит, пошёл бы на стол к мясоедам с честью и статью, а не страхом и сомнениями. Что может быть хуже, чем умереть в страхе? Я не знал и от этого боялся ещё больше.

Когда меня привели к тому, кому я должен был стать закуской, я окончательно понял, что у жизни очень чёрное чувство юмора. Ибо меня должен был съесть волк из Гончих. Я даже, кажется, видел его однажды на протесте и получил от него солидную оплеуху. Он стал мне объяснять о том, что это нормально, когда тебя едят. И ситуация окончательно превратилось в нечто сюрреалистичное. Особенно, когда я его спас от внезапного покушения и был вдруг помилован от своей нелёгкой доли.

Потом я, конечно, узнал, что этот волк хороший парень. Верный, смелый, немного неуверенный и, тем не менее, добрый. Тот, кого я почитал за своего губителя, в жизни оказался самым обычным человеком, при том достаточно мне симпатичным, чтобы я мог назвать его своим другом. И тогда я окончательно познал всю ироничность жизни и, заодно, укрепился в своих убеждениях. Ибо и Гончие хорошие парни, и бесшёрстные, и Правительство, и пушистые, и все-все-все жители Пурграда. Просто каждый из них запутался, и никто точно не знает, что делать. Остаётся только следовать правилам и установкам, что были установлены неизвестно кем и неизвестно когда.

И это хорошо. И это правильно.

Вскоре я уже не был бараном, безбрежный океан образов, даровал мне иной облик. На этот раз я была девушкой-лисой. Фенеком, если быть точной. Vulpes zerda. Меня растили другие родители, тоже лисы, очевидно, в верхнем городе. Я была дочкой влиятельных оружейных баронов из корпорации VulInd. С детства у меня были задатки на прекрасное будущее и в отличие от многих, я могла бы действительно сама выбрать какой дорогой идти.

И я выбрала быть среди Гончих. Самодисциплина и сила воли проводили меня через огонь и воду отборочных туров, а хорошие рекомендации помогли сразу стать частью элиты элит милиции Пурграда. Я поступила в самую престижную академию, готовившую кадры для силовых структур. Там я ещё больше тренировалась, формируя своё тело и готовясь служить и защищать.

Да, малый рост, что был особенностью моего вида, значительно мешал мне поначалу. Да и в серьёз меня не воспринимали. Я даже подумывала перестроить своё тело в иную форму с помощью "Мимезиса". Но потом поняла, что это означало бы сдаться и предать саму себя. А это не выход для настоящего воина. Так что я сохранила свой вид, несмотря на насмешки других, более крупных студентов академии. А вскоре и вовсе научилась использовать свой недостаток, как силу.

Низкий рост позволял мне быть ловкой и быстрой. По компактной цели гораздо сложнее попасть, чем по какому-нибудь громиле. Кроме того, я всегда проходила под траекторией ударов моих оппонентов и могла наносить неожиданные удары по ногам. К моменту, когда выпускникам пора было имплантировать боевые протезы, я была лучшим дуэлянтом в городе. Никто не мог выстоять против меня сколь-нибудь долго.

Стоит ли удивляться, что меня направили в ключевой отряд быстрого реагирования Гончих? Я