Товарищ Резак (СИ) - Горшенев Герман

Доберман вытащил из ножен на предплечье нож, почему-то здесь очень модно было носить ножи на плечах, и в два движения вырвал огромный кусок из башки. Что-то поковырял и направился обратно к танку.

— На нюхай! — и сунул несколько чёрных шариков под нос Блохастому, внимательно за всем этим наблюдающему.

Пёс на него не одобрительно посмотрел:

— Доберман, ты как не собака. Как ты собираешься вынюхивать второй запах вот здесь! У нас в танке пол десятка гильз стрелянных. Ты в своём уме?

— А что не так? — удивился Доберман.

— Ты же понимаешь, что я должен вынюхать запахи, которые только одна из ста собак улавливает?

Доберман пожал плечами:

— Ничего я не понимаю. Мне Кот хотел рассказать, но я ваши научки-штучки не люблю. Он мне сказал, чтобы я выковыривал и тебе нюхать давал. Выковырял. На вот, нюхай. Откуда мне знать, воняет тебе не воняет? Это же ты тут длинноухий и слюнявый, — и ухмыльно оскалился.

Пёс недовольно поморщился и спрятал шарики в прозрачный мешочек, который сунул в сумку на поясе и повернулся ко мне:

— Извини товарищ Командир, слишком мало времени. Техники эти два дня не спали вообще. Не успел рассказать. У нас танков без систем наведения и стабилизации не бывает. Теперь никаких коротких, у неё система наведения от самых современных танков. Это Зайка снаружи должна остаться такой, как была, а внутри меняй что хочешь и как хочешь. Теперь можешь на ходу стрелять, я тебя научу боевым монитором пользоваться, а можешь с прицела, как раньше, но извини, автомат заряжания не поставили, его просто некуда всовывать.

— Чего? — моё лицо, наверное, было сейчас таким-же глупым как у Алёши.

— По дороге расскажу, поехали, пока наш облачный дуб ветром не снесло.

Я ехал в задумчивости. Вопросов было множество, и с чего начинать было не ясно. Хотелось спросить сразу всё, как в детстве.

— А как вы определяете, что чернота со смещенным временем уже закончилось?

— А всё благодаря тебе. В танке два бидона воды было. Мы из командирской башенки по несколько сотых долей миллилитра распыляем, каждые 20 секунд. Нашу воду чернота разрывает, а твою не трогает. Там, где жидкость распыляется одинаково, там чернота и закончилась, за этом автоматика с камер следит, — и Блохастый показал на небольшую полоску на нескольких мониторах. Сейчас она была зелёная.

— А кто такой ютараптор? — почему-то я решил спросить.

— Раптор — это динозавр. Очень умный, агрессивный и практически идеально сложённый. Ты, наверное, слышала про динозавров? По настоящему их после войны начали изучать. Этот древний ящер, а в твоё время несколько видов знали, а там сотни тысяч. Знаешь, такие здоровые, покрытые чешуей. Громадные кости находили и зубы по полметра.

— Как тот зараженный, которого мы убили?

— Не знаю. Размером были и побольше, но думаю, что заражённые гораздо прочнее. Динозавр 76 миллиметровую пушку точно не выдержит, да и половинкой бегать не будет.

— Как драконы?

— Драконы ведь сказки, и сейчас как раз едем логово драконов у дуба искать, как наш сумасшедший на рисунке написал, — сказал Блохастый, что-то щёлкая на большом экране.

— Он ни слова не написал, что дракона надо под дубом искать. Там было написано, что ехать к дубу и нужен дракон. И про логово не писал. А этот заражённый чем вам не дракон? Как по мне, дракон-драконом, даже страшнее чем я думал.

Алёша к разговору остался безучастным, а собаки повернули в мою сторону морды и внимательно смотрели, слегка наклонив головы. Блохастый рассматривал меня из-за казённика орудия, а Доберман, перегнувшись через сиденье радиста пулемётчика снизу-вверх. Затем он поднял свою массивную лапу-руку и плюхнул на голову Алёше — танк замер.

— А ну давай разворачивать назад, и по своим следам, — скомандовал наш главный десантник, сидевшему как обычно с безучастным и глупым лицом мехводу.

Танк крутанулся на месте и весьма бодро поехал обратно. Блохастый некоторое время клацали на экранах, что-то высматривая.

— Вот посмотри, — Доберман немножко выдвинулся, чтобы ему было лучше видно.

Зайка, попав в лапы Кота стала совсем другой. Здесь были большие экраны, и как оказалось, постоянно снимали фильм о наших приключениях. Все эти камеры — крохотные горошины, смотрящие во все стороны из командирской башенки и смотровой щели Алёши, всё время снимали кино про наше путешествие, как они тут говорят «видео». Мы отыскали момент, где крохотная точка, почти около горизонта срывалось с места, и на полной скорости неслось в нашу сторону, забирая по большой дуге. Все разговоры внутри танка тоже были записаны. Уже превратившись в громадное чудовище мы его заметили, просто глазами, когда нас почти догнали, и только после этого завопили все разом.

— Доберман, ты же знаешь Элвиса, который из белого медведя квазом стал и в броне ходит? У заражённого, как у Элвиса, умение скрыта, — пробурчал Блохастый — Я уже сенсом был и неплохим, а его не заметил. Носом в него ткнулся, а он стоит и лыбиться двумя рядами клыков, и этот медведь говорит: «Коллега, не хотите ли покушать?»

— Обгадился? — осведомился Доберман и заржал.

— Нет, не успел. Перед носом пасть метр, а я сенс, мне вдвойне страшнее, я-то знаю, что никого нет, — Блохастый пару раз нажал на экран. — Теперь по нашему заражённому. На обычных камерах он появляется только здесь, — и показал лапой на огромное чудовище. — А теперь смотрим в тепловом спектре.

На экране маленькая точка неслась за танком, перерастая в громадную красную кляксу.

— Крутни ещё раз, — попросил Доберман.

Ещё раз сосредоточенно посмотрели фильм, где маленькая точка по большой дуге неслась за танком.

— Алёша, сможешь точно по следам проехать? — спросил я, и получил кивок в ответ.

Чудны воистину дела твои Бог танкистов. Уже была глубокая середина ночи и полная темнота. В огромные экраны, как в окна, я наблюдал за округой. Местность была как днём, только в серых тонах. Шутки- шутками, но если бы нам не удалось выйти из зоны черноты, и мы не смогли бы использовать современный снаряд кота, то этот заражённый скорее всего бы нас догнал, и убил-бы. Историй о том, как развитые чудовища рвали бронетехнику, было предостаточно и вполне правдивых. Мне о системе наведения не рассказали, а об этом предупредили раз пять.

Лапа Добермана плюхнулась на голову нашего мехвода. Танк замер. Мы все, как Алёши, сидели с открытыми ртами. Перед нами было логово заражённого. Он раскопал и утрамбовал, как собака, себе лежбище. Ровная круглая яма метров десять в диаметре, и глубиной метра полтора, была аккуратно обгажена по кругу. Вытоптанные на земле тропки показывали, куда любило ходить чудовище, а за жилищем «дракона» шёл ровный срез дорожных плит.

Дорога шла в даль и петляла между холмами. Она была сделана из плотно подогнанных треугольников. Ширина дороги была метров триста!

— Твою мать! Всех наших, мать! Одной матери тут явно недостаточно. Чего скажешь, псина яйцеголовая? — подал голос Доберман.

Блохастый уже взял в себя в руки, и во всю клацал лапами по экранам:

— Похоже дорога, не взлётная полоса, слишком сильно петляет, лучше вначале поближе посмотреть.

— Сидеть, люк не открывать, — сказал Доберман нашему мехводу и поместил кулак перед носом Алёши, затем просочился между нами и выскользнул из танка.

Минут десять осторожно бегал по округе, несколько раз подходил к дороге, но на плиты не наступал. Порылся в логове заражённого и даже чего-то выудил. Показал нам жестом на выход.

В этом мире звёзд больше чем в моём, и полной темноты не бывает. Когда видишь глазами, а не на экранах, то размеры исполинской дороги ещё больше. Зайка была крохотной мышкой, посреди центрального проспекта большого города. Дрога прекрасно просматривалась в даль и ширину.

— Ну чё сапиенсы, крестимся? — и Доберман включил фонарь.

Мы с псом одновременно издали удивлённый звук. Дорога была сделана из идеальных треугольников жёлтого цвета. Наш боец остался доволен произведённым эффектом.