Верни мне крылья, любимая (СИ) - Жнец Анна

— А что, это идея, — согласилась Арабелла. — Так я и сделаю.

* * *

Первое время они сидели дома: снаружи, за стенами их каменного убежища, царил настоящий кавардак. Люди словно сошли с ума. Некоторые погрязли в своем горе и стеснялись показать нос на улицу, другие — обивали пороги больниц в надежде, что их излечат от страшного, постигшего мир недуга, третьи — слетели с катушек и в своем отчаянии принялись творить неадекватные, а порой и страшные вещи. Никогда еще на улицах города Арабелла не встречала столько безумцев.

Возросла преступность, все чаще стали происходить погромы. Однажды из окна квартиры Арабелла увидела, как дымится разбитая витрина магазина в соседнем здании. На следующий день она имела удовольствие наблюдать голую женщину, с криками бегущую по дороге, а затем вдруг обернувшуюся волчицей.

С той судьбоносной дождливой ночи, изменившей мир, прошла неделя, а Арабелла до сих пор не обнаружила в себе изменений. Словно загадочная эпидемия ее не коснулась. Словно от этой неожиданной напасти у нее был стойкий иммунитет. Какова вероятность, что это так? Что все мужчины и женщины Имании обрели черты нелюдей и только Арабелла осталась чистокровным человеком? Она думала об этом, ночами засыпая в объятиях Дьяра, а утром первым делом бросалась к зеркалу.

Многие лавки закрылись на неопределенный срок, зато аптеки развели активную деятельность, наживаясь на чужих страданиях. Каждый день Арабелла ждала, что на пороге возникнет госпожа Присцила и прикажет ей выйти на работу, но та будто провалилась сквозь землю. После того странного ливня ее никто больше не видел. Девушка, которую они в свое время наняли торговать зельями в «Счастливой колдунье», даже приходила к Арабелле — искала хозяйку: та задолжала ей жалование за месяц.

В кого же превратилась Присцила, раз боялась появляться на людях? Девица из ее зелейной лавки, например, обзавелась шикарными белыми волосами до пят и острыми эльфийскими ушками.

Минула неделя, затем еще одна. Мир постепенно начал приходить в чувство. Кто-то со связями, явно из «Сестер сострадания», возможно, даже сама Корнеллия Олдридж, упорно распространял слухи о том, что случившееся с Иманией — кара богов, что так разгневанные небожители наказали человечество за стремление уничтожить другие расы.

Идея эта настолько завладела умами людей, что во всех городах страны начали вспыхивать протесты. Вскоре «Закон о поганой крови» был отменен. На следующий день Арабелла и Дьяр отправились в порт, чтобы арендовать небольшое судно, которое доставит их на Драконий остров.

Глава 21

Найти корабль и договориться с командой оказалось непросто, особенно, когда капитан узнал, куда именно надо заказчикам. И все же им удалось. Наконец после всех страданий Дьяр плыл домой, и не один, а с любимой женщиной, со своей истинной парой. Похоже, пришло время рассказать Арабелле, кто она для него на самом деле. Больше, чем невеста, больше, чем будущая супруга — его судьба. Любовь. Первая, последняя, единственная.

Теперь открыть правду было нестрашно. Еще несколько часов, пара сотен километров по воде — и Дьяр снова станет завидным женихом, вернет себе богатство и титул, сможет обеспечить семье достойную жизнь.

Он все думал, как подвести избранницу к разговору об истинности, но однажды, когда они гуляли по палубе корабля под бледным осенним солнцем, Арабелла, к огромному удивлению Дьяра, сама подняла неловкую тему.

— Знаешь, — сказала она тихо, держа любимого за руку, — я кое-что прочитала про драконов и теперь не могу выкинуть из головы одну мысль.

— Какую? — Дьяр поднял ее руку и прижался губами к тыльной стороне ладони.

Арабелла замялась, долго подбирала слова, затем окончательно смутилась и выдохнула еще тише, словно не хотела, чтобы ее услышали:

— У драконов ведь есть истинные пары. Проклятие Афлокситы.

— Не проклятие, — возразил он. — Дар.

— Тем более. — Она опустила взгляд и как будто вся сникла. Затем остановилась, положила руки на борт и замерла, вглядываясь в синь горизонта, туда, где вода соединялась с небесами. — Ты сделал мне предложение.

— Сделал. И ты согласилась. Передумала? — Внезапно его накрыл ужас. Дьяр дышать не мог, пока Арабелла не развеяла его опасения.

— Нет, конечно, нет. Но что, если однажды ты встретишь драконицу?

— Разумеется, встречу, — не понял Дьяр. — Их на острове полно. Там драконы и драконицы на каждом шагу.

Арабелла нетерпеливо тряхнула головой.

— Что, если ты встретишь, — она глубоко вздохнула, — встретишь истинную пару? Что тогда будет со мной? С нашим браком? Ты, — ее подбородок задрожал, — бросишь меня? А если к тому моменту у нас родится ребенок? А если не один?

Рассмеявшись с облегчением, Дьяр развернул невесту к себе и заключил в объятия.

— Этого не будет. Я никогда тебя не брошу.

— Не бросишь, но будешь любить другую женщину, а это еще хуже — быть с кем-то из чувства долга. Я такого не хочу, — она попыталась выпутаться из его рук, но Дьяр держал крепко, не отпускал, и Арабелла затихла. — Лучше не начинать то, что может однажды закончиться.

— Не закончится. И знаешь почему? — он наклонился, поддел пальцем ее подбородок, заставив поднять лицо и посмотреть ему в глаза.

Арабелла замерла в ожидании ответа.

— Потому что я уже нашел свою истинную пару. И это, — он наклонился к самым ее губам и выдохнул с наслаждением: — Ты.

А потом поцеловал, страстно и нежно, жадно и трепетно, — так, чтобы избавить любимую от последних сомнений.

* * *

— А как ты вообще покинул Драконий остров? — спросила Арабелла чуть позже, когда, обнявшись, они наблюдали за плескавшимися вдалеке дельфинами.

Солнце клонилось к закату и нижним краем уже зацепило воду. Небо на горизонте стало разноцветным: широкая оранжевая полоса вдоль линии моря, над ней — пух розовых облаков, а над кораблем — ярко-синий купол.

— Отец послал с поручением на большую землю, — ответил Дьяр и поспешил сменить тему, чтобы лишний раз не предаваться болезненным воспоминаниям.

Они еще немного поболтали ни о чем, а когда собрались спуститься в каюту, Арабелла заметила на горизонте черную точку.

Точка приближалась, росла. Сначала она превратилась в темное пятно на фоне закатного неба, затем — в крылатую фигуру. И это не была птица — человек.

— О, боги, Дьяр, — взволнованная Арабелла схватила жениха за руку, а у того сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Дракон! В сторону их арендованного суденышка летел дракон, один из сородичей Дьяра.

По его подсчетам до Петли времени, окружающей остров, к которому они направлялись, оставалось около двадцати километров, а значит, это патруль, охраняющий границы.

Мысль наполнила радостью, предвкушением, невероятным ощущением праздника.

Дома. Он почти дома. Скоро увидит отца, мать, дорогие сердцу места.

— Это же один из ваших? — Арабелла крепче стиснула его пальцы.

— Да, — только и смог выдохнуть Дьяр, почувствовав, как пересохло в горле.

Получилось. Добрался. Смог. Смогли!

Теперь никакая сила на свете не заставила бы его сдвинуться с места. До слез, до рези в глазах Дьяр всматривался в горизонт — наблюдал за приближением крылатой фигуры в небе и гадал, кто это окажется.

Было бы чудесно после стольких недель плена увидеть знакомое лицо! Как жаль, что нельзя тоже подняться в воздух и полететь навстречу своему сородичу.

Но вот крылатая фигура приблизилась, покружила над мачтами, над белыми, надутыми ветром парусами. Дьяр следил за ней, запрокинув голову и счастливо улыбаясь.

Потом замахал руками и закричал:

— Эй, это я! Дьяр, сын Аланды и Рэйвена, хранителя Огня!

Черные крылья дрогнули. Мужчина в небе спустился ниже, и Дьяр с радостью узнал в нем своего двоюродного брата, старшего сына дяди Бьерна.

— Фольн! Фольн, это я! Дьяр! Мне надо на остров. Мои крылья…

Он запнулся, не представляя, как сказать о своем увечье. Не орать же о нем на весь корабль, да и не объяснить такое в двух словах.