Игра в пятнашки (сборник) - Рекс Стаут

– Нам обязательно выслушивать все это? – не выдержал теперь Боуэн.

– Возможно, и нет, – допустил Вульф, – но я разоблачаю убийцу и могу претендовать на некоторое снисхождение. Вы ведь наверняка рассчитывали провести здесь несколько часов. Я настолько вас утомил?

– Продолжайте.

– В четверг днем мистер Ирби вернулся со своим клиентом, мистером Хэем, прилетевшим из Венесуэлы. В качестве наживки ни тот ни другой мне уже не требовались, но я пригласил их на вечернее собрание – при условии, что они явятся как наблюдатели, а не участники. Как вы знаете, они здесь присутствовали. В чем дело, Арчи?

– Я слежу за собой, – ответил я ему уже на ходу.

Не буду утверждать, будто нагнал его мысль, но, по крайней мере, уже видел поднятую ею пыль. Сознаюсь также, что заметил, как Сол Пензер потихоньку достал из кармана пушку и положил себе на бедро.

Сам я не стал демонстрировать оружие. Просто обошел диван и остановился на расстоянии вытянутой руки от правого плеча Эрика Хэя. Он не повернул головы, хотя и знал, что я там стою. Взгляд его не отрывался от Вульфа.

– Все в порядке, – снова обратился я к Вульфу. – Мои мыслительные процессы нарушены не настолько, чтобы сломать ему шею. Так что же дальше?

Убедившись, что я не собираюсь ударяться в истерику, он вернулся к софтдаунскому квинтету.

– К моменту вашего ухода отсюда в четверг вечером я не накопал ничего нового на вас в связи с убийством мисс Идз. Однако теперь в свете той моей гипотезы мне представлялось еще более сомнительным, что у кого-то из вас отыщется мотив для убийства миссис Фомос. Как уже сказал, я поделился с мистером Гудвином догадкой, что мне известен убийца, но признал также, что имеется некоторое требующее разрешения противоречие. С этой целью я попросил его следующим утром в одиннадцать часов доставить сюда миссис Яффе. – Он повернулся налево. – Что это за противоречие, мистер Кремер?

Тот покачал головой:

– Я не до конца вас понимаю. Исходя из ваших слов, преступник убил миссис Фомос, будучи уверен, что она его не опознает. Полагаю, это значит, что субъект, выдающий себя за Эрика Хэя, вовсе не Хэй, а самозванец. Но почему вы об этом молчали?

– Я столкнулся с противоречием.

– С каким?

– Вам следовало бы догадаться. Среди бумаг, предоставленных мною лейтенанту Роуклиффу в пятницу, была копия напечатанного мистером Гудвином отчета о его беседе с миссис Яффе в среду у нее на квартире. Вы, несомненно, читали этот документ. И вот выдержка из него, цитирую: «То было последнее письмо, которое я получила от Прис. Самое последнее. Может, оно до сих пор у меня… Помню, она прислала и его фотографию». Так миссис Яффе сказала мистеру Гудвину. Это противоречило моей гипотезе, что человек, называющийся Эриком Хэем, самозванец. Если миссис Яффе видела фотографию настоящего Хэя, почему она не разоблачила этого человека, когда увидела его здесь? Именно такой вопрос я и хотел ей задать, когда просил мистера Гудвина доставить ее сюда в пятницу утром.

– Почему же вы не спросили ее сразу?

– Если это вызов, мистер Кремер, я его проигнорирую. Если же вы спрашиваете просто для сведения…

– Для сведения.

– Прекрасно. Этому не благоприятствовали обстоятельства. Мои подозрения против мистера Хэя ничем не подкреплялись. Это была лишь гипотеза. И я сомневался в добросовестности самой миссис Яффе. Для начала я хотел выяснить мнение мистера Гудвина и мистера Паркера, но миссис Яффе уехала вместе с мистером Паркером. Было уже поздно, я устал. Конечно, я сожалею об этом. Я пожалел об этом буквально через два часа, когда меня разбудил телефонный звонок и мистер Гудвин сообщил, что миссис Яффе убита. Лишь тогда, увы, слишком поздно для нее, я все понял. Я даже встал с постели и сел в кресло, чего никогда не делаю.

– Все это записывается, Вульф, – предупредил его Боуэн. – Вы говорите, что вам была известна личность убийцы. Кому вы об этом сообщили?

– Пф-ф. Это несерьезно, мистер Боуэн. Я не имел никаких улик. Вы располагали той же информацией, что и я, до последней малости. Да еще пользовались услугами мистера Гудвина. А это серьезное подспорье, когда голова у него соображает. Помните, я начал с простой гипотезы, стремясь истолковать убийство миссис Фомос как подготовку к убийству мисс Идз? Вообще говоря, я начал с нескольких гипотез. Но самой перспективной мне представлялась следующая: некто в Каракасе завладел бумагой, подписанной мисс Идз, тогда миссис Хэй, и предоставляющей ее мужу право на половину собственности жены, и, чтобы предъявить претензии, стал изображать Хэя. Придя к выводу, что для отстаивания своих притязаний ему рано или поздно придется лично прибыть в Нью-Йорк, он решил избавиться от единственных двух персон, лично знавших Хэя и делавших невозможным появление здесь самозванца. И вот он приехал сюда и убил их сам или организовал убийство.

После гибели миссис Яффе догадка обратилась в уверенность. Убийца украл ключи из ее сумочки тем вечером здесь. И, насколько я знал, больше ни у кого из присутствовавших не имелось мотивов, чтобы разделаться с миссис Яффе. Противоречие разрешилось. Миссис Яффе поняла, что человек, называющий себя Эриком Хэем, не имеет ничего общего с тем мужчиной, чью фотографию шесть лет назад ей прислала подруга. Она не разоблачила самозванца, потому что это было не в ее правилах.

Сара Яффе довольно откровенно раскрыла свой характер перед мистером Гудвином. Она избегала любых конфликтов, ни с кем не связывалась и ни во что не вмешивалась. Никогда не посещала собрания акционеров корпорации, чьи дивиденды служили ей единственным источником доходов. И сюда пришла в четверг поддержать судебный иск только потому, что оказалась в огромном долгу перед мистером Гудвином.

Нет, она не разоблачила самозванца, но, несомненно, дала ему понять, что знает: он вовсе не Эрик Хэй. Может, просто как-то не так на него посмотрела или же задала наивный, выдающий ее с головой вопрос. Как бы то ни было, он понял, что женщина представляет для него смертельную опасность, и отреагировал быстро и дерзко… и не без ловкости, украв из ее сумочки ключи. Нет, халтурщиком его не назовешь, но…

Тут Вульфа перебили – это заговорил «Росинка» Ирби, затараторил четко и громко, без всякого елея:

– Прошу занести в протокол, что не имел ни…

– Молчать! – рявкнул на него Кремер.

– Но я хочу…

– Вы получите, что хотите. Вручу лично.

Вульф поинтересовался:

– Так я закончу?

– Да.

– Как уже говорил, я встал с постели и сел в кресло. Поразмыслив, я заключил, что моя гипотеза получила жестокое, трагическое и полное подтверждение. Я не позвонил в вашу контору, мистер Кремер, в силу ряда причин. Не в моем обычае добровольно приносить в дар полиции плоды моего интеллекта. К тому же я имел личный интерес в деле. И наконец, зная, какой ущерб понесла самооценка мистера Гудвина, я подумал, что ему пойдет на пользу, если убийцу поймаем мы, а не вы. И все-таки, получив печальное известие от мистера Гудвина, один телефонный звонок я сделал. Но не вам. В три часа ночи мне удалось дозвониться в Каракас до человека, с которым я немного знаком и которому в разумных пределах могу доверять. Спустя пять часов он перезвонил мне и сообщил, что Эрик Хэй в Каракасе недавно и, скорее всего, никаких связей там не имеет.

– Это и я мог бы вам сказать, – проворчал Кремер. – Он прожил два месяца в гостинице «Ориноко».

– Жаль, что я не спросил вас, сэкономил бы двадцать долларов. Ожидая ответа из Каракаса, я позвонил Солу Пензеру. Он приехал и позавтракал со мной, а я снабдил его деньгами из своего неприкосновенного запаса. От меня он двинулся в редакцию газеты, где раздобыл фотографии человека, именующего себя Эриком Хэем, а оттуда отправился в Айдлуайлдский аэропорт. В десять часов он сел на самолет, отбывающий в Южную Америку.

– Только не в Каракас, – перебил его Пэрли Стеббинс. Он все так же стоял с револьвером в руке. – Не в десять часов.

– Он полетел не в Каракас. В Кахамарку, Перу. Документ, подписанный Присциллой Идз, был составлен именно там. В Кахамарке мистер Пензер разыскал людей, знавших Хэя, и двоих, которые помнили также миссис Хэй. Выяснилось, во-первых, что Хэй – профессиональный игрок, во-вторых, что его не видели в Кахамарке уже три года и, в-третьих, что на предъявленной фотографии запечатлен совсем другой человек. Мистер Пензер полетел в Лиму, при помощи средства, применяемого и в нашем городе, привлек к делу полицию и за двенадцать часов собрал достаточно сведений, чтобы позвонить мне. Ему удалось узнать… Расскажи сам, Сол. Вкратце.

Пензер заговорил чуть громче обычного, потому что на основную массу слушателей не смотрел. Он не сводил глаз с Эрика Хэя и упускать его из виду явно не собирался.

– Эрика Хэя в полиции хорошо знали, – начал он. – Хэй уже много лет играл по всему побережью. Насколько им было известно, он посещал Штаты лишь дважды. Один раз ненадолго наведался в Лос-Анджелес, другой визит нанес в Новый Орлеан, откуда вернулся с новобрачной, богатой американкой. О документе, подписанном его женой и предоставляющем ему право на половину ее собственности, знали многие. Хэй показывал его повсюду и похвалялся им. Утверждал, будто она сама так решила, а он слишком благороден, чтобы жить за счет женщины, и хранит бумагу только в качестве сувенира. И меня уверяли, что он не бравировал, именно таким и был. Я не смог в этом убедиться, потому что он мертв. Три месяца назад, девятнадцатого марта, он попал под снежную лавину в горах. И никто не знает, что́ произошло с документом.