Севастопольская страда - Евгений Александрович Белогорский

тогда, следует наносить удар. План операции, представленный нами в Генеральный штаб, в целом одобрен, осталось уточнить некоторые детали.

— Скажите честно, вы уверены в успехе наступления?

— Да, верю. Ровно, как и в то, что у вас с генералом Малининым все получится.

— У меня большие опасения, что благодаря численному превосходству в воздухе немцы смогут существенно повлиять на ход развития операции. В связи со сложным положением на Юго-Западном фронте, рассчитывать на пополнение нашей авиации со стороны Ставки не приходится. Я попросил Семена Михайловича помочь нам с истребителями, но не знаю, что из этого получится.

— Волков бояться — в лес не ходить. Даже небольшое продвижение вперед существенно облегчит положение Севастополя. Главное не давать Манштейну возможности играть по своим правилам и чувствовать себя спокойным. Сидение в глухой обороне значит обречь себя на поражение.

В кабинете повисла напряженная пауза. Мехлис никак не решался сказать, но затем, набравшись сил, произнес.

— Может быть, вы не поедете в Севастополь? Если вы согласны, то я позвоню товарищу Сталину и все объясню. Он поймет, — предложил Мехлис, но Рокоссовский решительно покачал головой.

— Спасибо, Лев Захарович, но это мое личное решение, и менять его я не собираюсь. Сегодня в ночь мы с генералом Казаковым отплываем на подводной лодке. Моя к вам просьба выполнить намеченный нами план переброски боеприпасов и артиллерии, не меньше чем на 75 процентов. Иначе все наши планы и надежды накроются медным тазом — пошутил Рокоссовский.

— Можете в этом не сомневаться, Константин Константинович. Выполню все, что мы с вами наметили и о чем говорили. Слово коммуниста — горячо заверил Мехлис собеседника и крепко пожал ему руку. Затем, что-то вспомнив, он достал из стенного шкафа поношенный кожаный плащ и протянул его генералу.

— Вот, возьмите. С вашими генеральскими звездами вы будите прекрасной целью для врага, а в этом плаще определенное инкогнито вам гарантировано. Берите и не сомневайтесь, проверено на деле.

— Спасибо, за инкогнито, — поблагодарил Рокоссовский и в взяв подарок, добавил, — если вы гарантируете мне безопасность, то я постараюсь гарантировать безопасность этому плащу.

Глава VIII

Голос Одина и Тора

Смертельную хватку немецких тисков севастопольцы ощутили на себе ещё до второго июня, когда на город обрушился шквал орудийных снарядов и град бомб. С каждым днем увеличивалось число самолетов, прилетевших в Крым с материка, что не замедлило сказаться на количестве атак кораблей, пришедших в гавань Севастополя.

Двадцать шестого мая доставивший в осажденный город маршевое пополнение и снаряды транспорт «Абхазия» подвергся воздушной атаке звена немецких истребителей на обратном пути. Вооруженные пулеметами, пушками и бомбами, вражеские летчики напали на транспорт, и только наличие шести зенитных пулеметов, позволило «Абхазии» отбиться от самолетов противника. Получив минимальные повреждения от огня фашистских асов, корабль благополучно завершил свой поход, сбив при этом один самолет.

На следующий день, при подходе к Севастополю атаке с воздуха подвергся лидер «Ташкент». Три «юнкерса» под прикрытием истребителей пытались уничтожить советский корабль, но бортовая зенитная артиллерия и поднятые в воздух истребители, сорвали планы врага. В завязавшейся схватке, было уничтожено два самолета противника и один поврежден, потери защитников Севастополя составили один истребитель.

Ещё жаркий бой развернулся двадцать девятого мая, когда в главную гавань Севастополя пришел крейсер «Ворошилов» и эсминец «Свободный» с грузом гаубиц и снарядов к ним. Не успев разгрузиться за ночь, они были подвергнуты воздушной атаке со стороны врага прямо в порту.

Не имея возможность из-за плотного зенитного огня проводить прицельное бомбометание, пилоты Рихтгофена не смогли нанести кораблям флота каких-либо серьезных повреждений. Сброшенные ими бомбы падали куда угодно, но только не на цель. Застигнутые врасплох вражеским налетом авиаторы не успели быстро поднять в воздух свои самолеты и два сбитых самолета, были записаны на счет зенитчиков.

Разъяренные неудачей, немцы повторно атаковали советские корабли в районе Феодосии, бросив против них четыре торпедоносца под прикрытием истребителей. Черноморцы храбро вступили в схватку с врагом и отбили все его атаки.

Умело проводя маневр уклонения, они разминулись со сброшенными на них торпедами, а истребители были отогнаны зенитным огнем. Окончательно отбили атаку врага прилетевшие с Кубани истребители, по требованию моряков.

Кроме крупных кораблей, в Севастополь шли суда и малого тоннажа. Под покровом ночи они приходили в Балаклаву, Мраморную и Казачью бухту и быстро разгрузившись, уходили обратно. Трудившийся в поте лица, под неусыпным оком Первого комиссара, адмирал Октябрьский специально разработал им такой график движения, но иногда случались и накладки.

Несколько раз сторожевики не успевали вовремя сгрузить привезенные ими боеприпасы и на обратном пути подвергались нападению немецких летчиков.

Следуя привычной логики, маленькие суда были легкой добычей для германских стервятников, но на деле это оказалось не совсем так. Оказалось, что «маленькие блохи» могли больно кусаться. Вдвое против прежнего усиленные зенитными пулеметами, сторожевики яростно отбивали любые воздушные атаки противника.

За все время столкновений малых кораблей с асами Люфтваффе, немцы только дважды праздновали победу. Один раз, просто задавив числом атакованный ими тральщик, а в другом случае потопив сейнер из-за несогласованных действий команды.

Однако не только надводные корабли доставляли боеприпасы и людей в осажденную крепость. Свою лепту в общее дело защиты Севастополя вносили и моряки подводники. Пройдя незаметно под водой, они доставляли массу различных грузов, без которых оборона города не была бы столь крепкой, какой она оказалась в годину испытаний.

Привыкший, опираться в своей работе на работников бывшего штаба, генерал Рокоссовский был вынужден разделить этот костяк. С собой в Севастополь он забрал генерала Казакова и полковника Шадрина, остальные остались с Малининым в Керчи.

Приезд в Севастополь командующего со своим штабом не вызвало серьезных трений с генерал-майором Петровом. С первого момента своего прибытия, Рокоссовский решительно отказался от общения с командующим СОР по привычному генеральскому принципу — «я начальник — ты дурак». Он сразу дал понять Ивану Ефремовичу, что видит в нем важного и ценного для себя помощника, чье мнение интересно и уважаемо.

Весь остаток мая, крепость в авральном режиме добирала все необходимое вооружение и боеприпасы. Каждый день, каждая ночь были очень важны для осажденного города, но второго