Ноль эмоций (СИ) - Осянина Екатерина

Я настаивала на том, чтобы он принял реальные меры к тому, чтобы Костины угрозы Саидову были не пустым звуком. Костя рычал, что этим он подставит под удар и Левина, что Саидов и так наложит полные штаны от самого факта существования этих записей.

— Ну так убери записи с Левиным, оставь только Саидова, делов-то! — я была спокойна и не повышала голоса, к тому же он уже готов был признать мою правоту, и это его, кажется, еще больше бесило.

В конце концов он успокоился, перестал метаться по квартире и снова сел рядом со мной на диван.

— Мне завтра надо будет смотаться к Левину на дачу.

— Зачем?

— Записи хранятся там.

— У Левина?

— На его участке. Он об этом не знает.

— Почему там?

— Потому что там безопасно. Там их стали бы искать в последнюю очередь.

— А что ж тогда ты их сразу у Саидова не спрятал?

— Потому что особняк Саидова — настоящая крепость. С видеокамерами, охраной, собаками и прочим дерьмом. Искать там, может, никто и не стал бы, но и добраться до них в любой момент, когда мне вдруг приспичит, я не смог бы.

— А до Левинской дачи три часа на электричке и час по лесу — это «в любой момент»?

— Поверь мне, — проникновенно сказал мне Костя, снова миролюбиво обнимая меня за плечи, — по сравнению со штурмом Саидовского замка это приятный пустячок! Прогулка!

— А ты уверен, что в любой момент сможешь штурмовать левинский участок? А вдруг там пасется его жена?

Костя беспечно отмахнулся и улегся головой ко мне на колени.

— Залезу ночью. Делов-то! — передразнил он меня, задорно щуря хитрый глаз.

— Я поеду с тобой! — непреклонно заявила я, наклонившись над его лицом, чтобы он видел всю серьезность моих намерений.

— Я даже не сомневался! — заявил он и, положив свою ладонь мне на затылок, притянул меня к себе и совершенно по-хулигански смачно чмокнул в губы.

Мы поужинали в кафешке и той же вечерней электричкой отправились за компроматом.

Костя всучил мне пистолет, держа его дулом к себе, и бормоча про предохранитель. Я попыталась было отказаться, опасаясь, что проблем от него будет больше, чем пользы. Но он настоял и припомнил мне, что один раз я вполне успешно применила сие оружие, шарахнув гопника по голове и сразу выиграв нам огромное преимущество перед компанией деревенских гоблинов. С сомнением покачав головой, я все же согласилась с ним, что ситуации бывают разные, и никогда не угадаешь, где следует подстелить себе соломки.

Сунув опасную игрушку, по примеру мужчины, за пояс тесных джинсов, я почувствовала, как она неприятно холодит спину и впивается своими жесткими краями и углами мне в поясницу. Ходить он мне мешал, а когда я попыталась присесть, и вовсе вывалился из-за пояса штанов с модной заниженной талией. Досадливо рыкнув, Константин отобрал у меня ствол и сунув к своему второму пистолету, уже пристроенному куда надо, предупредил, что, когда доберемся до места, он мне его отдаст.

В электричке меня накрыло дежа-вю. Я и без него прекрасно помнила, что мы ехали вот точно так же, в полупустом вагоне, и я прислонялась к стеклу, и за окном быстро темнело. Но ощущение было настолько сильное, что мне казалось, что у меня двоится в глазах, и я начинала очумело вертеть головой, а Костя посмеивался.

В этот раз он не спал. Да и у меня не возникало желания прикрыть глаза и расслабиться под успокаивающий стук колес и убаюкивающее покачивание вагона. Я не нервничала, но и не воспринимала наше предприятие как увеселительную прогулку. Костя тоже был сосредоточен, хотя и не подавал вида. Всю дорогу он держал меня за руку и иногда сжимал ее, когда ему казалось, что меня надо успокаивать.

Жара наконец-то кончилась, и если днем было не просто тепло, но даже прохладно, то теперь с заходом солнца за шкирку и в рукава тонкой куртки просачивался мерзкий липкий холод. Все как тогда.

— Ну и где спрятан твой компромат? Зарыт в саду?

— Типа того.

— Что, копать придется?

— Не, не придется, не волнуйся.

— А если в доме кто-то есть?

— Надеюсь, нас не заметят. Кстати, на, держи. Помни про предохранитель!

Он отдал мне ствол, и я опять сунула его за пояс штанов, постаравшись сделать так, чтобы он не выпадал при ходьбе и не сильно давил на поясницу. Смирившись с неудобствами, я утешила себя тем, что после костиной пазухи он хотя бы не такой холодный.

К маленькой неприметной калитке в заборе мы подкрадывались молча. Костя шел впереди, я чуть отстала, ожидая, что он запустит руку в щель и выудит оттуда ключик. Но он резко остановился, не доходя до дверцы, и выдернул из-за пояса свой пистолет. Я тихонько встала рядом с ним, чтобы понять, что его напрягло, и увидела, что на дверце была приклеена бумажная полоска с печатью. Пломба! И что она сорвана.

Костя аккуратно, двумя пальцами, подцепил деревянный край калитки и попытался ее приоткрыть. Дверца без скрипа поддалась. Тогда он запустил пальцы в щель, где должен был лежать ключик. Или его там не должно было быть? Калитка-то открыта. Но он там был. Костя выудил его из импровизированного тайника и молча показал мне.

— Я быстро.

Я замотала головой и ухватила его за рукав.

— Не ходи туда! Смотри, тут пломба. Сорванная. Вдруг там засада?

— Это как раз было бы очень глупо, — хмыкнул мужчина.

Приоткрыв калитку, он сначала сунул в нее голову. Для этого ему пришлось согнуться в три погибели. Он замер, огляделся, потом осторожно протиснулся туда весь, стараясь не зацепиться за что-нибудь курткой и не громыхнуть. Калитку он оставил за собой открытой. Я осмотрела окрестности, но почти полная темень не давала разглядеть что-то вокруг, даже тишина стояла такая густая, что начинала давить на уши. Постояв немного наедине с собой, обхватив себя руками, я решилась и, наплевав на инструкции, покинула пост и юркнула вслед за широкой спиной Константина.

В саду было светлее, чем там, за калиткой. Дачный поселок освещался рыжими фонарями. Один такой светил как раз откуда-то сбоку от дома, и за высоким забором его не было видно. Из-за этого казалось, что маленькая калитка привела меня в сказочный зачарованный сад. Густые шапки метельчатых гортензий по-прежнему жизнерадостно цвели вдоль тропинки возле дома, придавая саду нарядный и ухоженный вид.

Костя заметил мое появление в саду, несмотря на его запрет, но не стал ни шипеть, ни махать руками. Я прикинулась ветошью и стала просто наблюдать. Мой напарник (или подельник?) осторожно двинулся вдоль дорожки, а я разглядывала дом. Мне показалось, что на входной двери тоже прилеплена бумажка с печатью, но в темноте не было видно, порвана ли она тоже, как на калитке, или осталась цела.

Костя тенью бесшумно скользнул вглубь сада, и я выдохнула с облегчением, когда увидела, что он спокойно направляется обратно ко мне, пряча что-то в задний карман джинсов.

Вдруг дверь дома распахнулась, и на пороге показалась грузная фигура. Я выхватила из-за пояса пистолет и мгновенно направила в сторону незнакомца, не забыв щелкнуть предохранителем.

Костя тоже его увидел и услышал. В его руке как по волшебству возник пистолет, и незнакомец замер на пороге.

Немая сцена длилась целую вечность. Сердце гулко бабахало и отдавалось в ушах. Мой палец лежал на спусковом крючке, и я готова была выстрелить в любую секунду. Но Костя медлил, и я, доверившись его инстинктам, ждала развития событий.

Незнакомец, надо отдать ему должное, первым взял себя в руки и, кажется, вообразил, что ему нечего бояться, раз уж его сразу не продырявили. Может, и надо было. Он сошел с крыльца и без всякой боязни встал между мной и Костей. Причем смотрел он на меня, пренебрежительно повернувшись к моему спутнику спиной. Самое время треснуть его по затылку и уже потом разбираться, с чего вдруг этот тип так осмелел. Однако Костя повел себя странно. Он медленно сунул руку в карман штанов, куда перед этим беспечно сунул то, за чем мы сюда приехали, вынул маленький предмет размером с фалангу пальца и, убедившись, что я перехватила его взгляд, незаметным движением, так, чтобы видела только я, нагнувшись, выбросил штучку под густой куст гортензии.