Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

Она чуть вздрагивает и поворачивается ко мне. Ее веки шевелятся, трепещут, затем глаза открываются, моргая. Какое-то мгновение на ее лице написано недоумение. Она вновь моргает, и ее зрение проясняется. Губы Фэрейн расплываются в улыбке, которая выбивает воздух из моих легких.

– Фор! – шепчет она.

Мое имя на ее губах звучит так, что я не могу удержаться. Я подаюсь вперед и целую ее. Я бы не смог себя остановить, даже если бы попытался. Она обхватывает меня руками за шею и притягивает ближе к себе. Я же отпускаю все свои мысли, все страхи. Я не стану размышлять о тех новостях, что пришел ей сообщить. Пусть мы еще раз войдем в мир, принадлежащий только нам двоим, и забудем, что прочие миры существуют.

Поэтому я целую ее. Снова и снова. Целую, пока ее веки не опускаются, рот не раскрывается, а тело не отдается моим губам, рукам и насущной жажде. Дело одной секунды – спустить ее ночную рубашку с плеч, стянуть ткань с трепещущей плоти. Я провожу руками по ее груди и бедрам, скольжу пальцами у нее между ног. Она ловит ртом воздух, ее прекрасные груди, идеального размера, чтобы помещаться у меня в ладонях, призывно поднимаются и опадают. Я не могу устоять перед этим искушением, поэтому наклоняюсь, чтобы поцеловать их. Пока я сосу ее соски, она смеется и запускает пальцы мне в волосы.

– Ох, Фор! Я могла бы поклясться, что сплю! Но это и правда ты, верно?

– А ты как думаешь? – мурлычу я, уткнувшись в ее кожу. – Фор из твоих снов так же искусен, как я?

Она качает головой и снова делает резкий вдох, когда я лижу и дразню ее. Мои пальцы разводят ее нежную плоть, и жар приливает к ней, словно по моему велению. Она так откликается на мои прикосновения, будто превратилась в тонкий музыкальный инструмент, идеально настроенный. Каждое движение ее тела восхищает меня. Я не могу удержаться и не опуститься между ног Фэрейн, чтобы ощутить ее желание на вкус. А когда она вскрикивает в разрядке, мою душу заливает чистая радость. Никогда бы не подумал, что подобная радость может быть моей. Никогда – до тех пор, пока не встретил ее. Пока не узнал ее.

Как только дрожь удовольствия Фэрейн утихает, я поцелуями поднимаюсь обратно вверх по ее животу и между грудей, затем покусываю ее шею и ухо, вытягиваясь рядом с ней на узкой кровати. Раскрасневшаяся, сияющая и переполненная моей любовью, она лежит рядом со мной. Но когда я провожу пальцем вдоль изгиба ее груди и бедра, она перекатывается ко мне, закидывает ногу на мою и вплотную прижимается ко мне всем своим телом.

– Мне кажется, что это не очень-то честно, – говорит она, поигрывая с завязками моей рубашки. – На тебе, судя во всему, одежды гораздо больше, чем на мне.

Я улыбаюсь и прижимаюсь головой к ее лбу, но крепко хватаю ее руку, когда она принимается тянуть за завязки.

– Фор? – Ее лоб, прижатый к моему, хмурится, а затем она отстраняется. Что-то в моей душе говорит с ней, и на ее лице отражается укол боли. – Фор, что не так? Только что я почувствовала в тебе какую-то дрожь. Это что-то плохое.

Я вздыхаю и чуть крепче сжимаю ее руку. Затем, оттолкнувшись, свешиваю ноги с края кровати и опираюсь локтями на колени, повесив голову. Она садится. После секундных колебаний она кладет ладонь на мое плечо и нежно убирает в сторону мои волосы.

– Фор, поговори со мной.

Мне не хочется. Не хочется говорить ей, что произошло. Не хочется вводить в это пространство знание о нашей неизбежной разлуке. Но я не могу это от нее утаить, как бы того ни желал.

– Твой брат здесь, – тяжело говорю я.

Озадаченное молчание длится ровно три вздоха. Затем она выдыхает: «Ох!» – и отодвигается от меня. Ее свободная ночная рубашка все еще лежит у нее на талии. К моему огорчению, она неосознанно натягивает рукава обратно на плечи, прикрывая свою наготу.

– Мой отец призывает тебя на битву.

Я киваю.

– И ты поедешь?

– Я должен.

Вновь тишина. Мы оба знаем, что сделали прошлым сумрачьем. Мы оба знаем, что заключение нашего брака значит для меня и моего народа.

Фэрейн качает головой, ее волосы разметались по плечам.

– Я поеду с тобой. – Я прикусываю губы, пряча улыбку. – Почему ты смеешься? – возмущается она. – Я поеду с тобой. Я буду рядом с тобой, буду о тебе заботиться. Помогать тебе тем, чем смогу.

Я почти это вижу: Фэрейн верхом на морлете, скачет в строю рядом со мной, облаченная в трольдскую броню детского размера. Украденные мгновения, когда мы будем сплетаться воедино в моей палатке, вонь битвы и крови будут окружать нас, пока мы будем пытаться забыть обо всем, что перенесли. Соблазнительная фантазия.

– Фэрейн, – говорю я тихим голосом, – как я смогу посвятить себя битве, как смогу вести в бой и защищать своих воинов, если ты будешь со мной? Я буду прежде всего переживать о тебе, о твоей безопасности. – Я касаюсь ее щеки, завожу согнутый палец под подбородок и приподнимаю ее лицо, заставляя посмотреть на меня. – Быть может, ты бы предпочла переждать войну в Белдроте. Там ты должна быть в безопасности.

– В безопасности? В доме моего отца? – Фэрейн содрогается. Мы оба знаем, что Ларонгару только того и надо – прибрать к рукам мою жену. Не сомневаюсь, что он вскоре узнал бы о чувствах, расцветших между его союзником и дочерью, и стал бы использовать нашу любовь себе на пользу. В Белдроте ей едва ли будет безопаснее чем здесь, в Мифанаре, даже несмотря на надвигающийся конец мира.

– Хэйл останется, – говорю я, меняя русло разговора. – Я приказал ей присматривать за тобой. И пусть я не знаю, выйдет ли из этого что хорошее, Теодр тоже останется здесь.

Фэрейн сдвигает брови.

– Зачем отец послал сюда Теодра? Он ведь наследный принц.

Я пожимаю плечами.

– Возможно, принц – это залог добрых намерений. Гарантия, что Ларонгар выполнит свою часть соглашения.

Она качает головой.

– Мне кажется, что что-то здесь не так.

Она права. Но что мы можем поделать? Ничто не изменит тех магических уз, что даже сейчас призывают меня скакать в ее мир. Я чувствую, как они меня душат и тянут каждую секунду, каждый вдох. Покуда я не выполню соглашение, я не буду свободен.

Я прижимаю ее ладонь к своему сердцу.

– Я вернусь через месяц, любовь моя.

Она