Фракталы городской культуры - Елена Николаева

В городской культуре ночь играет особую роль. В отличие от города per se[200], который, вообще говоря, является дневным городом, в ночном городе, потерявшем во тьме лишние, несущественные детали, яркие линии огней не просто очерчивают арки и колонны зданий, улицы и кварталы мегаполиса, силуэты городского ландшафта, но, словно дождавшись мистического времени, когда разрешается ненадолго заглянуть «по ту сторону» вещей, открывают фрактальный план городского пространства[201].

Каждая ночь в городской культуре – уникальное отражение Ночи-универсалии в сложной системе зеркал индивидуального и коллективного социального сознания и культурного бессознательного. Каждая такая ночь – один из бесчисленных субъективных коллажей из «имманентных» ночных образов. Один из самых знаменитых в русской культуре – блоковский: «Ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь…»

Подсветкой зданий создается новая архитектура, новая геометрия пространства, в том числе виртуальная, когда пространственные формы выстраиваются исключительно светом. Примечательно, что эта ночная архитектура принимает как должное незавершенные объемы, контурные намеки. Подсветка создает иные фасады, другие плоскости и линии, проявляет колонны и арки там, где их нет, и прячет непритязательную ровность стен. Архитектурно-ландшафтное освещение в современном ночном мегаполисе гармонизирует его вопиющую эклектику новым пространством, в котором и классические, и постмодернистские здания выглядят одинаково футуристично. Залитые огнями архитектурные монстры, «чужаки», которые днем, как пишет Ж. Бодрийяр, «не подчиняются ритму города, его взаимосвязям, а накладываются на него как нечто пришедшее со стороны»[202], ночью преображаются в магически завораживающие, фантастические ландшафты. Через световые формы возникает второй город – архетипический фрактальный двойник, тень, которая ярче своего хозяина.

Сложная фрактальная структура городского пространства, собранная из зеркальных и стеклянных поверхности зданий и водной глади городских рек и водоемов, создает город отраженных огней, своего рода визуальную инсталляцию на тему града-Китежа, город в городе, или фрактальный город третьего порядка. С позиций «триалектики городского пространства» Эдварда Сохи[203] этот ночной образ города, воспринимаемый зрительно и достраиваемый ментально по заготовленным дневным сознанием образцам и опорным точкам городской мифологии, будет, очевидно, принадлежать эмоционально проживаемому «третьему пространству». На фотографиях из космоса хорошо видны геометрические фракталы ночных городов, однако ночной город обладает и гораздо более сложной фрактальной конфигурацией, которая задана концептуальным мультифракталом локальной культуры и собственно человеческой природы.

Социокультурные практики ночной жизни в каждом городе представляют собой фрактальный слепок коллективного бессознательного соответствующей локальной культуры. Улицы, пустеющие после шести часов вечера, или проспекты, по которым всю ночь ходят люди, – это не только два разных культурных хронотопа, но и два разных концептуальных паттерна культуры. Ночная жизнь большинства современных мегаполисов демонстрируют фрактальный паттерн второго типа, который соответствует коллективному бессознательному информационного общества с непрерывными потоками, скоростными ритмами, огромной плотностью и избыточностью значений, виртуализацией пространств, ментальных и вербальных артефактов. Тем не менее, даже крупные мегаполисы в разных странах мира демонстрируют разные концептуальные паттерны. Так, ночная пустынность Лондона, в котором большинство магазинов закрывается уже ранним вечером, а развлекательный ночной «драйв» локализуется в пространственно-временном фрейме «Сохо, уик-энд», разительно отличается от вечно оживленных ночных проспектов Нью-Йорка. И тут, по-видимому, стоит согласиться с американским специалистом по кросскультурной психологии Клотером Ра-паем, который выделил национальные культурные коды, основанные на коллективном бессознательном того или иного народа. В качестве «английского кода Англии» он называет «[высший] класс», а внутренний «культурный код» Америки определяет семантемой «Никогда не взрослеть»[204]. Тогда ночной топос британской столицы совершенно предсказуемо выстраивается по фрактальной формуле «аристократы» (которые, разумеется, не разгуливают толпами по ночным улицам), а в американском мегаполисе реализован фрактальный паттерн «тинэйджеры» (которые без ума от шумных ночных тусовок).

Поскольку архетипическая модель ночи включает в себя нарушение священных табу, слом политических иерархий и социального порядка, установленных властью дневной культуры (социокультурными образцами, законами, религиозными традициями и т. д.), ночью город живет «другой» жизнью, в которой осуществляются не более или менее детерминированные алгоритмы фрактального тиражирования установок социокультурного «сверх-я», но тиражируются чрезвычайно стохастические паттерны коллективного «оно». Самый безобидный социальный хаос на протяжении многих веков человеческой истории инициируют ночные маскарады и ритуальные «карнавалы» (римские сатурналии, святочные колядования, Хэллоуин и т. п.).

Фрактальный световой ландшафт в ночном городе

По большей части именно ночью происходят государственные перевороты и отречения (вспомним хотя бы убийство Павла I или сложение полномочий президента Борисом Ельциным), кровавые убийства и жестокие расправы над инакомыслящими (Варфоломеевская ночь во Франции в 1572 году, «Ночь длинных ножей» в Германии в 1934 году, аресты «врагов народа» в 1920–50-е годы в СССР и пр.). Кроме того, ночное пространство подразумевает высвобождение запретной сексуальности и неприкрытость телесных влечений, провоцируя чувственную страсть и насилие, и именно ночной город «легитимизировал» эту свободу, в том числе в виде публичных домов и «жриц любви», выстраивающихся вдоль ночных улиц. Городская культура предложила новые форматы для ночных мистико-религиозных практик, таких, как, например, спиритизм или факельные шествия, и для считавшейся исключительно дневной активности, открыв ночные и даже круглосуточные гастрономы и книжные магазины, гипермаркеты бытовой техники и строительных материалов, ветеринарные клиники, прачечные самообслуживания и т. д.

С развитием городской цивилизации ночь перестает быть синкретической геокосмической данностью и в значительной мере утрачивает регулятивные функции биологической цикличности. В городе, чем дальше, тем все больше «союз тьмы и света наращивает культурную легитимность и предметно-техническое пространство для своего существования»[205], благодаря чему разноцветье и ослепительность «неоновых джунглей» превращаются одновременно в элемент урбанистического ритуала и захватывающий аттракцион. Ослепительная ночь мегаполиса дублирует огнями растворившиеся в темноте дневные силуэты, выстраивает фантастические фрактальные ландшафты и поощряет создание «иных» пространств и миров[206].

Свет все ярче озаряет ночь больших и малых городов, на смену ночной тьме приходит искусственный день, ночной хронотоп городской культуры становится все более социально освоенным и равнозначным дневному[207]. «Обращенная» сущность современной ночи является зримым признаком постмодернистской социокультурной парадигмы, размывающей все возможные границы – в искусстве и социуме, в пространстве и времени и утверждающей «ночной» хаос несвязанных друг с другом понятий, образов и явлений в дневной культуре. Однако, наряду с появлением в ночном социокультурном пространстве мегаполиса концептуальных паттернов дневной культуры («дневное» освещение, профессиональная работа, покупки, прогулки и т. п.), в его структуре продолжают воспроизводиться фрактальные паттерны «ночных» архетипов, рожденных коллективным бессознательным на заре человечества. Ночь в современном городе, как и столетия назад, все так же извлекает из своих глубин архетипические формулы, разворачивая их в бесконечном рекурсивном процессе и перекодируя в самые разные социокультурные и художественные формы.

Человек наполняет естественные ночи обрядовой и социальной предметностью, постигает и создает мистические смыслы Ночи, явленные посредством сакральных знаков и художественных образов, «считывает» сакральные тексты ночи и сам «пишет» ночные истории/Историю в соответствии с всеобщей фрактальной фабулой Ночи.

В пространстве городской культуры ночь не только не утратила присущей ей атмосферы инициации, но и распространила ее на многие светские мероприятия – банкеты, выпускные балы или походы в музей («Ночь в музее» как путешествие по глубинным уровням концептуального фрактала истории). В полночь в книжном универмаге может проходить презентация новой книги знаменитого писателя (например, открытие продаж романа Джоан Роулинг «Гарри Поттер и дары смерти» в московском магазине «Библио-глобус», куда часть посетителей пришла в соответствующих костюмах, началась ровно в полночь 13 октября 2007 года). Ночью футбольные фанаты собираются в барах, чтобы болеть за свои команды, играющие на чемпионате мира на другом конце земли, любители рекламы насыщаются изысканной рекламой в «Ночь пожирателей рекламы», ночью определяется победитель финала «Евровидения», а стрит-рейсеры устраивают свои скоростные заезды по городским магистралям…