Игры мажоров. "Сотый" лицей (СИ) - Ареева Дина

Приложение сигналит, что такси на месте. Иду к воротам, а у самого ощущение, что в затылке высверливают дыру. Оборачиваюсь.

Отец стоит у окна и смотрит мне вслед. Что такого произошло восемнадцать лет назад, о чем молчит тетка и не хочет признаваться он сам?

Неужели он… неужели он кого-то убил?

Нет, не может быть. Отец на это не способен.

Или это вышло случайно? Вспоминаю, как сам сбил Машу — я ведь тоже думал, что все. Что я убил человека.

Даже сейчас мороз по коже идет, как вспомню. А если он не виноват, то представляю, как ему было с этим жить.

Непроизвольно делаю короткий взмах рукой и быстро иду к машине.

Глава 24.1

Маша

«Мам, я к Альке», — пишу в мессенджере. Совесть мучает и грызет. Если бы не Никита, я ни за что не стала бы обманывать маму.

Но если я скажу, что мы с Топольским идем выбирать мне платье на бал, она точно меня никуда не отпустит.

— Аль, прикроешь? — звоню подруге.

— Снова с этим мажором встречаешься? С Топольским? — как наяву вижу недовольное лицо и поджатые губы.

— Аль, ну ты же сама знаешь…

— Знаю, — резко говорит Алина, — и все вижу. Ты как с этими мажорами связалась, совсем меня забросила. Я тебе только как ширма нужна, чтобы с Топольским мутить.

— Я не связалась ни с кем, Аля, — пытаюсь оправдаться, — я только с Никитой...

— Да? А Ленка Светлая? Ты с ней вчера после школы по центру шарилась, я вас из окна автобуса видела.

— Мы случайно встретились с Леной, я с математики шла. Она сама меня окликнула, я бы ее и не заметила. Ты же знаешь, какая я слепая. Лена посоветовала мне линзы, которые она носит, а там как раз «Оптика» рядом. Я согласилась. Мама сказала, можно попробовать, я не хочу танцевать в очках, Аль.

— Ты могла бы вообще отказаться от бала, — упрямо продолжает подруга, но она права насчет того, что мы стали меньше общаться. Я это признаю, и мне очень стыдно и жалко.

— Я ценю нашу дружбу, Аля, — пробую оправдаться, — но я реально не вывожу. Я обещала маме, что не съеду по учебе. И репетиции к балу. А еще Никита…

— Так брось его! — заявляет Алина. — Или ты не знаешь этих мажоров? Они попользуются тобой и выбросят.

— Кто попользуется? — спрашиваю шокировано. — Ты о чем, Аля?

— Да Топольский твой. Или Димка Ляшко. Что они вообще в тебе нашли? — из динамика телефона сочится настоящий яд. Я даже отодвигаю его от уха. — Я молчу про Каменского с Голиком! Ходят за тобой, как привязанные.

— А Севка с Максом причем? — все еще не могу отойти от шока. — Они даже не мажоры. Мы с ними просто дружим…

И тут меня осеняет.

— Аля, ты что, завидуешь?

— Нет, не завидую, — чеканит она, — было бы чему. Большая радость быть одноразовой хотелкой мажора! Но мне противно, что ты прикидываешься такой беззащитной няшечкой, даже я на это повелась! А на деле ты продуманная и хитрая дрянь.

— Я тебя поняла, — говорю, с трудом сдерживая слезы. — Извини, что позвонила. Больше я тебя не побеспокою.

Она еще что-то говорит, а я отбиваюсь и безвольно опускаю руку с телефоном. За что она так со мной? Я считала ее подругой. Да, мы в самом деле стали меньше общаться, но если бы она встречалась с парнем, разве бы я стала обижаться?

Мне очень больно и обидно. Особенно обидно от того, что все это время Алина меня ненавидела и завидовала. Но разве моя вина в том, что даже Макс с Севкой не захотели, чтобы я взяла Альку в нашу компанию?

Они ей не доверяют, и я здесь точно не причем. Иду в соседний двор, размазывая по щекам слезы. Никиту вижу издали, он стоит возле такси, нетерпеливо глядя по сторонам.

При виде его сердце сжимается еще сильнее. Почему мне обязательно надо выбирать между любовью и дружбой?

Вот змеючка Милена умудряется дружить с Алисой, а она встречалась с Никитой. И Алиса не ревновала…

Даже останавливаюсь, шокированная догадкой. Алина меня ревнует! Только к кому? Неужели она тоже влюблена в Никиту? Или в Димку? Может в них, а может в Каменского или Голика.

Голова идет кругом. Но ведь она ни разу не призналась, значит, не считала меня подругой с самого начала. Или я все-таки ошибаюсь.

— Маша, ты чего там стоишь? — машет мне Никита, и я спохватываюсь.

Быстро вытираю щеки, чтобы он не начал выяснять, почему я плакала. Мне не хочется жаловаться на Алину, потом. Он сам увидит, что мы больше не подруги. А это так, я не представляю, что после таких слов смогу с ней общаться.

Подбегаю к машине, Никита обнимает меня и заглядывает в глаза.

— Все хорошо, Мышка?

Прижимаюсь к нему и киваю, уткнувшись в прокачанное плечо. Как же хорошо, что у меня есть Никита!

Топольский открывает передо мной дверцу автомобиля, я сажусь на заднее сиденье. Никита садится рядом и берет мою руку в свою.

И мне больше ничего не надо. Я готова так вечность ехать с ним, держась за руки, на заднем сиденье автомобиля.

А Алька… Даже хорошо, что она мне все высказала. Кто знает, сколько бы еще она так копила свои обиды. И я искренне надеюсь, что ей стало хоть немного легче от того, что больше не надо притворяться.

Глава 25

Маша

Такси тормозит у одного из магазинов на центральном проспекте. Выхожу из машины и узнаю один из тех дорогущих бутиков, мимо которых я даже ходить не решаюсь. В нашем городке таких не было, а здесь в столице у меня и мысли не возникало зайти хотя бы в один из них. Достаточно один раз увидеть, какие возле них останавливаются автомобили. И какие оттуда выходят люди.

Цены там я могу себе только представить. Нам с мамой в этих магазинах точно делать нечего, они для таких как Милена и ее родители.

Топольский открывает дверь и пропускает меня вперёд.

— Здравствуйте, Никита! — навстречу выходит женщина маминого возраста. Это или директор, или управляющая. За ее спиной девушки-консультанты сияют улыбками. — Очень рады вас видеть! У нас как раз пришла новая коллекция.

Никиту здесь явно хорошо знают, и у меня внутри поселяется неприятное чувство. Как когда я видела его с Миленой. Муторное и навязчивое. Но к Милене я его ревновала, а здесь к кому ревновать? К продавцам? Скорее, к его образу жизни…

Никита сжимает мою руку и сдержанно здоровается.

— Подберите красивое платье для моей девушки, — говорит он, указывая на меня кивком головы. — Нам нужно, чтобы в нем можно было танцевать.

— Конечно, сейчас девочки все принесут. Вы пока проходите к примерочным и присаживайтесь. Чай, кофе, сок? — управляющая провожает нас в соседний зал с мягким диваном и столиком.

— Маш, ты что-то будешь? — Никита не выпускает мою ладонь из рук, и я чувствую себя увереннее. Правда, не представляю, что здесь можно спокойно сидеть и пить кофе, поэтому поспешно мотаю головой.

Ник расценивает мой отказ по-своему.

— Девушке апельсиновый фреш, — говорит он, — а мне кофе.

Нам приносят напитки, а следом целый ворох платьев.

— Проходите в примерочную, — приглашает одна из них. — Вам нужна моя помощь?

— Спасибо, мы сами.

Бросаю взгляд на ценник платья, которое лежит сверху, и зависаю в полном шоке.

— Маш, проходи, — подходит Топольский, а я пячусь обратно и врезаюсь ему в грудь.

— Никит, — дергаю парня за локоть, — пойдем отсюда. Здесь так дорого, просто ужас!

Никита обнимает меня за плечи и подталкивает к примерочной.

— Нормальные цены, Мышка. Мы с папой здесь давно одеваемся. С той стороны мужской отдел, шмот у них всегда годный. И это наши общие деньги, Маш, я их набетил.

— Хорошо, — сдаюсь, — только я сама буду выбирать.

— После того, как покажешь мне, — невозмутимо отвечает Топольский.

— Вот эти два слишком яркие…

— Это бал, Мышка, ты должна быть красивой!

Вздыхаю и молча захожу за штору. Разве это примерочная? Это же целая комната, почти как моя в нашей съемной квартире. Здесь тоже есть диванчик, столик с нераспечатанной бутылочкой воды, крекерами и леденцами в прозрачной упаковке.