Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Ты с ума сошел?! — я срываюсь на крик, смотрю в ярости на инкуба. — Так не терпится рассказать, что ты спишь с их невестой за их спинами?!

— Вообще-то да, не терпится, — в голосе Клеона явственно звучит недовольство. — Или мы будем вместе, как приличная инкубья семья, или какая-то из сторон покинет эту компанию. Возможно даже, не одна сторона. Но решать надо и быстро. Лично я не намерен и впредь заниматься с тобой любовью исключительно на заднем сиденье мобиля, вечно опасаясь быть застуканным, словно неоперившийся подросток.

— А ты не думал, что, узнав правду, и Арсенио, и Байрон могут от меня отказаться?

— Прекрасно. Значит, мне больше достанется. Откажутся — сразу же переедешь ко мне, и мы официально зарегистрируем наш союз.

— О-о! — на секунду я теряю дар речи от подобной наглости. — И через месяц-другой я начну изменять тебе с одним из них. Или даже с обоими сразу. Примерно как делаем мы сейчас. Так ведь работает эта ваша инкубья связка?

— Ну, тогда снова встретимся и все обсудим. Уверен, месяц-другой воздержания пойдет Арсенио на пользу, — Клеон усмехается неожиданно невозмутимо. — Арсенио, конечно, тебя обожает, но такого вот финта с твоей стороны не потерпит… потом отойдет, разумеется, но первое время будет дуться и обижаться, как дите малое, хотя сам виноват не меньше. Байрон, скорее всего, согласится без лишних раздумий, его чувства основательнее, он свое не отпустит. Так что все лишь вопрос времени, остальное — сугубо в твоей голове.

— Уходи, — я распахиваю дверь, отворачиваюсь от инкуба, не желая больше его видеть. — Эван прав: пошел прочь из этого дома.

— Рианн…

— Убирайся!

Клеон пожимает плечами и уходит. Я дожидаюсь, пока за ним закроется створка в воротах, активирую замок и захлопываю дверь. Видит Лаэ, до чего же все у Клеона получается легко да просто! Нет ни страхов, ни тревог, ни лжи, которую нельзя простить и забыть, ни туманного будущего, я все придумала, как всякая истеричная женщина, создающая из ничего трагедию. А инкубы — инкубы прибегут как миленькие, никуда не денутся, соберутся вокруг меня хотя бы потому, что не смогут с другими женщинами, надо только подождать. Обиды, раны сердца и чувств, нежелание принимать мои измены с Клеоном — все неважно, все несущественно. Смирятся, примут и забудут.

Поднимаюсь обратно на второй этаж — дверь в мою спальню нараспашку, но Эвана в коридоре нет. Поворачиваюсь к двери комнаты брата, и створка открывается прежде, чем я протягиваю руку для стука. Эван смотрит на меня мрачно, устало, качает головой, не позволяя заговорить первой.

— Искренне надеюсь, что сегодня на балу ты объявишь о помолвке… а хорошо бы сразу о замужестве… С Арсенио, с Байроном, с Клеоном… да хоть с кем из своих любовников, мне все равно. Один из них должен поступить как честный нечеловек и сделать, наконец, тебя честной, добродетельной женщиной и законной супругой. Ты выйдешь замуж как должно и в самое ближайшее время, и никто не станет сплетничать за твоей спиной, называя тебя… — брат умолкает.

— Шлюхой? — я без труда и телепатии заканчиваю его мысль. — Распутницей, позабывшей о приличиях, страхе и стыде? Похотливой развратницей, выставившей на всеобщее обозрение свой мужской гарем?

— Именно, Рианн, — Эван даже не пытается спорить со мною, доказывая, что я неправа, что определения мои грубы, вызывающие и некорректны, что не имеют они ничего общего с действительностью. — Я могу понять проституток Нижнего города, эти несчастных девочек, девушек и женщин, вынужденных идти на улицу или в дешевый бордель и продавать себя, но я не в состоянии понять… да что там, я и в самом кошмарном сне не мог вообразить, что моя добрая, нежная сестра, избавленная от необходимости выбиваться из сил, зарабатывая себе на кров и еду, молодая благовоспитанная дама, у которой есть все, чего она только ни пожелает, включая обеспеченное будущее и возможность со временем покинуть Лилат, однажды станет… — брат беспомощно взмахивает рукой, вновь не желая бросать мне лицо названные мною эпитеты. — Такой вот. Вы объявите о помолвке во всеуслышание и при достаточном количестве свидетелей… среди них буду и я… я должен лично убедиться, что все идет как надо. Затем вы поженитесь в ближайшие две-три недели, и ты перейдешь под опеку и ответственность своего супруга, кем бы он ни был. Остальное не мои заботы и не моего ума дела, слышишь, Рианн? И не вздумай приплетать к этому Финиса. Можешь выйти замуж за кого угодно из инкубов, но Финиса твоя распущенность касаться не должна, он не запасной вариант, который ты придерживаешь до поры до времени, особенно если вдруг… если вдруг выяснится, что серьезные намерения твоих любовничков не простираются дальше постели.

Мне кажется, я должна была бы плакать навзрыд, биться в истерике, валяться в ногах Эвана, вымаливая прощение, но глаза остаются сухими, мне приходится стискивать пояс халата, рискуя разодрать тонкий шелк на клочки, лишь бы не дать вырваться гневу.

Я зла. Слушаю, как брат выговаривает мне тоном тихим, угрожающим, вижу, с каким презрением, отчуждением смотрит он на меня, словно

я предала его и все, во что он верил, нанесла исподтишка удар в спину, продала его конкурентам и обратила его жизнь в горстку пыли на дороге, а не всего лишь затащила в свою постель третьего по счету инкуба.

— Можешь использовать и играться со своими инкубами, но Финиса…

— Финису нет до меня никакого дела, — перебиваю я, почти не скрывая клокочущей внутри ярости, непонимания, обиды на всех, кто окружает меня. — Я для него давно уже точно такой же запасной вариант, как и он для меня, просто удачная возможность, привычка и хороший вклад в будущее. И мне даже в голову не приходило бежать к нему и умолять взять меня в жены, если инкубы откажутся от меня.

— Что ж, тогда считай, что любые устные договоренности, касающиеся вашей помолвки, расторгнуты, — цедит Эван.

— Прекрасно! Пусть проваливает хоть за горы, хоть за море, хоть к Оулу в объятия, и ты вместе с ним, если все, что тебя волнует, это внешние приличия и твой дорогой Финис! — огрызаюсь я.

Бросаюсь в свою спальню и с грохотом захлопываю за собой дверь.

Глава 15

Время до вечера тянется медленно. Безумно, удушающе медленно. Мы с Эваном не разговариваем друг с другом и избегаем сталкиваться в коридорах и иных помещениях. Злость моя немного утихает — впрочем, не настолько, чтобы раскаяться в содеянном и сказанном и попросить прощения, — уступает место прежним тревогам. Я не знаю, чего ждать от бала, я даже не уверена, что после всего произошедшего нужно туда идти.

Странная одежда, поведение и признание Байрона в воскресенье, подчеркнутое молчание Арсенио, замечания Клеона подтверждали, что все все знали, наши с Клеоном тайные встречи ни для кого уже не секрет. Так к чему объявление о помолвке, суета, попытки сохранить видимость приличий? Какая разница, один жених у меня будет или двое и кто им станет?

К вечеру возвращается Дороти, помогает мне с подготовкой к балу. Эван, знаю, тоже собирается, хотя и поедет отдельно. Тесса все еще на работе, и я не без раздражения думаю, как удобно, привольно живется моему брату. Надел родовое ожерелье на шею посторонней девушке, спит с нею под одной крышей и хорошо хоть, в разных постелях, ничего ей не обещает, никакой определенности, никакого будущего и не слышит в ответ ни единого слова нарекания. Наверняка соседи сплетничают потихоньку, обсуждают не только меня, но и загадочную рыжеволосую девицу, ни с того, ни с сего появившуюся в нашем доме, обсасывают выдуманные подробности, строят предположения, однако не следят за ней и Эваном, не высматривают, что да как они делают, и уж тем паче не сообщают о том мне. Брат знай себе отмахивается от моих закономерных вопросов, словно я не о паре его говорю, но предлагаю обсудить такую скучную, неинтересную мужчине вещь как меню ужина, а Тесса, похоже, и вовсе не до конца понимает, что происходит.

Арсенио и Байрон, к немалому моему удивлению, приезжают к назначенному часу. Эван не собирается выходить ни к ним, ни даже ко мне, поэтому я не приглашаю инкубов в дом, но сама покидаю его, так и не сказав брату ни слова. Оба инкуба, одетые в черные костюмы-домино, однако пока без масок, ожидают подле мобиля Арсенио, улыбаются мне, когда я выскальзываю за створку в воротах, окидывают оценивающими взорами мое платье. Я улыбаюсь в ответ, стараясь не думать, что выбирала наряд этот с Клеоном.