Песня синей птицы - Картленд Барбара

— Итак, вы с Бесси вели хозяйство ради Клайда, — подбодрил маркиз Сильвину, когда та замолчала.

На ее губах промелькнула тень улыбки.

— Бесси — просто чудо! Она очень долго была маминой камеристкой, любит Клайда и так гордится им! Она и меня тоже любит, и когда папина сестра, которая прожила с нами с месяц, должна была уехать в Хэрроугейт, я без нее не скучала, потому что со мной была Бесси. Потом заболела ее сестра, и я осталась одна… и… испугалась.

— Как вы встретились с ним? — спросил маркиз.

Оба знали, кого он имеет в виду. Сильвина прижала руку ко лбу.

— Я… плохо соображаю и пропускаю… то, что важно. После того, как Клайд некоторое время проработал в министерстве иностранных дел, его повысили в должности. Он пришел домой, чтобы рассказать мне об этом, — очень довольный, потому что его работу похвалили и ему предоставили отдельную комнату. Я так хотела взглянуть на его кабинет, но Клайд не хотел брать меня туда… По-моему, он считал, что я недостаточно хорошо одета.

Увидев выражение лица маркиза, она поспешно добавила:

— Клайд не виноват в том, что у меня не было модных нарядов: мы все еще выплачивали папины долги…

— Да, конечно, — успокаивающе сказал ей маркиз.

— Поэтому Клайд обещал, что покажет мне, где работает, вечером, когда служащие разойдутся. Мы встретились с ним в парке. Это тогда я видела… уток. Потом мы вошли в министерство иностранных дел и по длинным коридорам добрались до комнаты Клайда.

Сильвина тихонько вздохнула.

— Наверное, и правда нам не следовало туда ходить. Но если это и так, то мы были за это наказаны. Пока Клайд решал, которая из папиных картин будет лучше смотреться на стене позади его письменного стола, дверь открылась, и… вошел мистер Каддингтон.

Маркиз заметил, что Сильвина непроизвольно сжала пальцы.

— Как только я увидела его… я поняла…

Она замолчала.

— ..Что он мерзавец и негодяй, — договорил за нее сэр Юстин.

— Именно это… я и почувствовала, когда его увидела, — заговорила она снова своим неуверенным испуганным голоском. — Что-то было в нем, в том, как он… смотрел на меня, и я почувствовала, что он… опасен. Однако он был достаточно вежлив… и даже, по мнению Клайда, очень любезен… А на следующий день он пришел с визитом.

— Вы были одна? — спросил маркиз. — Нет, он пришел с Клайдом, — объяснила Сильвина. — Когда я увидела его в гостиной… увидела, как он смотрит… презрительно… на мамины вещи… я поняла, что ненавижу его.

— А он пришел снова? — подсказал маркиз, когда голос рассказчицы умолк.

— На следующий же день… и потом опять на следующий. И тогда я поняла, что больше не выдержу, и велела Бесси говорить ему, что я больна, или вышла, или уехала, — что угодно, лишь бы мне не надо было… общаться с ним.

— И часто он приходил? — спросил маркиз.

— Не знаю толком. Я не видела его, потому что Бесси не впускала его в дом. Потом… потом… произошло ужасное.

При этих словах Сильвина закрыла лицо ладонями, и маркиз понял, что она старается совладать с собой.

— Скажите мне, дорогая, — негромко попросил он. — Я должен знать.

Девушка отняла руки от лица, и он увидел страшную бледность ее щек и потемневшие от страха глаза.

— Мистер Каддингтон, — произнесла она так тихо, что он едва мог разобрать ее слова, — вызвал Клайда к себе… Он спросил, кого… он еще приводил… в министерство иностранных дел, когда оно… закрыто! Он спросил, кто его друзья, кому он рассказывал о своей работе… Клайд не понимал, что произошло, почему его так допрашивают… А мистер Каддингтон достал из своего стола… книжку… и открыл ее.

— Книжку? — переспросил маркиз.

— Это была… банковская книжка Клайда, — чуть слышно сказала Сильвина.

Маркиз непонимающе смотрел на нее, и она испуганно объяснила:

— В ней была… запись, что кто-то… положил на имя Клайда… в банк… сумму… в двести фунтов…

Произнеся это, она вновь спрятала лицо в ладони.

— Вы хотите сказать, — спокойно спросил маркиз, — что Клайд не знал об этих деньгах?

— Ничего не знал!.. Ах, сэр Юстин, поверьте мне!.. Умоляю вас… поверьте мне! Брат… понятия не имел. Он думал, что у него на счету… дефицит… Да и правда, он был… пока эти деньги… не появились… так таинственно!

— А как к мистеру Каддингтону попала банковская книжка Клайда? — спросил маркиз.

— Клайд не смог этого узнать, — ответила Сильвина. — Он пошел в банк, а там сказали, что деньги были внесены… тремя днями раньше. Они не знали кем, и никто ничего не мог вспомнить об этой… операции. Но вы можете себе представить, как… мистер Каддингтон истолковал это.

— Он обвинил Клайда, — предположил маркиз, — что тот получил деньги за информацию, переданную французам.

— Клайд никогда бы не сделал этого! — с жаром воскликнула Сильвина. — Он не предатель! Брат служил в армии, и родина для него значит не меньше, чем для вас!..

— И как же мистер Каддингтон намеревался поступить в отношении этих загадочных денег? — осведомился маркиз.

— Он сказал, что его долг требует немедленно выдать Клайда… маркизу Алтону… то есть вам… Но поскольку он намерен… жениться на мне, у него нет желания заполучить «родственничка», который заклеймен как… шпион и… предатель.

— Так вот как он этого добился, — мрачно сказал маркиз.

— Когда Клайд рассказал мне все это, я подумала, что сойду с ума. Я не могла поверить, что человек… любой человек, а тем более занимающий такой пост, как мистер Каддингтон, способен так поступить. Он пришел ко мне… и говорил с ужасающей откровенностью.

«Ваш брат поступил в высшей степени неблаговидно», — сказал он.

«Мой брат не сделал ничего постыдного», — ответила я.

«Это решит маркиз Алтон, — если, конечно, я не промолчу об этом весьма сомнительном факте».

— И тогда он просил вас стать его женой? — спросил маркиз.

— Нет, он просто заявил мне… что я должна буду… это сделать, — поправила его Сильвина. — Мистер Каддингтон сказал: «Вы выйдете за меня замуж. Я научу вас быть образцовой женой. Вы будете хозяйкой на моих приемах, станете украшением моего дома. Вы и ваш брат приняты светом, и это, милая моя, ваше единственное достоинство».

Сильвина тихо всхлипнула.

— Я думала, это предел унижения. Но мне пришлось вынести гораздо большее. Он попрекал меня… нашей бедностью, издевался… над моей одеждой, над тем, как мы живем. Он говорил мне, как все изменится, когда я буду его… женой. И он все время повторял, что если я не соглашусь, то он отнесет книжку в качестве неопровержимой улики… вам, и Клайда… будут судить.

Маркиз вскочил.

— Я задушу эту гадину! — почти прорычал он.

— Я часто думала, что лучше… умереть, чем выйти за него замуж… Но… если бы я сделала это, он все равно отомстил бы Клайду… Вот почему я все рассказала вам… И ничего нельзя сделать… Ничего!

— Нет, можно — оправдать Клайда и спасти вас, — негромко сказал маркиз.

Сильвина подняла к нему осветившееся недоверчивой радостью лицо.

— Вы… вы хотите сказать, что верите… в невиновность Клайда? — спросила она. — О, сэр Юстин, я знала, что вы все поймете! Брат никогда не принял бы денег от врага! Как мог бы сын такого отца, как наш, стать предателем?

— Я уверен, что он ни в чем не виновен, — подтвердил маркиз. — Ах, бедная моя, несчастная, любимая девочка, почему вы не доверились мне раньше? Вы избавили бы нас обоих от стольких страданий! Я мучился всю неделю, думая, что навсегда потерял вас, почти поверив в то, что вы меня ненавидите.

— Мне не следовало бы говорить это, — запинаясь, сказала Сильвина, — но я так… испугалась, когда узнала, что вы и есть… маркиз Алтон.

— И вы по-прежнему боитесь меня? — спросил тот своим звучным голосом.

Она посмотрела на него, и глаза ее сияли ярче пламени свечей.

— Теперь — нет, — ответила она. — Вы верите мне, сэр Юстин. Остальное неважно.

Маркиз не отводил взгляда от ее счастливого личика.

— Но мы еще не справились со всеми трудностями, — трезво напомнил он. — Сейчас, когда все лихорадочно ищут шпионов, достаточно малейшего намека, от кого бы он ни исходил, на то, что Клайд ненадежен, и карьера его будет закончена, а его имя — на всю жизнь запятнано.