Лондонский туман - Кристианна Брэнд

-Да.

— Мисс Роузи Эванс последовала за вами? — продолжал адвокат, ловко избегая вопроса, сразу ли она за ним последовала.

-Да.

— А потом вы увидели подзащитного, вошедшего в холл через парадную дверь?

— Да, минут через десять после моего прихода.

— Вы заметили, как он прореагировал на присутствие мертвого тела в холле?

— Он казался удивленным и потрясенным, — ответил Тедвард.

— Как если бы увидел мертвеца впервые?

— Да, безусловно.

— А что вы сделали потом, доктор Эдвардс?

— Ну, кто-то предложил, чтобы, так как телефонный шнур порвался при падении убитого, я поехал в полицию, поэтому я вернулся к своей машине.

— Понятно. А в тот раз вы видели какой-нибудь автомобиль, стоящий снаружи?

Прислонившись к стене, Чарлзуэрт беспокойно переминался с ноги на ногу. От ответа на этот вопрос зависело многое. Если Томаса Эванса отдадут под уголовный суд, как быть с доктором Эдвардсом, с его признанием, с подтверждением Роузи этого признания, с фальсифицированным телефонным звонком? Похоже, они позволили делу зайти слишком далеко — после вердикта по поводу смерти Роузи им следовало отозвать обвинение против Томаса и начать все заново. Но они этого не сделали, а теперь отвечать за все придется ему, Чарлзуэрту. И по заслугам — он слишком поспешно обвинил Томаса Эванса. Тед Эдвардс намекнул, что может оправдать Томаса, но если он не сделает это теперь... Чарлзуэрт горячо молился небесам с просьбой вмешаться...

И небеса вмешались. Мертвая рука Роузи, которая при жизни так безжалостно бросалась маленькими пешками, протянулась из урны с прахом, подобрала одну пешку и бросила на солнце свободы, а другую — на место первой. Тедвард вложил свою руку в мертвую руку возлюбленной и позволил ей вести его за собой...

— Да. В тот раз снаружи стояла машина Томаса Эванса.

— Хотя минут десять-пятнадцать назад ее там не было?

- Да.

— Вы хорошо знаете эту машину?

— Да, я знаю ее много лет.

— Понятно. Разумеется, вам известно, что мой подзащитный заявил полиции, что, приехав домой, как обычно, поставил машину в гараж?

— Да, — сказал Тедвард. — Очевидно, в суматохе он об этом забыл. — В ответ на замечание магистрата, что они не должны озвучивать мысли подсудимого, он поправился: — Скажем, в суматохе я сам забыл об этом.

— Вы забыли, что видели машину подзащитного снаружи дома, когда поехали за полицией?

— Да. И как только вспомнил, сообщил полиции, — сказал Тедвард, который поведал об этом полиции, как только счел это полезным для остальных и ни секундой раньше.

— А когда вы вернулись с полицией...

— Машины там уже не было.

— Значит, за это время доктор Эванс вышел и поставил ее в гараж?

— Полагаю, что да.

— Вы знаете, что мой подзащитный уверенно заявляет, что больше не выходил из дома?

-Да.

— Что он поставил машину в гараж и запер его, прежде чем вошел в дом?

Полицейские свидетели позади Тедварда застыли как вкопанные, в зале суда стало тихо. Тедвард знал, что секунданты мистера Чарлзуэрта готовы бросить полотенце, признав себя побежденными. Ему казалось, что он видит, как мертвая рука Роузи снимает петлю с шеи Томаса и набрасывает на его шею. Тедвард поднял голову и произнес четко и громко:

— Доктор Эванс ошибается. Он не мог этого сделать. Когда я подъехал к дому, то в тумане проскочил чуть дальше входа. Мой автомобиль не могли передвинуть — я оставил его запертым. Он вернулся к своей машине, чтобы поставить ее в гараж, после того как вошел в холл, поэтому на его ботинках была кровь. — Тедвард улыбнулся и обратился к Томасу в нарушение всех судебных правил: — Моя машина стояла прямо поперек входа в твой гараж, старина.

Мертвая рука Роузи затянула петлю.

Глава 15

В итоге на скамье подсудимых в зале номер один Центрального уголовного суда, более известного как Олд-Бей- ли, оказался Тедвард. Судьей был мистер Риветт, обвинителем — сэр Уильям Бейнс, а защитником — мистер Джеймс Дрэгон...

Тедвард стоял у подножия узкой лестницы, ведущей на скамью подсудимых, — сутулый пожилой мужчина в мешковатом костюме. В нем не осталось и следа былой улыбчивости, дружелюбия, юношеской энергии, надежности и силы — только призрачная претензия на прежнюю веселость, производящая жуткое впечатление. «Достойный парень», — говорили два тюремных надзирателя, которые доставили его в суд и должны были сидеть рядом с ним на скамье подсудимых. Они уже начали принимать ставки на осуждение, или оправдание, или, в случае первого, на отложенную казнь, или немедленное приведение приговора в исполнение. Ставкам предстояло колебаться во время процесса, особенно до и после речей обвинителя и защитника и заключительной речи судьи, а более всего между уходом и возвращением присяжных. К последнему дню каждый в тюрьме рассчитывал заработать хотя бы пару сигарет на судьбе Эдвина Роберта Эдвардса, обвиняемого в том, что 23 ноября прошлого года он... и так далее и тому подобное Но пока что он казался двум надзирателям весьма достойным парнем.

Они стояли, держа Тедварда за руки, под таким углом лестницы, чтобы видеть сигнал сверху. Послышались три глухих стука и шарканье нескольких ног.

— Пошли, приятель, — сказал один из надзирателей, дружески подтолкнув Тедварда. Широкие плечи конвоиров почти касались выложенных плитками стен, когда они поднимались по узкой лестнице от площадки, пахнущей пылью и дезинфекцией, где в разные стороны тянулись ряды камер, к скамье подсудимых. Из огромного купола наверху зала суда струился свет на белые стены, дубовые панели, резное дерево и кожу, на море розовых лиц, белых париков, черных мантий... Тедварду казалось, что он попал из общественной уборной в лондонский парк — прошло шесть долгих недель с тех пор, как он последний раз видел лица свободных людей.

После появления судьи все вновь заняли свои места. Мистеру Риветту было значительно больше семидесяти, но он так и не привык к делам об убийстве. Обычные преступники это одно, повторял он своим коллегам, а убийцы — совсем другое. Очень часто они становились ими по воле случая. Каждый раз, когда он подбирал черную квадратную шапочку{35} и, неся ее скомканной в руке, как женщина носит перчатки, проходил через дверь зала, возвещаемый тремя ударами, в красной мантии и маленьком парике с косичкой на собственных седых волосах, его желудок переворачивался вверх дном. Это требовало наличия разнообразных таблеток