Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника - Уильям Берк

К 1940 году Альберт нашел свою нишу в жизни, и что это была за комфортная ниша! Каждый вечер он заканчивал в объятиях чешской королевы красоты. Не нуждаясь в ограничении себя пайковой нормой военного времени, он предавался экстравагантным излишествам, доступным только нацистской верхушке: шампанское рекой, прокуренные подвальчики кабаре, вместо грубого Eichelkaffee (напитка из желудей), предназначенного для масс, – настоящий кофе. Он был бельмом на глазу нацистского руководства “Шкоды” и героем в глазах чешских коллег. Он был в своей стихии, он катился по жизни со стилем – в буквальном смысле. Если он не разъезжал по Восточной Европе в роскошном кабриолете, выделенном филиалом “Шкоды” в Млада-Болеславе, то сидел за рулем другого своего шикарного авто – Steyr-Daimler-Puch.

Последний получил свое громоздкое тройное имя благодаря состоявшемуся в 1934 году слиянию трех ведущих австрийских автопроизводителей: Steyr-Werke AG, Austro-Daimler и Puch-Werke. Как и большинство крупнейших фирм австрийской промышленности, в 1938 году, после аншлюса, эта компания была включена в Reichswerke Hermann Göring AG. Учитывая, что “Шкоду” постигла та же судьба примерно год спустя, Steyr-Daimler-Puch и “Шкода” под крылом промышленной империи Германа стали фирмами-родственницами. По деловому соглашению между этими ответвлениями концерна представление интересов Steyr-Daimler-Puch на Балканах взяло на себя экспортное подразделение “Шкоды”, находившееся, как мы знаем, под началом Альберта. Одним из плюсов его новой позиции и стал автомобиль марки Steyr-Daimler-Puch.

На этом авто Альберт колесил по Балканам, а также по Италии и Турции – с правительствами этих стран он заключал контракты на поставку того, что позже в Нюрнберге сам называл “товарами мирного времени”. Согласно определению Альберта, к товарам мирного времени относились локомотивы, краны, дизельные двигатели, различные станки, включая станки для переработки табака. Напрашивается вопрос: насколько мирными были эти товары мирного времени? Занимался Альберт исключительно этими товарами, или он обслуживал и поставки вооружений? Не был ли Альберт военным преступником, обеспечивая производство товаров, которые служили для продолжения войны? Именно эти вопросы имел в виду младший лейтенант Джексон, когда допрашивал Альберта в Нюрнберге.

Джексон просто не мог обойти проблематичность термина “товары мирного времени”. Альберт, в конце концов, не только был младшим братом человека, ответственным за Четырехлетний план, но и работал на фирму, которая играла принципиальную роль в осуществлении этого плана. Однако во время допроса Альберт стоял на своем. Обмен ударами между обвинителем и обвиняемым происходил в душной комнате для допросов в Нюрнберге. Признав, что “Шкода” производила артиллерию, Альберт горячо отрицал какую-либо причастность к работе данного подразделения и защищал свою роль как поставщика всего мирного и безопасного. Он возражал:

Нет, нет, так быть не могло, потому что у меня не было ничего общего со всем этим. Я отвечал за экспорт товаров мирного времени, и моей задачей было не допустить, чтобы “Шкода” потеряла рынок в послевоенное время. Действительно, на заводах производилась артиллерия, однако я не имел к этому никакого отношения. Это также видно из того, что в те страны, за которые я отвечал, экспортировалось вооружение… Как бы то ни было, вопросы решались между Прагой [руководством “Шкоды”] и Берлином, и моя роль заключалась только в том, чтобы получать платежи.[144]

Альберт продолжал:

Я собирал всевозможные документы, свидетельствующие о необходимости дальнейшего производства этих товаров, прежде всего на экспорт, чтобы получать иностранную валюту, на которую чехи могли бы покупать продовольствие… Однажды поступило распоряжение Экономической группы (по транспортным средствам), где говорилось, что необходимо немедленно прекратить дальнейшее производство автомобилей. Я сразу вмешался и дошел до самого верха, до Нейрата, тогдашнего рейхспротектора. Я сказал ему, что невозможно остановить экспорт автомобилей в Венгрию и Румынию, и он согласился, так что производство машин продолжалось.[145]

Альберт оттягивал ресурсы не только на производство автомобилей: “Однажды болгарский царь Борис, сам квалифицированный железнодорожный инженер, попросил меня прислать в Болгарию шесть локомотивов, и мне удалось достать их для него, чем он был очень доволен. Но, в самом деле, вы же не скажете, что бедная страна Болгария продолжала участвовать в войне из-за такой вещи, как подаренные шесть локомотивов”.[146] Достаточно сказать, что усилия Альберта отвлекали ресурсы для невоенного производства, тем самым ограничивая потенциальные поставки боеприпасов немецкой армии, а не способствуя ей, как хотел показать младший лейтенант Джексон.

После того как Альберт снял с себя подозрения в Нюрнберге, он был экстрадирован в Чехословакию, чтобы предстать перед новым обвинением в военных преступлениях, и его роль в руководстве “Шкоды” опять оказалась в центре внимания. Но теперь на помощь пришли его бывшие коллеги. Йозеф Модрый, бывший заместитель коммерческого директора, свидетельствовал на судебном процессе, организованном послевоенным чехословацким правительством: “Геринг был по-настоящему хорошим человеком, который также принес экономическую пользу нашему предприятию. Дело обстояло так: по решению чешского руководства “Шкоды”, принятому перед войной, целью было максимально ограничить поставки вооружения в Германию и сориентировать экспорт на юго-восток и Россию, и Геринг поддержал эту политику как директор по экспорту. Таким образом, он косвенно поддержал военные усилия союзников”.[147]

С 1940 по 1945 год Альберт оставался занятым человеком. Вдобавок к организации промышленности и автомобилестроению он принял участие в финансовых и внешнеторговых предприятиях. В 1940 году Альберт вступил в должность уполномоченного представителя по отделениям Anglo-Prager Creditbank в Бухаресте, Белграде и Софии. Хотя наверняка это место увеличило его и без того немаленькие доходы, Альберт использовал его как еще одну возможность для защиты чешских интересов за счет нацистского режима.

Вскоре после того, как вермахт вторгся в Прагу, Альберту удалось сорвать попытку поглощения, предпринятую консорциумом крупнейших немецких банков под контролем нацистов. В подробном, на двенадцать пунктов, письме рейхспротектору Нейрату он доказывал, что такой шаг повредит всем заинтересованным сторонам. Он отмечал, что это поглощение повлечет за собой проведение избыточных и дорогостоящих операций, которые будут мешать уже отлаженной и прибыльной работе чешских банкиров.[148] Поскольку было задействовано страшное слово “неэффективность”, начальству пришлось прислушаться. И оно прислушивалось еще как минимум год, пока не поступило новое предложение, и на этот раз даже Альберт не смог помешать тотальному поглощению банка.