Черное кружево - Дженнифер Блейк

— Как быть мне? Кем я стану на это время для вас, сердечной подругой?

— Можешь называть себя так, если тебе нравится.

Насмешка, прозвучавшая в его тихом голосе, заставила ее еще сильнее ощутить собственную беззащитность.

— Нет! Может быть, вам кажется, что вы получили надо мной превосходство, но я не потерплю вас ни дня, ни часа, ни секунды дольше, чем потребуется, чтобы спасти отца!

— Суд скорее всего закончится быстро. Возможно, приговор вынесут через два месяца или даже через шесть недель.

— Не суд, а пародия на него, — усмехнулась Фелисити. — Вы прекрасно знаете, что О'Райли с удовольствием осудил бы этих людей и повесил их на следующий день, если бы не боялся, что это может вызвать возмущение в городе.

— Сейчас мне некогда с тобой спорить. — Морган взялся за дверную ручку, затем обернулся. — Я хочу только напомнить, что ты оказалась в таком положении из-за того, что вместе с братом задумала меня убить. И в этом случае тебе наверняка не пришлось бы жаловаться на слишком долгий суд.

— Да, если бы я была виновата! Но что, если это не так?

Морган устремил на Фелисити пристальный взгляд зеленых глаз, напоминавших нефрит, потом молча распахнул дверь и вышел из спальни.

После полудня в доме появился слуга Моргана, представившийся как Пепе. Невысокого роста, с морщинистым подвижным лицом, он напоминал обезьянку вроде тех, которых моряки привозили из Африки. Пепе принес большой чемодан, где, по его словам, находились мундиры полковника Маккормака. Позднее Фелисити увидела его во главе процессии из трех дюжих солдат, нагруженных чемоданами, коробками и какими-то свертками странной формы.

Отвесив поклон, который вполне можно было назвать настоящим шедевром уважения и почтительности, он произнес:

— Сеньорита Лафарг, мой полковник просил передать вам его слова. Поскольку вы оказались столь добросердечны, что согласились принять нас под свой кров, мы заверяем, что постараемся беспокоить вас как можно меньше. Я только прошу вас показать, где вы собираетесь поселить полковника, а всем остальным займусь уже я сам, Пепе.

Действительно, где его устроить? Фелисити стояла нахмурившись, не зная, как поступить. Намерен ли Морган делить с ней постель каждую ночь? Или он собирается наведываться к ней лишь в тех случаях, когда сам того пожелает? Может, слуга задал этот вопрос столь деликатно, чтобы она сама решила, где будет спать его господин, а может, чтобы у нее создалось приятное впечатление, что Морган станет относиться к ней только как к хозяйке дома?

Но она действительно хозяйка. Что мешает ей устроить все так, как будет удобнее ей самой? И пусть полковник сожалеет себе на здоровье, если что-то придется ему не по вкусу.

— Мари, — обратилась она к молодой горничной, появившейся в дверях, — покажи Пепе комнату мсье Валькура. Брату она больше не понадобится. Останься там и помоги, если что-нибудь будет нужно.

— Gracias, senorita , — ответил маленький человечек, опустив глаза и снова поклонившись, прежде чем отправиться следом за Мари.

— Рядом есть еще одна комната с окнами на улицу, — быстро добавила Фелисити. — Может, она тоже понадобится полковнику? Раньше там был кабинет отца, но я распоряжусь убрать оттуда его бумаги.

Обернувшись, Пепе вновь склонил голову в поклоне.

— Вы просто сама доброта, сама заботливость, сеньорита. Я не сомневаюсь, мой полковник будет очень признателен.

Признателен? Фелисити не могла утверждать это с такой же уверенностью.

Весь остаток дня Пепе посвятил бурной деятельности. Он то и дело поднимался и спускался по лестнице, наполняя весь дом громким топотом сапог. Слуга успевал везде: следил, как остатки вещей Валькура выносили из комнаты, чтобы сложить их в маленькой комнатушке с окнами во двор, распоряжался перестановкой мебели, разложил в образцовом порядке бритву полковника и гребни для волос с ручками из слоновой кости, а затем принялся любовно развешивать в шкафу вещи хозяина. Отпустив солдат, Пепе спустился в прачечную с узлом грязной одежды, захватив также рубашку с бриджами, которые были на Моргане вчера. По дороге он заглянул на кухню, чтобы проверить, как продвигается приготовление обеда. При этом его многочисленные предложения и презрительные замечания до того разозлили кухарку, что она выставила его вон, пригрозив раскроить череп железным половником.

Они питались далеко не лучшим образом; и кухарка это понимала так же, как Фелисити и все остальные в доме. Как еще могли они питаться, если у них не было денег, чтобы покупать на рынке свежие овощи и мясо? Дочь богатого купца Лафарга жила теперь исключительно за счет добросердечных соседей, иногда посылавших к черному ходу слуг с булкой, несколькими крабами, горстью молодого чеснока или цыпленком, чтобы они могли приготовить хоть что-нибудь поесть. Для Моргана все это не имело абсолютно никакого значения, но в будущем обитателей дома ожидали еще более худшие времена.

Полковник вернулся в сумерках. Он медленно поднялся по лестнице и прошел в переднюю. Услышав его шаги, Фелисити крепко вцепилась в лежавший на коленях кусок материи. В это время она, как всегда, занималась вышиванием при слабом вечернем свете, попадавшем в гостиную через открытую балконную дверь. Она не поднимала головы до тех пор, пока Морган не остановился в дверях.

Его мощная фигура, казалось, загородила весь дверной проем. Он смотрел на девушку с таким выражением, будто вовсе не ожидал увидеть ее здесь. Правую руку он держал на животе, вцепившись пальцами в перевязь шпаги, а в левой сжимал треуголку. Пристальный взгляд Моргана прошелся по золотистым волосам девушки, собранным в венчающий голову пучок, потом он принялся изучать бледный овал ее лица, стараясь при этом не смотреть ей в глаза, исполненные тревоги. Наконец он сосредоточил внимание на мягких складках косынки, прикрывавшей шею девушки.

— Мадемуазель Фелисити, — он наклонил голову как будто в знак почтения, — я желаю вам приятно провести вечер.

— Добрый вечер. — Фелисити сделала над собой усилие, чтобы отвести взгляд, затем сложила рукоделие и убрала его в корзинку, стоявшую на столе рядом с креслом.

— Пепе уже был здесь? — спросил он.

В эту минуту послышались быстрые шаги маленького слуги, выходящего из одной из отведенных Моргану комнат.

— Я здесь, полковник, не беспокойтесь. Ваша спальня готова, вы можете вымыться…

— Надо было предупредить меня раньше. — Застывшее лицо Моргана чуть дрогнуло, на нем промелькнуло выражение, отдаленно напоминающее удивление.

Пепе окинул господина пристальным, ничего не упускающим взглядом и протянул руку, чтобы взять треуголку из ослабевших пальцев Моргана.