Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев

оставался охранный белюк[22], большая часть из него убита или пленена, остальные бежали. У нас потери… А, ладно о потерях не нужно пока. Всё, отправляйте и десяток в охрану ему дайте, а то вдруг на неприятельский разъезд наткнётся. Командирам взводов – стройте свои подразделения и проверяйте.

– Фланкёры первого эскадрона, ко мне! Фланкёры второго, стройся! – донеслись окрики офицеров.

– Взвод фланкёров третьего эскадрона, слева от меня в три шеренги становись! – вытянув руку, скомандовал Гончаров. – Командирам отделений проверить наличие людей и доложить!

Три десятка всадников, потолкавшись, распределились в строю, и унтеры, оглядев своих людей, поспешили с докладом:

– Первое отделение, все целы, вашбродь!

– Второе отделение, Мурину ляжку пуля обожгла, крови чуть вышло, воевать может.

– Третье отделение, все целы, ваше благородие. Ярыгин ногу только подвернул, когда в ретраншемент спрыгивал, охромел слегка.

– Рану Мурина оглядеть, перевязать, по приходе полка показать лекарям, – распорядился прапорщик. – Ну и Ярыгина тоже вместе с ним. А то неправильно выправим, как бревно ногу разнесёт. Стоим в строю, ждём. – И, развернув коня, Тимофей подъехал с докладом к Салову.

В итоге выяснилось, что фланкёры потеряли во время штурма двоих из нижних чинов убитыми и троих серьёзно ранеными, не принимая во внимание ещё тех, кто был с царапинами. В крепости насчитали около полусотни трупов турок, дюжина их попала в плен.

– Неплохо, неплохо, – порадовался результатам Салов. – Илья Игоревич, попытайте у пленных или вон в домах спросите, где тут представители местной власти? У турок ведь, помимо военной, ещё и гражданская есть. Любой староста пойдёт, кого сможете найти, а уж потом через него и повыше начальство разыщем.

– Слушаюсь! – Штабс-капитан козырнул и с десятком драгунов из своего эскадрона поспешил выполнять распоряжение.

– Так, теперь для всех остальных, – поглядев на собранных взводных командиров, произнёс Салов. – Занимаем оборону на валах. Кавказец. – Он кивнул Тимофею. – На твоём взводе будут северные ворота и передовые ретраншементы. Смотрите в оба. Все остальные ворота в крепости должны быть закрыты. Да и эти тоже надёжно заприте и крепкий караул выставьте. Открывать любые из них только по моей личной команде. Службу несём бдительно, не таимся, показываем наблюдающим со стороны, что нас много и мы к обороне готовы. Нам, господа офицеры, часа три ещё нужно этот город покараулить, пока сюда авангард корпуса не подойдёт.

– Эй, Фролка, чего там с верхотуры видно?! – спросил стоявший в ретраншементе Блохин. – Или ты уснул уже там?

– Поспишь с вами! – отозвался сидевший под навесом смотровой вышки Очепов. – Ничего нового не видать, всё так же казак из разъезда на высотке маячит и вы внизу, словно тараканы, шевыряетесь.

– Сам ты таракан рыжий! – буркнул Лёнька. – Гляди лучше, пока ещё хоть что-то видать, а то вон скоро темнеть будет! Ваше благородие, а если не придут сегодня наши, нам что же, всю ночь тогда караулить?

– Подполковник сказал, хоть сколько стоять будем, – подтвердил тот. – Людей-то совсем мало у нас, чуть больше сотни на целую крепость.

Солнце, сделав большой круг по небосводу, коснулось края горизонта на востоке, дневной жар начал спадать, и разомлевшие от зноя драгуны зашевелились. Послышались шутки, возгласы и перебранка, похоже, где-то унтеры или взводный командир воспитывали провинившегося.

– Вашбродь, казаки руками машут! – вдруг крикнул сверху Очепов. – Одного видать только было, а тут весь десяток на коней разом вскочил!

– Надеюсь, это они наших заметили и всполошились, не видать там колонны?! – встревоженно спросил Гончаров.

– Нет, только лишь казаков, – ответил наблюдатель.

– Медведев, пулей к подполковнику! – скомандовал Тимофей. – Доложишь ему, что с северной высотки казачий дозор сигналит!

Через пять минут подле ворот уже был Салов. Не выдержав неопределённости, он сам полез на сигнальную вышку, а вскоре в сумерках на дороге показалась большая войсковая колонна.

– Наши идут! Открывай ворота! – приказал, разглядев знакомых, подполковник. – Ну слава Богу, дождались!

– Радуйся, Лёнька, отдыхать ночью будешь. – Гончаров толкнул плечом друга. – Ты же всё волновался.

– Да я ведь не только за себя, Тимофей Иваныч, – пробухтел тот. – Я ведь за весь взвод переживал.

Взятие без большого боя и разорения Козлуджи было большой удачей для наступающего русского корпуса. Из этой крепости, имея её в качестве опорного пункта, можно было угрожать как приморской Варне, так и Шумле, где в это время находилось основное турецкое войско. Отдохнув пару дней, корпус Каменского продолжил своё движение на юг. Восьмого июня, не встречая сопротивления противника, авангард под командованием генерал-майора Войнова подошёл к крепости Шумла и расположился на северной стороне в пределах видимости передовых укреплений. На следующий день к нему подтянулись все подразделения корпуса генерал-лейтенантов Каменского 1-го и Маркова. На подходе из капитулировавшей Силистрии были и основные силы Дунайской армии, которые вёл генерал от инфантерии граф Каменский 2-й Николай Михайлович.

Глава 2. Чтобы всегда рядом было надёжное плечо товарища!

– Эскадрон, в атаку! – рявкнул, пришпорив коня, Копорский. – Гончаров, правее, за тем поворотом заезжай!

– Взвод, за мной! – скомандовал Тимофей, заворачивая Янтаря чуть в сторону от линии атаки основных сил.

Казачий разъезд, взбаламутив воду небольшой речки, вылетел на левый берег и понёсся мимо рощи. Позади него с воинственными криками неслось более сотни турецких всадников.

– Рановато, – процедил Тимофей, вытягивая из ольстреди пистоль. – Чуть-чуть бы подождать, чтобы поглубже заехали.

Левее, там, где скакала основная масса драгун, раздались вопли и хлопнуло несколько выстрелов. Первые всадники из стоявшего в засаде эскадрона ударили с фланга по преследовавшим казаков туркам. Два десятка их, стремительно развернувшись, бросились обратно к речке. Тимофей, осаживая коня, прицелился и выжал спусковой крючок, ствол пистоля подбросило вверх, и он, вытащив из ольстреди второй, разрядил и его следом.

– Руби их, братцы! – рявкнул он, выхватывая саблю. – Но!

Резкий рывок к скачущим всадникам – и клинок сверкнул на солнце, рассекая плечо несущемуся мимо. Хлопали выстрелы его фланкёров, и, вырвавшись на пару корпусов вперёд прапорщика, рубанул ещё одного скачущего турка Чанов. Четверо сипахов, припав к гривам коней, смогли прорваться к реке и, настёгивая их, уносились прочь.

– Бам! Бам! Бам! – хлопали вслед выстрелы, но ни одна из пуль не попала в цель, и вскоре турки, перевалив через холм, скрылись.

– Что-то их мало на нас выехало, – произнёс, засовывая в бушмат мушкет, Лихачёв. – От силы пара десятков всего. Неужто остальных всех наши срубили?

– Разобрались в две линии! – скомандовал Тимофей. – Быстрее занимаем строй! Оружие держим в руках! Вперёд!

Из-за поворота дороги, заросшего шибляком[23], выскочило навстречу с полсотни драгунов.

– Свои! Не стрелять! – рявкнул, опуская ствол мушкета, Гончаров.

– Всех побили, Тимофей?! – осаживая рядом коня,