Шустрый. Рождение воина - Алексей Трефилов

— Все равно! Куда узников девать будем?

— Расселим.

— Бородатого тоже? Ему строго настрого контакт с другими заключенными запрещен!

— К дезертиру посадим. Ты хоть одного видел, которого бы утром не повесили? Ничего он другим рассказать не успеет. К тому же я думаю, что Бородатый давно с ума сошел, пятый год в одиночке. Он когда с тобой последний раз говорил? Вот то-то! Тащи его сюда, пока еще в сапогах пройти можно.

Тюремщик загремел засовами на моей двери. Замкам в этом узилище до конца не доверяли. Я бы им объяснил, что они не правы, но аргументов не нашел. Был бы нож с тонким лезвием и сильный магнит, а так только воздух сотрясать. В камеру втолкнули низкорослого мужичка неопределенного возраста. Причину появления его прозвища, я увидел сразу: роскошная, хоть и грязная, борода до пояса. Волосы он тоже давно не подрезал, видок у него получился весьма своеобразный. Я молчком похлопал ладонью по сену, рядом с собой. Бородатый мигом оказался рядом и стал меня ощупывать за плечи.

— Ты живой? Настоящий?

От такого вопроса, я несколько растерялся. Поэтому в лоб ему двинул не сразу, да и бил не сильно. Жалко убогого! Бородатый не обиделся и затараторил:

— Ой, как хорошо! Настоящий человек! Я устал быть один, ты даже не представляешь как! Приходят гомункулы, каждый день появляются и издеваются надо мной. А я не дурак, я умный! Ты точно не мертвый? Дразниться будешь?

— Не буду. Сиди спокойно.

— Ай-ай-ай! Ты еще и разговаривать умеешь! Ой-ой-ой! — Бородатый «подорвался» и стал крутиться посередине камеры.

— А ну садись! — я схватил его за руку и толкнул на сено. — Итак тошно, а тут еще ты мельтешишь перед глазами.

— Ты заболел? Что случилось?

— Ходячие мертвецы поцарапали. Миула выпил, теперь выздоравливаю.

— Не поможет! — категорически заявил мне Бородатый. — Временное облегчение, а потом помрешь! Кинту надо съесть. Лучше заранее, года этак за два до укуса или ранения. Полный иммунитет получается, время нужно. Придурки думают, что они сразу молодеют, но это быстро не работает. Морщины и седина пропали, это не показатель. Не сумеешь несколько лет протянуть, все бесполезно. Среди людей столько легенд о ней гуляет, а правду знаю только я!

— А если за несколько дней, до того как поцарапают, ее употребить?

— Не уверен, может быть и выживешь. Как повезет.

— Откуда ты столько знаешь? Как звать?

— Как зовут не помню. Все меня Бородатым или Бородой кличут.

— За что ты здесь? Тебе память отшибло?

— Выбили, так точнее! — он задрал рубище и я увидел, что у него на теле живого места нет, один сплошной шрам. — Думали, что я вру, но после такого лгать не станешь. Я все им рассказал. Лучше бы убили, чем я здесь заживо сгнию.

— Что рассказал-то?

— Ты тоже хочешь знать Великую тайну?! — мужичок посмотрел на меня с подозрением.

— Не надо мне никаких секретов! Свои не знаю куда девать! — открестился я.

— А давай я с тобой поделюсь?

— Отвали!

— Пожалуйста!

— Нет!

Мне было сильно скучно, и поэтому я перепирался с сумасшедшим еще несколько минут. «Великую» тайну я знать совершенно не хотел. Ну… Почти! Попроси его и он будет молчать как рыба. Пошлешь куда подальше, глядишь Бородатый расколется. Надеюсь, что он не откроет мне абсолютную истину, типа: «Две ноздри, десять пальцев — что еще нужно для того, что бы научится правильно размышлять? Ковыряй — и будет тебе счастье!» Я такое сам по десять раз на дню выдавать могу. Неожиданно мужик спросил:

— А солнце еще светит? Какое оно?

— Круглое. — растерянно ответил я. — Яркое и желтое.

— Точно! — он блаженно вздохнул. — Я его таким и помню. Греет?

— Ага.

— Здорово! Повидать бы его еще разок и помирать можно. Наверное, завтра и увижу.

— С чего ты взял?

— Про меня забыли, но сейчас гомункулы докладывать пошли. Потом — смерть. Я знаю, сам с любовниками своей жены так поступал. Помучаю всласть, потом в каземат и забуду. Другого отловлю и про предыдущего вспомню.

— И много их было?

— Да. Она у меня красивая была — стерва! Не их надо было солнца лишать — а ее, но я не мог.

— Почему? Так сильно любил?

— С чего бы? Если только сначала, пока ее получше не узнал. Она родственницей императора была, дальней, но все же. По головке меня бы не погладили. Она случайно с Перка упала и так три раза… или пять, я уже не помню — было весело! Смешно так визжала, не хотела на него садится и веревкой за шею обвязываться.

— Ты из-за этого здесь?

— Нет. Я — посол! Бывший конечно. Личный посланник императора к дикарям! Высочайше облеченный… Обидно, все умерли: воины, разведчики, даже тот хитролицый мудрец, который все наперед знал. Я теперь думаю, что это зря было, незачем им было так стараться и меня из леса вытаскивать. Какая от меня польза отряду была? Только и умел, что щеки надувать. А они тащили, последний на опушке от яда умер. Я с перепугу, случайно в нужную сторону побежал и вот я здесь. Лучше бы с ними остался.

— Зачем нужен посол к туземцам? С кем там можно договариваться? Они же поголовно людоеды!

— На опушке так и есть, но дальше! Там государство Интаксоль. Размерами побольше чем империя будет, очень-очень побольше! Слышал, что железный замок в море упал?

— Да.

— Не совсем так получается. Упал-то он упал, но на побережье. Места там дикие и скалистые, аккурат на границе территорий туземцев и Интаксоля. Я его видел!

— И как там?

— Плохо. После Интаксоля, мы к нему тайно пошли. Он совсем целый, лежит на боку, скалы в порошок, а ему хоть бы что! Подойти нельзя, он неугасимым огнем швыряется. Пятерых потеряли, но ничего не добились.

— Чего морем не поплыли?

— По той же причине, что и другие там не ходят — чудовище Кудесника. До белых скал, можно дойти свободно, те кто плывут дальше не возвращаются. Кто там засел никто не знает, может быть и монстра никакого нет. Какая разница, если результат всегда один и тот же?

— Император захотел стать новым Кудесником?

— Он и не знает ничего. Мы просто посольство, с его точки зрения. Официальные шпионы империи, так всегда было. Пришли, надарили подарков, связи наладили и назад. Интаксоль слишком далеко, что бы представлять угрозу для нас. Дипломатия, она такая!

— Кто отдал приказ?

— Безликий человек в темной комнате. Легче стало? Кто же мне такое расскажет? Тайная служба, по повадкам видно. Они же меня и повязали, когда я к Заречью выбрался. Могли бы и не пытать, я и так молчать бы не стал. Все им выдал, даже тайник, где карту и отчет спрятал. Сумка тяжелая была, бегать с ней неудобно. На опушке валун с южной стороны приметный есть, выглядит как будто лежащий бемс. Очень сильно похож. Под кривым деревом зарыл.