Ты меня предал - Анна Шнайдер

на бывшего мужа, всё равно умудрялась подзаряжаться от его спокойствия. — Значит, поедем завтра, не проблема. Ты уже измеряла давление?

Значит, он и это запомнил. Да, Игорь Евгеньевич объяснил, что с такими нарушениями, как у меня, возможно повышение артериального давления, и его нужно постоянно контролировать. Это было написано на листочке с назначениями, видимо, Павел прочитал и запомнил.

— Да, всё в норме.

— Хорошо. — Скрипнула табуретка: бывший муж встал из-за стола. — Я выведу Кнопу и поеду, вернусь вечером. Тебе что-нибудь купить?

— Нет.

Я ответила «нет», отлично осознавая, что он всё равно купит. И точно — вечером, когда Павел уже погулял с собакой и ушёл, я заглянула на кухню и обнаружила там спелый и сочный манго. Он так аппетитно пах, что я моментально его слопала. И только потом, когда от манго остались одни очистки и косточка, вспомнила, как мы с Павлом ели эти фрукты вдвоём… раньше. Я чистила, делила пополам, и мы ели, облизывая пальцы от струящегося по ним сока. Похожим образом мы ещё ели ананасы, только чистил Павел, а не я. Я всегда не знала, как подступиться к ананасам, поэтому после развода покупала только консервированные.

И мне тут же почти до неприличия захотелось именно ананас.

Перед сном пришло очередное сообщение от моей подруги Алисы. Мы с ней перебрасывались новостями пару раз в неделю: она рассказывала про свою работу (Алиса работает дизайнером в журнале) и нового мужика, я делилась впечатлениями от беременности и… ворчала на Павла. Подруга посылала в ответ кучу ржущих смайликов и говорила, что так ему и надо, пусть ухаживает за мной больше и страдает сильнее. И я не могла не улыбаться, читая её сообщения. Мне даже чуть легче становилось, когда я понимала, что к нашим с Павлом странным «отношениям» кто-то может относиться гораздо проще и легче, чем я сама.

И сегодня я, поколебавшись, рассказала Алисе всё. Без подробностей, конечно. И про проблемы с кровотоком, и про новые назначения, и про то, как Павел сорвался в ночь за лекарством, и про случившееся утром. Алиса прислала сначала смайлик с распахнутым ртом, а потом начала печатать.

«Ну ты даёшь, Динка! — И подмигивающий смайлик, от которого мне и самой стало смешно. — Ты же его практически изнасиловала, бедолагу! И так он у тебя в рабочем рабстве, теперь ещё и сексуальное рабство добавилось!»

Я не выдержала и засмеялась, зажимая лицо ладонями. Конечно, Алиса шутила, но в каждой шутке, как известно… И действительно — Павел последние четыре месяца пахал на меня, как проклятый, а утром удовольствие досталось только мне, сам он убежал в ванную. Я подозревала, чем он там занимался, и от этого становилось ещё смешнее.

«А теперь серьёзно! — продолжала печатать Алиса. — Я уже тебе говорила: хватит загоняться! Пусть ухаживает, раз у него совесть свербит. Надоест — дашь от ворот поворот. Или ты боишься передумать? Считаешь, что смягчишься и простишь его?»

Я вздохнула и грустно усмехнулась. Смеяться больше не хотелось.

«Алис, для того, чтобы простить, надо хотя бы понимать. А я не понимаю. Не понимаю, как можно было завести какую-то девку на стороне, обрюхатить её, а теперь приползти обратно и обхаживать меня».

«Это как раз понятно, — ответила подруга. — Там не получилось, решил вернуться к тебе. Мой первый муженёк тоже так — сначала загулял, а потом явился обратно и давай убеждать, что всегда любил только меня. А то, что было — так, бес попутал, ерунда».

«У меня то же самое, такая же ситуация. Но я-то Павла не выгнала».

«Не то же самое, Динка. Твой Пашка-дурашка никаких словесных кружев плести не стал, молча делает дело и ждёт, пока ты растаешь. И знаешь, что? Это достойно хотя бы уважения. Я серьёзно! Не каждый мужик на такое способен. Не знаю, простишь ты Пашку в итоге или нет, но респект ему от меня хотя бы за помощь тебе. Ты бы, конечно, и без него справилась, я уверена. Вот только стоило бы это тебе кучу нервов и бабла. А он твои проблемы развёл руками, и главное, есть у меня ощущение, что Пашка особо на твою благосклонность не рассчитывает. А может, я так думаю, потому что сама на его месте не рассчитывала бы — знаю же тебя. И он знает. Поэтому помогает, насколько это возможно, по максимуму. И правда ведь старается! Вот даже не знаю, устояла бы я на твоём месте или нет…»

«Устояла бы, потому что ты изначально не пустила бы Пашку на порог, в отличие от меня. Это я такая».

«Ты просто изначально хотела его видеть. Подсознательно, Дин. Вот и весь секрет».

Я закрыла глаза и откинулась в кресле, растирая пальцами виски.

Хотела видеть… Да, наверное. Соглашаясь на встречу в кафе третьего января, я хотела увидеть бывшего мужа, понять, что чувствую к нему теперь. А потом…

Не знаю. Я, казалось, всё время мечтала от него избавиться, но вот именно, что только мечтала. Я для этого ничего по-настоящему не сделала, я смирилась с тем, как он ворвался в мою жизнь и стал в ней командовать.

Может, я потом так же смирюсь с тем, что он здесь останется?

Нет. Это — точно нет. Жить, всё время вспоминая о том, как Павел меня предал, я просто не смогу, не тот характер.

На следующий день меня вновь сильно тошнило во время поездки в клинику. Еле дошла до процедурной — опять с помощью Павла, — и потом с трудом вышла оттуда. Плохо было просто до ужаса, голова кружилась, я даже говорить почти не могла. Бывший муж уложил меня на кушетку в коридоре и сразу помчался к врачам. В результате всех на уши поставил, даже Игорь Евгеньевич приходил смотреть меня, стетоскопом слушал ребёнка и заставил померить давление, которое оказалось чуть ниже нормы.

— Дина, всё в порядке, — сказал мой врач в итоге. — Вам просто нужно поесть. А вам, — он поднял голову и, к моему полнейшему изумлению, улыбнулся Павлу, — спасибо за бдительность.

Бывший муж кивнул, поблагодарил, пожал Игорю Евгеньевичу руку, а затем, когда врач ушёл, помог мне встать и потащил в уже знакомое кафе. И как только мы сели, к нашему столику подрулила та самая официантка… Да чтоб тебя! И вновь эти откровенные взгляды на Павла. Может, он именно так и нашёл себе любовницу? Зашёл куда-нибудь поесть, а там вот такое диво с ногами от ушей и улыбкой… до ушей.