Черное кружево, алый закат - Татьяна Гармаш-Роффе

– А доказательства? – перебил его Степан. – Так-то, на воздух, говорить все горазды! Ты мне доказательства давай! – Он вдруг снова сделался крутым и начальственным.

– Потом, Степ. Не кипятись, дам я тебе доказательства. А пока мне помощь твоя нужна: максимально подробные сведения о родственниках и друзьях Кости.

– Ты впрямь думаешь, что его откуда-то со стороны…

– Со стороны, я тебе гарантирую! – Алексей надеялся, что Степан, которому явно не терпелось съездить к Кире, настаивать на объяснениях не станет. – Расскажи мне обо всех, кого знаешь или хотя бы о ком слышал.

– Так. Мать у него головой тронулась, так что с ее стороны ничего не может быть.

– Костик же молодой был совсем! Неужто его мать в таком возрасте, что…

– А она его поздно родила, лет в сорок или даже больше. Муж ее, отец Костика, намного младше ее был, когда они поженились.

– «Был»? Он умер?

– А вот чего не знаю, того не знаю. И Костик не знал. Папаня их бросил, Костику годика три стукнуло только. И с тех пор ни слуху ни духу, Костик его в глаза не видел.

– Надо полагать, Павел Урепкин он звался… Раз Костик – Павлович.

Кис прикидывал, как побыстрее, используя свои возможности, разузнать подробности об отце покойного директора.

– Отчество наверняка папанькино, а вот фамилию ему мать сменила на свою!

Опа, какая неприятность! Это серьезно усложняло задачу.

– А отцовскую знаешь?

– Не-а…

– Сестры, братья у Кости есть?

– Не, ну детектив, ты думай головой, а? Если она Костика за сорок родила, то куда ей еще-то?

– Мало ли!

– Это сейчас бабы сдурели, чуть не в шестьдесят рожают, слыхал?! А о детях-то думают, дуры? Как ребенку на людях появляться со своей прабабушкой-то? Стыд один. А если помрет рано, то дите будет маяться одно на этом свете… Эгоизм чистый, дурь бабья! И потом, папанька-то его свалил!

– Как будто детей только от законных мужей рожают!

– Хм, это ты не в бровь, а в глаз… Короче, нет у него ни сестер, ни братьев.

– Ладно. А что в плане бизнеса? Или, может, на бирже играл?

– Ничего! Костик у меня хорошую зарплату получал, и работал хорошо, к твоему сведению. А свой бизнес там или что еще – то он для этого непригодный был. Он хороший организатор и говорун тоже хороший был, но рисковать не любил и не умел, а для бизнеса это первое дело! Для биржи тоже, между прочим. Любовь к игре, азарт, вкус к риску. А Костика устраивала спокойная жизнь. И даже знаешь чего скажу? Он любил покрасоваться перед девицами, но жене не изменял, потому что рисковать боялся! Жена б ему так холку намылила, будьте нате! Да и детей он любил. Понял?

– Угу, – согласился детектив. Это и в самом деле служило исчерпывающим объяснением верности Костика. – Давай тогда о друзьях!

Степан наморщил лоб, добросовестно припоминая:

– Значит, так… Он где-то в Интернете тусовался, на каком-то сайте, не помню, как называется. Помню только, Костька рассказывал, что мало кто так преуспел в жизни, как он… Он это вывел из той тусы виртуальной. И очень гордился.

– Я бы хотел покопаться в его компьютере.

– Нет проблем!

Степан нажал на кнопку: «Олег? Зайди ко мне».

Олег появился, вежливо поздоровался.

– Проводи Алексея Андреевича к компьютеру Константина Павловича.

– А он… А мы… Мы его форматнули, – ответил Олег. – Все, что по делу там было, я к себе скачал. Вы же сами сказали, что нового директора ждем и чтобы ему место рабочее подготовить…

Степан посмотрел на разочарованное лицо детектива.

– Спасибо, свободен, Олег, – сухо произнес он.

Секретарь мгновенно испарился из кабинета.

– Ты его недолюбливаешь? – поинтересовался детектив.

– Кого? – удивился Степан.

– Олега, кого же еще!

– С чего ты взял?

– Я видел, как ты на него смотрел.

– Обыкновенно смотрел, ты чего?

– Ну, если ты обыкновенно смотришь так на всех…

– Да как?!

– Холодно. Если не сказать – свысока.

– А, ты про это! – усмехнулся Степан, откинувшись на спинку кресла. – Ты никогда не был директором?

– Не пришлось.

– А президентом чего-нибудь?

– Тоже нет.

– То-то и оно! А поначальствовал бы с мое, не так еще стал бы смотреть!

– Не понял.

– Ну, ладно, слушай: все люди, у всех проблемы, так? Теперь, если ты будешь таким добреньким, таким понимающим, то жди ходоков! У одного теща, у другого зуб, у третьего машина, у четвертого дети, у пятого жена ушла… Короче, никто не работает – у всех проблемы! Дело не делается, производство стоит. Деньги не капают, зато твои кредиторы капают тебе на мозги! Хищную лапку к тебе тянут: а ну, Степан Катаев, гони деньгу! Так что, дорогой мой детектив, тут одно из двух: хочешь слушать исповеди – иди в священники, а хочешь делать бизнес – забудь о сочувствии!

– Хм… Стало быть, у тебя это такой отработанный взгляд, чтобы никому даже в голову не пришло рассчитывать на твое сочувствие?

– И не только взгляд. Я всегда держу дистанцию с персоналом! Если у тебя возникло желание мне прочитать проповедь, то не трудись.

Тон его сделался холодным, еще более холодным, чем с секретарем, просто ледяным.

– Тебя, что ли, совесть мучает? – спросил Кис.

– С чего ты взял?!

– А ты с чего взял, что я тебе проповедь читать собрался?

– А чего ты спрашиваешь тогда?!

– А мне интересно!

– Интересно? Чего тебе интересно?

– Да ты интересен, Степа.

– И чем же? – враждебно спросил Катаев.

– Тем, как ты обустраиваешь свою начальственность. Осознанно. Философски, я бы даже сказал. Я много повидал разных начальников – подавляющее их большинство даже не задается такими вопросами! А ты придумал целую систему защитного поведения, чтобы люди не играли на твоем сочувствии. К слову замечу, оно у тебя имеется, раз ты так его забором обносишь… Тогда как для остальных проблема сочувствия изначально решена за полным отсутствием оного! Они отождествляют свою личность с занимаемым постом и полагают, что раз пост выше, то и личность выше!

Степан немного подумал, потом вдруг рассмеялся.

– А это ты метко сказал, детектив! Нет, у меня к жопе кресло не приросло, ума хватает. А насчет «начальственности», как ты выразился… Тут и вправду дело в поведении. Но я не согласен, что в «защитном». Я бы сказал, что в «предупреждающем». Я ставлю барьер: сюда нельзя! Поэтому им приходится делать выбор: либо личные дела, либо работа. Иначе никак – иначе работы не будет!

Он помолчал, и Алексей не стал нарушать тишину.

– Знаешь, тут много у нас про демократию говорят, права того-сего, тех-сех… А вот прикинь на минуточку: в давние времена, когда никакой демократии, разводы были запрещены. И что же? Люди старались друг к другу приладиться! У них не было, извиняюсь за выражение, демократического выбора – и они СТАРАЛИСЬ! А теперь что? У бабы каша подгорела – мужик на развод! Или детей нарожала, растолстела – развод!!! Или возьми мужика: он вкалывает как черт, света белого не видит, чтобы семью обеспечить, – а баба руки в боки: а-а-а, тебя дома вечно нет! Развод!!! Нет бы мозгами посоображать: мужик для семьи старается! и вообще… так устроен… Раньше, когда у нее выбора не было, она бы так не ерепенилась, она бы усилие сделала, чтобы понять! А теперь – зачем усилия? Хвостом крутанула, имущество отсудила и была такова! Да еще детей умыкнет! А ты говоришь, демократия!..

Кис про демократию ничего не говорил, но возражать не стал. Он понимал, что имел в виду Степан.

– Ты поэтому до сих пор не женился? – тихо спросил он.

Тот молча кивнул.

– Насчет компьютера, – произнес Степан после небольшой паузы, – чего, это очень плохо?

– Когда новый директор приступает к обязанностям?

– Я еще не подобрал кандидатуру. Предложений уйма, но еще несколько дней уйдет, пока мы с кадровичкой выберем. Да и сможет ли он сразу приступить к обязанностям, тоже неизвестно. А что?

– Диск можно восстановить, хоть и не полностью. Есть такие программы, и специалисты тоже есть.

– Ну, так я тебе его заверну, делов-то!

– Спасибо. Больше ничего не вспомнишь насчет друзей-знакомых Костика?

– Думаешь, это кто-то из них?

– Пока я хочу найти кого-нибудь, кто знает подробности Костиной личной жизни.

– Так я ж тебе сказал: у него ни бизнеса, ни любовниц. Я уверен, Костик без второго дна был!

– Именно потому, что я тебе верю, я ищу что-то иное в его жизни. Не в настоящем, а в прошлом. И для этого мне нужно найти человека, который может что-то знать о нем. О прошлом то есть.

– Неужто ты думаешь, что у Костика темное прошлое?!

– Да нет же! – досадливо произнес Кис. – У тебя в башке только криминальные разборки, – понимаю, ты их на своем веку повидал… Но в жизни существует еще множество вещей, множество отношений, которые, бывает, плохо кончаются… Например, месть.

– Да за что же Костику мстить? Я ж тебе говорю, он бизнесом не занимался, никого не кидал, никому не…