Сын вечности - Адам Сильвера

кричит феникс; он управляет мной с невиданной раньше силой, как будто его кровь чувствует, что наш огонь может погаснуть навсегда. Энклин побеждает, и кончик ножа касается моей груди. Я очень надеюсь, что Брайтон не смотрит, что у него хватило здравого смысла бежать отсюда. Я не хочу убивать этого человека, но я должен бороться за свою жизнь. Я истекаю пὀтом и ору, вызываю огонь и обжигаю руки Энклина. Золотое и серое пламя пожирает его рукава, он роняет кинжал и пытается загасить огонь.

Мне нет до него дела, я бегу за Луной. Я побит, но все еще двигаюсь достаточно быстро, чтобы ее догнать. Я прыгаю и валю ее на землю, урна падает из ее рук. Я вызываю огненную стрелу, целюсь, но Луна успевает сбить в сторону мое запястье, так что огонь уходит в пустоту. Луна бьет меня, кольцо рвет кожу на щеке. Господи, если я это переживу, ма меня убьет за то, что я поднял руку на пожилую женщину, пусть даже такую гадкую. Я тычу ее в лицо, но этого не хватает, чтобы от нее отцепиться. Сколько же всего она претерпела, что так держит удар?

Я откатываюсь в сторону, хватаю урну и бегу обратно к машине. Уворачиваюсь от приходящих в себя послушников, изо всех сил держусь за урну. Черт, почему я с такой сноровкой в футбол не играл? Стэнтон заступает мне дорогу – лицо у него в крови. Марибель целится в Джун из жезла. Это отвлекает, и она падает на землю. Дион и Энклин возникают у меня за спиной. Луна тоже приближается.

– Только подойдите, и я все вылью, – говорю я, пытаясь открыть урну. Они ржут надо мной, будто знают, что ничего не выйдет. – Ладно, ладно. Держитесь подальше, иначе я ее сожгу.

Они затихают.

– Отдай, – говорит Луна.

Песня феникса теснится внутри меня и вырывается наружу, руки охватывает огонь, яркий, как никогда раньше. Это крылья. Настоящие крылья из серого и золотого огня. Я взмываю, когда Стэнтон бросается на меня. Ноги болтаются в воздухе. Я что, реально лечу? Это совсем не так просто, как я воображал, скорее похоже на самое страшное подтягивание в жизни, но я не могу упасть, пока урна у меня, так что я стараюсь изо всех сил, чтобы подняться на высоту дерева.

– Ловите его! – кричит Луна.

Я дергаюсь, выставляя перед собой кулак, и мчу вперед. Ветер и пламя бушуют вокруг. Я крепко держу урну и вылетаю с кладбища. Счастье сильнее страха в кои-то веки.

Двадцать семь. Падение Брайтон

Серо-золотое пламя вспыхивает в ночи, и Эмиль взлетает, как комета.

Я отвлекаюсь от камеры, когда мимо пролетает брат, овладевший моей любимой силой. И давно он понял, что умеет так? А зачем скрывал – чтобы в один прекрасный момент взлететь в зенит славы? В отличие от него, я не убегаю с поля боя. Пусть возвращается в Нову и прячется там с Нессом, мне плевать. Но битва не закончилась только потому, что он унес урну.

Марибель и Айрис отбиваются от Стэнтона, Дион и Энклина.

На земле лежит жезл, так что я бросаю камеру. Стэнтон отвлекается на меня, и Айрис успевает ударить его и отбросить в кучку лежащих без сознания послушников. Я поднимаю жезл, который оказывается тяжелым, как стальной прут, хотя сам не длиннее столового ножа. Пальцы смыкаются на оружии, и я наконец обретаю силу, о которой всегда мечтал.

Это не компьютерная игра. Это жизнь.

Я держу жезл так, как держат герои и инспекторы в роликах на ютьюбе.

Возможно, у меня есть один-единственный выстрел, так что я выбираю самую важную цель.

Я навожу жезл на Луну и взмахиваю им.

Янтарно-оранжевая молния проходит в дюйме от Луны и расщепляет дерево. Отдача роняет меня на землю, а рука дрожит так, будто в запястье извергается вулкан. Жезл падает. Луна смотрит на меня, наклонив голову на бок, ухмыляется и поднимает руку. Ко мне несутся послушники, я тянусь за жезлом, но они утаскивают меня. Я цепляюсь за землю ногтями, кричу Чароходам, прошу о помощи, но тут вижу над собой разбитое лицо Стэнтона. Он прижимает меня к земле и бьет между глаз.

Двадцать восемь. Сердца Эмиль

Через несколько минут после взлета у меня заканчиваются силы, так что я опускаюсь на улицу за пределами кладбища. Я не знаю, проще ли мне управлять своими способностями, чем остальным призракам, – я ведь не совсем человек, – но мне невероятно тяжело. Примерно так же Уэсли выдыхается через пару минут ускорения, а Марибель тянет к земле при левитации.

Кто-то снимает, как я спускаюсь, раскинув крылья из серого-золотого пламени. Я убегаю за угол, когда девушка просит сделать селфи. Забиваюсь в переулок, роюсь в мусорке и вытаскиваю из нее бумажный пакет из «Трейдер Джо»[2], в который прячу урну. Я не то чтобы ставлю себя выше закона, но все же плавлю цепь, чтобы угнать велик. Не могу же я сесть в метро в компании привидений, необходимых главной городской злодейке, чтобы стать непобедимой.

Я еду на велике, повесив пакет с урной на руль. За мной никто не гонится; я выбираю самые безлюдные дорожки и вместо двадцати минут трачу на дорогу час. Я страшно устал и вымотался, но вваливаюсь в Нову, готовый увидеть остальных. Надеюсь, Уэсли и Атласа уже лечат. Меня встречают Ева, Пруденция и ма.

– Пароль, – требует Ева.

– Убейте Луну раньше нас, – говорю я. Срабатывает.

Я обнимаю ма и Пруденцию, счастливый и немного удивленный возможности снова оказаться в их объятьях.

– А почему ты не вместе с остальными? – спрашивает Ева.

– Оказалось, что я умею летать. А они еще не вернулись?

– Должны вернуться с минуты на минуту.

Я демонстрирую урну, и настроение у всех тут же падает. Луна была готова уничтожить привидения родителей, чтобы жить вечно. Нам нужно найти способ освободить Марнеттов.

Распахивается дверь. Айрис орет пароль, на плече у нее висит Уэсли, а Атласа она тащит за ноги – Марибель придерживает его под мышками. Почему Брайтон ей не помогает? Ева немедленно приступает к лечению Уэсли и страшно кричит, принимая его боль. Марибель подгоняет ее. У меня сжимается сердце. Тут я сделать ничего не могу, так что выхожу на улицу посмотреть, что с Брайтоном. Может, ему тоже попало и он пока не доковылял до двери. Снаружи его нет, в машине тоже, и я бегу обратно.

– Где Брайтон?

Айрис вздыхает и качает головой.

– Где мой брат?

– Его схватили Кровавые чародеи.

Ма хватается за сердце и с трудом втягивает в себя воздух. Пруденция придерживает ее, а я не могу пошевелиться.

– Все случилось внезапно, – говорит Айрис. – Ты улетел, мы проигрывали бой. Брайтон нашел жезл, промахнулся по Луне, и они его заметили. Мы хотели погнаться за ними, но… – Она смотрит на Уэсли, который наконец приходит в себя.

– Вы его бросили! – кричит Пруденция.

– Нам пришлось действовать очень быстро, – отвечает Айрис.

Мой брат в заложниках у самой страшной банды в городе, и смерть – не худшее, что с ним может случиться. Урна перестает казаться символом победы.

Мне так хочется прекратить эту войну, что становится больно. Я готов вырвать себе волосы, ногти, зубы и все кости. Я хочу кричать так громко, чтобы навсегда потерять голос. Я хочу нырнуть в океан, чтобы он погасил пламя феникса навеки.

Я иду к ма и беру ее за руку.

– Я верну его, обещаю.

– Его убьют, Эмиль, убьют. – Она остается безутешной.

– Нет. Он им нужен, – говорю я.

Брайтон – полный идиот, что не послушал меня и не ушел в безопасное место, но я еще хуже. Я предатель. Я обещал ма, что присмотрю за ее единственным кровным сыном, и бросил его, когда улетел.

– Я верну его домой, и все будет хорошо.

Ладони у нее трясутся, она с трудом дышит и вдруг одной рукой хватается за меня, а второй за грудь.

У нее сердечный приступ.

Двадцать девять. Экстраординарность. Брайтон

Стэнтон