Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца - Рувим Исаевич Фраерман

– Я вижу, что вы все уже лейтенанты. Но, пока вы будете у меня, прошу забыть об этом. Вы будете только учениками. Это главное условие, на котором я могу взять вас к себе.

Жить в академии пришлось по-походному: спать не на кроватях, а на подвесных койках. Во дворе академии стояла большая модель корабля, как в Итальянском дворце, в полном парусном вооружении.

Мистер Геррард касался только учебной части. Всем остальным ведала миссис Геррард, женщина не менее серьёзная, чем её супруг, и к тому же крайне экономная.

Утром миссис Геррард давала своим воспитанникам по две больших чашки чаю с таким скромным количеством сахару, что о его присутствии можно было только догадываться, и по два куска недопечённого хлеба, весьма тонко намазанного маслом.

Обед состоял из непременного пудинга и варёного мяса с картофелем, который заменял хлеб.

Обедая в первый раз, Пётр Рикорд, не зная, что ему делать с пудингом, сказал шёпотом сидевшему рядом с ним Головнину:

– Гляди, Вася, ведь это сырое тесто со свиным салом. Как его есть? Однако будь что будет! – решил он, отправляя в рот большой кусок пудинга, и… подавился.

Головнин поспешил помочь ему, хлопнув его по спине ладонью, в результате чего пудинг прошёл на своё место, но миссис Геррард пришла в ужас.

– Мистер Головнин, что это значит? – воскликнула она.

– Я помог своему товарищу проглотить пудинг, – отвечал Головнин. – Он подавился.

– Но для этого перед каждым из вас стоит по кружке пива, – отвечала миссис Геррард.

Однако пудинга было положено на тарелки очень много, а пива давалось лишь по одной кружке. Это само по себе затруднительное положение осложнялось ещё тем, что говядина давалась только съедавшим без остатка очень большую порцию пудинга. А того, кто вообще не мог справиться с этим обязательным блюдом, миссис Геррард подвергала строгому выговору и удаляла из-за стола.

К счастью, курс академии был пройден довольно быстро, и, поев в последний раз ненавистного пудинга, молодые люди 15 февраля 1803 года отправились из Лондона в Портсмут в стадт-коче, то есть, попросту говоря, в общей срочной карете, которая курсировала постоянно между этими городами.

Позавтракав вместе в одном из портсмутских портовых трактиров, друзья крепко пожали друг другу руки и отплыли к своим кораблям.

Уход из Портсмута корабля «Город Париж», на который попал Головнин, должен был состояться 4 мая 1803 года. Всё было готово к отплытию, ждали только капитана, находившегося на берегу. В точно назначенное время он явился вместе с женою. Тогда снялись с якоря и вышли в море.

Женщина на военном корабле! Это удивило Головнина.

– Вам это кажется странным? – спросил старший лейтенант Корбет, заметив его удивление.

Корбет чаще других беседовал со своим русским коллегой, посвящая его в английские морские обычаи, и среди офицеров слыл за человека общительного и весёлого.

– Да, это мне кажется странным, – признался Головнин.

– И не нравится?

– Напротив, – отвечал он. – Это очень хорошо. Это служит для смягчения мужских нравов и невольно всем плавающим напоминает о том, что на берегу остались такие же милые существа, любезные сердцу каждого из нас.

И тут же вспомнил о миниатюре Юлии, хранившейся в его чемодане, и ему захотелось взглянуть на столь приятное ему женское лицо.

По установленному обычаю каждый день за капитанским столом обедал один лейтенант и один мичман из офицерского состава корабля. В первый же день плавания выбор пал на Головнина, с которым капитан и его супруга были особенно любезны.

Супруга капитана после обеда долго беседовала с Головниным, расспрашивала о том, кого из близких он оставил в России, есть ли у него невеста.

– Нет, – отвечал он смущённо. – Труды мои и мысли не оставляют мне досуга думать о сём приятном предмете.

И действительно, все мысли молодого русского лейтенанта были заняты изучением порядков и корабельной жизни англичан, так как ещё перед своим отплытием из Кронштадта он замыслил составить сравнительные замечания об английском и нашем флотах для представления морскому министру. Занятия учёного и исследователя давно были близки его сердцу.

В эти дни он часто обращался к своему журналу, исписывая в нём целые страницы в тиши ночной, при свете свечи, прикрытой металлическим колпачком.

Написал письмо и Рикорду.

«Любезный Пётр! Ну как ты поживаешь? – спрашивал он своего друга. – Как чувствуешь себя среди иностранцев? Я среди англичан – как капля масла, плавающая в чаше, наполненной водой. Пью вино, грог, делаю всё то же самое, что и они, но всё время чувствую неоднородность частиц. Всё же очень много различия между нами. Это, однако, не мешает мне учиться и работать вместе с ними. Каждая нация имеет право быть самой собой, поелику условия жизни их различны».

Головнин быстро перезнакомился со всеми офицерами, изучая их характер.

Учение и плавание проходили без всяких событий.

Однажды во время завтрака стало известно, что на фрегат «Акоста», только что прибывший из Плимута, просят прислать офицера. Отправился один из лейтенантов – Смит.

Возвратился Смит с весёлым лицом и тут же крикнул своему другу, старшему лейтенанту Чарльзу Корбету:

– Радуйся! Через месяц ты будешь командовать кораблём: объявлена война с Францией и Испанией!

Это сообщение вызвало дружные и воинственные крики:

– Браво! Война!

Не прошло и минуты, как на корабле поднялась всеобщая суета, гремели цепями, стучали, хлопали люками. Начали поднимать из трюма пушки и ставить их на места, причём одно большое орудие заняло своё место в капитанской каюте. В этой военной сутолоке и спешке не принимал участия только один Головнин.

«Везде война: на палубе, на шканцах[53], на баке[54], – записал он вечером в своём журнале. – Не насмешка ли сие, что «Город Париж» готовится к войне с французами? Корбет и Смит уже берут призы и уверяют, что даже английский баран побьёт французского. Лекарь чистит свои инструменты. И лишь у меня в сердце мир… Да продлится он вечно не токмо в одном моём сердце. Тревожится оно за судьбу и покой отечества моего».

Глава 28

Бой с пиратами

Наступил 1805 год. Головнин плавал уже теперь на английском корабле «Фосгарт» под командой капитана Маркера у берегов Испании.

Чарльз Корбет служил на том же корабле уже старшим офицером, как бы по-прежнему сопутствуя Головнину в его ознакомлении с английской корабельной жизнью.

Однажды, – это было 19 января, – Корбет, возвратившись от капитана, обратился к Головнину:

– Новость! Сегодня ночью предстоит интересное дело. В заливе Сервера обнаружен пиратский корабль, недавно ограбивший несколько купеческих судов. Командующий эскадрой приказал взять