Зимняя охота короля - Василий Доконт

Единственный, кто с радостью пользовался выгодой ползучего, неторопливого наступления на столицу, был сержант Хобарт. Как начальник снабжения, он оказался незаменим, а его умение договариваться с купцами дало необходимые для войска ресурсы, от подковных гвоздей — ухналей, до мечей и кольчуг. Он и денег раздобыл в достатке — на выплату жалования всем вновь набираемым отрядам. Хоть и были это пока что пустые, обесцененные кружки без гербов и портретов королей, но ссужали купцы ими Хобарта щедро — в расчёте на скорое восстановление нормальной стоимости денег. А для этого один только путь и был — присяга королю Василию.

Наступал решающий день — завтра, хочешь, не хочешь, а входить в Эрфурт надо. Или штурмом его брать. Или хитростью.

Илорин сидел в походном шатре, уставившись на неумело набросанный Ахвазом, со слов свидетелей, план города и пытался сообразить, спланировать свои завтрашние действия. В голове крутились унылым хороводом бесконечно повторяющиеся цифры: высота стен в разных местах, число башен, количество ворот, ширина рва, число осадных лестниц — явно недостаточное, численность собственных войск — смешная для взятия города штурмом, и все эти цифры перемежались с вопросами. Приворотные башни — сколько защитников? На каждом участке стены — сколько? И что для защиты есть? Котлы со смолой или с кипятком, а то — и с горящим осветительным маслом? Заготовлены ли камни — бросать в карабкающихся по лестницам солдат? Встретят ли баррикады на улицах, если повезёт ворваться? Где установлены баррикады, если есть, и сколько защитников имеют? Самый большой знак вопроса означал отношение жителей к иностранной армии: примут или не примут раттанарских солдат горожане? Сочтут завоевателем — и не видать столицы королевства, как собственных ушей без помощи зеркала: сомнут, толпой просто раздавят его, Илорина, скудное войско. И не посмотрят даже на своих земляков-перебежчиков, которых после ледового побоища была в его отряде чуть ли не половина. Эти-то поверили, присоединились к стражам, и обеспечили им трудную, но такую важную победу на льду. А поверят ли те, за стеной? Так ли сильно ненавидят они Хервара, чтобы отдать его раттанарским чужакам?

— Господин капитан, к вам — гномы! — оторвал Илорина от размышлений часовой.

— К-кто-о!?

— Гномы! Парочка гномов!

— Впустите!

Гномы! Гномы! Вот кто расскажет о столице все необходимые подробности! И не только расскажет, но, может быть, и в город проведёт! И войском поможет, если что…

— Садитесь, господа. Я ждал вашего прихода… — ну, пусть не совсем так, пусть не ждал. Именно гномов не ждал. Но чуда-то ждал, на чудо надеялся, а приход гномов — и есть чудо. Так что не было в словах капитана грубой лжи. — Садитесь, садитесь — у нас мало времени: сами видите, над чем сижу…

Гномы не ломались, расселись у стола с бесцеремонным удобством. Если и были удивлены словами Илорина, то скрыли это очень легко: бородатые лица мало меняют своё выражение при любых потрясениях — борода все изменения скрадывает.

Представились — и сразу к делу. Кроме точных данных по обороне города, вплоть до количества заготовленных лучниками стрел, гости принесли ожидаемые радостные вести. Во-первых, пообещали провести отряд Илорина сразу к королевскому дворцу, минуя и городские ворота, и стены и баррикады защитников. Во-вторых, они дали ответ на самый большой вопрос капитана: жители сражаться за Хервара не будут. За него и те остатки войск, что ещё не разбежались после поражения на озере Глубоком, не желают кровь проливать. Хервар бы и рад сбежать из дворца, но боится: во дворце он ещё чувствует себя королём, а за его пределами — становится лёгкой добычей. Около беглеца не останется ни одного защитника, и, доведенные его правлением и кровавым союзом с Безликим до предела, эрфуртарцы просто растерзают узурпатора. Это была самая радостная новость за последнее время, и Илорин с удовольствием угостил гномов хорошим вином: наградой вестникам за отличные новости. И сам слегка причастился — информация гномов того стоила.

Что ж, даёшь с утра неприступный Эрфурт! А там — и всё королевство даёшь!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Согласованный и до мелочей оговоренный с гномами план по захвату Эрфурта Илорин выполнять не стал. Утром на него снизошло вдохновение, и план со скрытным проникновением в город капитану больше не нравился. Было в этом плане что-то позорное, стыдливое, и никак не годилось для героев ледового побоища.

— Мы не можем позволить себе входить в город тайком. Это — недостойно, и для нас, и для Раттанара. Только честно, только в открытую… Только доверившись настроению горожан и их совести, мы можем войти в столицу Эрфуртара. Не завоеватели, но мстители, пришедшие покарать одного человека, имя которому — Хервар. Перед гномами я извинюсь, потом. Никаких драк, никаких снятий часовых… Не подам я вам условленного сигнала, господа гномы… Знамя сюда! Расчехлить! И чтобы в строю мне никто чихнуть не посмел!

В девять утра к закрытым городским воротам двинулась вереница всадников: длинная колонна по пяти в ряд, во главе с командиром, не надевшим по такому случаю шлема. Кто видел выезд короля на кончик Лисьего Носа под родовым замком Фехеров, легко мог заподозрить Илорина в подражательстве. Разница, правда, была, и существенная — король ехал один, а за капитаном следовало семь сотен всадников. И было ещё знамя, развёрнутое знамя дворцовых стражей Раттанара.

Отряд не излучал угрозы. Одна только деловая строгость, с которой исполняется закон. Как говорится, ничего личного. Ничего, кроме исполнения долга.

— Кто вы такие? — спросили с приворотной башни.

— Раттанарская дворцовая стража, капитан Илорин! — голос Илорина был спокоен уверенностью сильного, и ответ его не был дерзким. Скорее, бесстрастным. Так, наверное, говорил бы судебный исполнитель с многолетним опытом работы.

— За какой надобностью к нам? — продолжался опрос.

— По приказу единственного в Соргоне носителя Хрустальной Короны, короля Василия Седобородого, я должен арестовать мятежного самозванца Хервара, причастного к гибели соргонских королей!

— Для ареста достаточно десятка солдат! Ты же явился с целой армией!

— Со мной только дворцовые стражи — чтобы предотвратить сопротивление аресту. Что же делать, если преступник прячется за спинами многих! И не желает сдаваться сам!

— Это всё слова! Слова же всегда пусты! Уходите, откуда пришли! — кричали с башни. — Ворота закрыты, и нет таких слов, которые могли бы открыть их.