Странник и Шалопай - Сергей Минутин

Они даже прикоснулись друг к другу, и Крупенский спросил: «Как поживает наш друг Чарльз?».

— Ты знаешь, в постели не очень.

— Маргарита, ты не меняешься. Потерпи ещё немного, скоро я скажу Чарльзу, кто он на самом деле, «крыша» у него съедет лет так на сто, а мы опять будем вместе. Но согласись, он занятный, книжки правильные читает.

— Володя, ты не увиливай, я женщина слабая, вредная.

— Уговорила.

Крупенский разлил по бокалам вино и сказал: «Фильм недавно в России смотрел, «Особенности национальной охоты» называется, так там масса тостов: «Ну, за встречу».

— А я как раз туда собираюсь, в качестве «мощного» зарубежного инвестора.

— В самом деле? — удивился Крупенский.

— Подруга у меня живёт в Нижнем Новгороде, хочу повидать, но для вида — послы, консулы, посулы.

— Жаль, не могу поехать с тобой. Какие там женщины!

— Бабник.

— Ну, что ты! Я так стар, что «пиздрюлька» стёрлась до самых яиц, теперь только смотрю.

— И на меня.

— Ну что ты, как можно, на тебя даже не смотрю.

Они рассмеялись.

— Маргарита, значит, ты будешь в России? Завидую. Наверное, встретишься с сегодняшней властью, насладишься её пограничным состоянием между тюрьмой и волей.

— Судя по тому, что сказал мне Чарльз, там полное дерьмо, по крайней мере там, куда я еду. Он дал мне почитать мониторинг рекламы, слухов, показал телепередачи, рейтинг которых достаточно высок. Беспросветно. Высших чиновников даже подчинённые по имени не зовут, какие — то: пудель, мальчик, чушка, и в газетах их так же называют. Реклама в основном о бесплатных похоронах, в основном покойников из силовых структур, и прочая дребедень.

— Тебе и карты в руки. Возьмёшь пуделя за поводок, выгуляешь его по волжскому откосу, вдохнёшь в него новые идеи «землю в собственность тем, кто её обрабатывает», «фабрики тем, кто на них работает», инвестиции после предоставления бизнес — планов и инвестиционных паспортов при твоём мудром руководстве.

— Что — то не пойму, ты вступил в ряды КПСС?

— Нет, я против «кличек» во власти, это мешает трудиться, и потом, поверь мне, это будет очередное наше незабываемое «чудачество».

— Ну ладно, куда пойдём?

И они ушли.

Фильм восьмой — Маргарита и клички

Маргарита посетила Нижний Новгород. Выгуляла пуделя по главной улице города, поделилась с ним идеями Крупенского. Если бы не встреча с подругой, то, как и предупреждал Чарльз, сплошное дерьмо и даже хуже.

В местном Кремле после её отъезда царил ажиотаж, срочно создавались новые департаменты под новые программы.

Пудель решил посоветоваться с друзьями и созвал закрытое совещание.

— Скажи своей секретарше, чтобы в брюках ходила, или перестань засосы ей на заднице ставить, — отчитывал Чушку Пудель.

— Как прошла встреча? — защищая друга, встрянул в разговор Мальчик.

— Баба что надо, хотел трахнуть, отказала. Мне отказала, почти Президенту России. Но ума палата, прощаю, совершенно понятно, — ответил Пудель.

— О чём говорили? — осмелев, спросил Чушка.

— Сказала, чтобы землю крестьянам, фабрики рабочим, и денег даст кучу, если бизнес — планы нарисуем. Сказала, что её правительство готово обучить наших специалистов всей западной премудрости. Секретарш туда отправим, совершенно понятно, заслужили. Ещё этих деток, не добитых секретарей и комиссаров от коммунистов, те ещё вампиры, — вещал Пудель.

— Всё так и отдадим? — спросил Мальчик.

— Землю крестьянам, пусть на ней «обугливаются»; технику председателям колхозов, за «башель», совершенно понятно; корма, скотину их замам, тоже за «башель». Они ещё к нам набегаются при дележе, а мы их разруливать будем, но опять за «башель». Заводы и фабрики так же, — вещал Пудель.

— А бизнес — планы? — спросил Мальчик.

— Это вообще класс, у меня в федеральном правительстве свой человек есть, его хотели согнать и член ножницами отрезать, руки дрогнули, только крайнюю плоть обрезали, вроде как наш человек теперь, — продолжал Пудель.

— Ваш человек, — ожил Чушка.

— Молчи, православный, — осадил его Мальчик.

— Так он мне подсказал, чтобы мы центр открыли по привлечению инвестиций. Выношу на голосование название: «Эпицентр — НН», — предложил Пудель.

— Для обугливания подходит, — сказал Мальчик.

— Чушка возглавит, — предложил Пудель.

— Не справится, — возразил Мальчик, — Тут нужен человек, чья фамилия заканчивается на — ерг, — ейн, ич, или хотя бы — тель.

— Тебя не обидим, — осадил его Пудель.

И пошла по нижегородской земле такая «веселуха», что из местного Кремля клички были перемещены в московский Кремль.

Беременные секретарши рыдали на проводах кличек в столицу, но недолго…

Фильм девятый — Моссад

(Разведка Израиля)

Высшие чины израильской разведки, изрядно разомлевшие от выпитого вина, уже никого и ничего не стеснялись.

Они уже не лезли трезветь в бассейн, наполненный голубой водой, и не бросали сластолюбивых взглядов на купальщиц.

Они просто галдели, как галдят на восточном базаре, ни о чём, иногда выкрикивая что–то вроде: «Сара, ты куда, дрянь, ушла, завтра уволю».

Моссад гулял. Причина была более чем весома. Ещё один российский министр принял израильское гражданство. Офицеры уже выпили за светлое будущие, когда все российские министры станут гражданами Израиля, и за то, что количество таких министров в России превысило число министров в самом Израиле. Эти тосты были произнесены в присутствии нового гражданина Израиля. Гражданин млел, клялся в любви и твердил, что Россия уже у их ног.

Потом на нового гражданина «напустили» купальщиц и пили без него под другие тосты. Офицеры шутили и повторяли друг другу: «Израиль — великая страна, если бы было по–другому, её называли бы Изя».

Моссад веселился. Это был несомненный успех. Вся политическая верхушка России грела свои сытые животы под тёплыми лучами палестинского солнца и клялась с экранов телевизоров в любви к земле обетованной, признавая её и за свою родину.

Более того, как когда–то у города Ершалаима был пригород, называющийся Нижним Городом, так сегодня в России появился пригород Израиля — Нижний Новгород. Россияне шутили по этому поводу «напропалую», а что им ещё оставалось? Шутники вымирали по миллиону в год.

Безопасность России впервые стала зависима от числа её жителей. Но за безопасность отвечали министры России — граждане Израиля. Это ли не успех?

Массад гудел. Пьяны были все, включая и купальщиц, получивших приказ «расслабиться». Из всей компании трезвым оставался только один человек, её начальник. Его звали Вар–равван. Он пил вместе со всеми.

Он разгонял кровь и пытался отогревать душу, лаская купальщиц. Но мысли его от этого становились только яснее. Образы накатывались на него непрерывными волнами:

— Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир принёс нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвёл народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат? — И тут Каифа грозно поднял руку, — Прислушайся, прокуратор!..

— Ты слышишь, прокуратор, — тихо повторил первосвященник, — неужели ты скажешь мне, что всё это, — тут первосвященник поднял обе руки, и тёмный капюшон свалился с головы Каифы, — вызвал жалкий разбойник Вар–равван?» [20]

Вар–равван ещё не успел осмыслить увиденного, как на него накатилась новая волна:

«Я теперь в дураках — не уйти мне с земли —Мне расставила суша капканы:Не заметивши сходней, на берег сошли —И навечно — мои капитаны…» [21]

Вар–равван согнал со своих колен купальщиц, с глубочайшим презрением посмотрел в сторону нового гражданина Израиля и грузно погрузился в голубую воду бассейна. Он ушёл на самое дно, там перевернулся на спину, открыл глаза и стал медленно всплывать, глядя на Солнце.

Вар–равван был озабочен и озабочен давно. Разведка, которой он руководил, не соответствовала классическим представлением о ней. Это была не разведка отдельного государства, это была разведка целого народа, живущего по всему миру. Да, он влиял на всех и вся на Земле, а дальше? Он вдруг почувствовал себя мусорщиком, утилизирующим чужие нечистоты.

Он стал задыхаться и быстро всплыл на поверхность бассейна, выбросив при этом фонтан брызг. Купальщицы оживились и со всех сторон стали прыгать в воду и плыть к нему. Он что–то крикнул им, похожее на: «Брысь», и они столь же легко уплыли обратно. Вар–равван подплыл к пенопластовой подушке, перевернулся на спину и положил её себе под голову. Он надавил на подушку головой, чтобы вода залила уши: