Красавица и пират - Сильвия Торп

— Приведите его в чувство, — наконец приказал он.

Пока пираты выполняли его просьбу, он налил себе бокал вина и молчал до тех пор, пока капитан Барбикан не застонал и не открыл глаза. Тогда он жестом приказал остальным пиратам отойти и остался с Барбиканом лицом к лицу. Только длина стола разделяла их.

— Ага! Так-то лучше, — с удовольствием заметил Гидеон. — Капитан Барбикан, позвольте мне сказать, что я в вас разочарован. Я считал вас умным человеком, но ваше недавнее поведение обязывает меня изменить свое мнение. Даже если бы вам удалось убить меня, ваша смерть последовала бы в течение каких-то минут.

— Возможно, — спокойно согласился он. — Но тогда я бы умер, зная, что избавил мир от безнравственности, оскорбляющей глаза Бога и человека.

Гримаса ярости исказила лицо горбуна.

— Теперь я точно знаю, что вы глупец, — возразил он. — Мудрый человек промолчал бы и не стал провоцировать того, кто решает, жить вам или умереть.

— Вы путаете мудрость с трусостью, мистер Крейл. — Криспин сардонически взглянул на Гидеона из-под полуопущенных век. — Довольно свойственная для вас ошибка.

— Посмотрим, — сказал Крейл, — будете ли вы так же разглагольствовать, когда все будет кончено. Лично я очень в этом сомневаюсь. Сарн! — Он повернулся к пирату. — Вы часто хвалились своей изобретательностью как мучителя. Вот проверьте-ка свои навыки. Вы говорили мне о людях, которые умирали часами, даже днями, но можете ли вы мучить человека так, чтобы он не умер? Можете ли вы подтащить его к самому краю преисподней, а затем вернуть в земной ад, более ужасный, чем страдания проклятых? — Его голос зазвучал громче, а в глазах сверкнул огонек безумия. — Нет, вы не умрете, мой друг, это было бы слишком просто и приятно. Смерть в жизни, капитан Барбикан! Вот вам мой приговор!

Как это ни странно, но первой пришла в себя девушка.

— Нет! — Она встала со своего кресла и, шатаясь, оперлась на стол, посередине между ними. — Гидеон, ради всего святого! Разве вам не достаточно того, что все мы умрем? Разве не довольно вам обширных земель Ротердейла? — Она сделала паузу, ища на его лице хоть малейший признак сострадания, но, не найдя его, бросилась перед ним на колени, моля за своего возлюбленного так, как она никогда не молилась бы за себя. — Гидеон, проявите сострадание!

— Советую вам, моя дорогая Франсис, приберечь ваш пыл для того, чтобы молить о пощаде за себя. — Он страшно улыбнулся, и в его голосе зазвучала ужасная угроза. — А я обещаю, что он вам понадобится. Когда вы станете моей женой, вы научитесь вести себя подобающим образом, и однажды я разрешу вам снова встретиться с вашим любовником. — Он злобно рассмеялся. — Это будет интересно, я полагаю.

— Вы лжете! — презрительно воскликнул Криспин. — Вы никогда не посмеете жениться на ней. Ведь если она останется в живых, истина о смерти ее брата станет известна. Если вы хотите стать маркизом Ротердейлом, вы должны убить нас всех, и вы это знаете.

— В том, что вы говорите, есть доля правды, — откровенно признался Гидеон. — Но я не сомневаюсь, что со временем найду какое-нибудь объяснение, которое удовлетворит даже самых любопытных. Видите ли, я не тороплюсь. Мы ждем здесь прибытия наших друзей — разве я не говорил, что мы выбрали этот остров как место встречи с другим пиратским судном? Потом мы отправимся в плавание против испанцев, о котором вам знать не надо: вы не примете в нем участия. Достаточно будет сказать, что у нас еще есть время и его предостаточно, чтобы осуществить мои планы касательно вас.

Его задумчивый взгляд обвел их всех. Хэл и Джонатан молчали, потрясенные поворотом событий, Франсис по-прежнему стояла перед ним на коленях, закрыв лицо руками. Криспин был бледен, а в его глазах, устремленных на девушку, сквозила мука. Заметив это, Гидеон улыбнулся:

— Бросьте трех из них в трюм, Сарн. Там у них будет время поразмыслить о том, что готовит для них будущее. Ее светлость останется здесь и будет доставлять нам удовольствие своим обществом. Проследите, чтобы ей приготовили каюту.

Сарн кивнул и неспешно принялся исполнять приказ. Не успели их вывести из каюты, как Франсис очнулась от охватившего ее ужаса и вскочила на ноги.

— Возьмите и меня тоже! — закричала она. — Я не приму никаких уступок от этого чудовища! — Она повернулась к Сарну, сложив руки в страстной мольбе: — Если в вас есть хоть капля сострадания, не разлучайте нас сейчас.

Мгновение пират колебался, вопросительно смотря на Гидеона. Горбун вздохнул и заговорил с притворной усталостью:

— Я хочу, чтобы вы остались здесь. Вы должны научиться смирению, Франсис, и научиться быть послушной женой. Уведите их.

С криком она обняла Криспина и продолжала цепляться за него, пока Жан-Пьер не оттащил ее в сторону.

Глава 17

Франсис

Когда Франсис очнулась, в каюте находился только Гидеон. Она присела и, опираясь на руку, молча взглянула на горбуна, продолжавшего сидеть во главе стола, поигрывая бокалом вина.

— Рад видеть, что вы пришли в себя, моя дорогая, — заметил он с насмешкой. — Этот продолжительный обморок начал мне доставлять некоторое неудобство.

Он встал и подошел к ней. Она отвернулась.

— Почему вы отворачиваетесь от меня, любовь моя? — продолжал он. — Это потому, что я уродлив телом? Вы тоскуете по вашему сильному любовнику-пирату? Но подождите, Франсис, подождите! Когда Сарн закончит свою работу над доблестным капитаном, вы найдете контраст между нами не столь разительным.

— Неужели вы воображаете, что, если я буду жива, я буду молчать о том, что произошло? Мы не всегда будем находиться среди преступников, ведь ваш триумф бесполезен, если, унаследовав Ротердейл, вы не сможете насладиться плодами своего преступления. Однажды мы должны будем вернуться в Англию, и тогда, с Божьей помощью, я пошлю вас на виселицу.

— Жена, моя дорогая Франсис, не может свидетельствовать против своего мужа. Вот почему с самого начала я и решил жениться на вас.

— Я найду способ, — возразила она. — Не может быть, чтобы человек совершил преступления, которые замышляете вы, и избежал наказания. Само небо будет свидетельствовать против вас.

— Если вы надеетесь на божественное вмешательство, чтобы привлечь меня к ответственности, моя дорогая, вы горько разочаруетесь. Говорят, что дьявол защищает своих.

— Никакие силы, ни земли, ни ада, не помогут вам, как только вы окажетесь в руках закона, — ответила она. — Кроме того, говорят, что тайное всегда становится явным.

— Моя дорогая кузина, — ласково проговорил он, — как мало вы меня знаете. Убийство, если оно осуществлено с достаточной изобретательностью, может быть никогда не раскрыто.