Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения - Владимир Орлов

Правительство и партия, опираясь на преимущества социалистической системы, непрерывно ищут и находят новые, наиболее эффективные системы руководства промышленностью и сельским хозяйством, повышающие мощь нашей экономической системы. Проблемы руководства и управления становятся ведущими идеями наших дней. Отрадно знать, что эти идеи по-своему преломляются в различных отраслях знания, что они завладели мыслью и партийных работников, и хозяйственников, и абстрактным воображением математиков, которых несправедливо рисуют людьми «не от мира сего».

Доказательством служат интереснейшие работы, заключенные в одной из папок. Математики вносят новый вклад в теорию оптимального управления. Уравнения их, конечно, не относятся к человеческому обществу, но касаются довольно сложных систем, таких, как летящая ракета. Новый метод позволяет рассчитать самый выгодный способ управления ракетой и решать в самой общей форме и другие разнообразные вопросы управления, на которые не давали ответа существующие математические средства.

Мы перелистываем работы в области биологических и сельскохозяйственных наук, являющиеся живым примером диалектики в действии. Какая, казалось бы, имеется связь между крупнейшими инженерными сооружениями и тончайшими физиологическими процессами в зеленом ростке? Но такая связь существует и нередко оказывается определяющей. И структура, и действие, и эффективность ирригационной сети зависят в конечном счете от физиологической потребности орошаемых растений. Потребности и склонности маленького зеленого ростка определяют и облик, и работу оросительных сооружений. Поэтому с таким уважением обнаруживаешь в папке научное исследование физиологии орошаемой пшеницы, кукурузы и других главнейших сельскохозяйственных культур, позволяющее разумно вести дело орошения, добиться высоких урожаев.

Пролетая над тайгой, иногда замечаешь мертвое царство — усыхание лесных массивов, простирающееся на громадных площадях. Лес погублен грозной силой — гусеницей сибирского шелкопряда, поедающей хвою. Против этого опасного вредителя не было действенных средств борьбы: ни наземные методы, ни печальный опыт авиаэкспедиций, распылявших ядохимикаты с воздуха, не приводили к успеху. Советская наука нашла средство столь же необычное, как незримая сила, победившая нашествие злобных марсиан в фантастическом романе Уэллса «Борьба миров». Ученые применили бациллу, вызывающую у гусениц сибирского шелкопряда инфекционную болезнь — гнилокровие. В лесах, как это пишут ученые, удавалось создать устойчивые очаги заражения, действующие только на вредителя. Широко распространяющаяся эпизоотия приводила к массовой гибели беспощадного врага драгоценных лесов. Ученые ввели в, казалось бы, неумолимо сложившуюся биологическую цепь еще одно диалектическое звено и добились победы.

В одной из папок Комитета мы нашли материалы, посвященные физическим явлениям проникающего излучения ядерного взрыва. Тут не содержалось никаких секретов. Монографии, собранные здесь, можно приобрести в любом книжном магазине. Это математические рассказы о процессах разрушения вещества под влиянием проникающих гамма-излучений и потоков нейтронов, приводящих к поражениям всего живого, и вызванных ими явлениях электризации атмосферы, порождающих магнитные бури, превращающих гриб атомного взрыва в подобие радиобашни, излучающей электромагнитные волны. Формулы рисуют грозную картину, но пером теоретика водила гуманная рука. Совокупность выводов составляет физическую основу для защиты от атомных взрывов, принципиальную базу для их дальнего обнаружения. Защититься от атомного взрыва можно, хотя и не легко. Советские ученые не скрывают от человечества этих возможностей. В этом — гуманизм советской науки.

Ломоносов писал:

Когда бы смертным толь высокоВозможно было возлететь,Чтоб к солнцу бренно наше окоМогло, приближившись, воззреть,Тогда б со всех открылся странГорящий вечно океан.

С особым вниманием перелистываем мы работы людей, пристально вглядывающихся в «горящий вечно океан», — астрофизиков, исследующих Солнце. Теперь ясно, что перед сегодняшней наукой стоят проблемы, в известной степени обратные поставленной Ломоносовым. Для того чтобы осуществить мечту поэта, чтобы «смертным толь высоко возможно было возлететь», ученым необходимо предварительно с Земли и в больших подробностях изучить «горящий вечно океан». Ведь коварные неожиданности солнечного излучения составляют одну из главных опасностей космических полетов. Нестационарные процессы, происходящие на Солнце, порождают потоки невидимых лучей и частиц, угрожающих космонавту. На примере работ по изучению Солнца видно, как велика и действенна помощь, которую науке оказывают правительство и партия. Замечательных открытий не было бы без громадной превосходно оборудованной обсерватории, где зрачки исполинских телескопов совмещаются с киноглазом. Астрофизик имеет все возможности проявить дерзновение героя стихотворения Маяковского, пригласившего дневное светило в гости, в дом, на чашку чая. Невольно ощущаешь, что проблемы изучения Солнца были звеном грандиозного плана покорения космоса, проводимого в нашей стране. Изучение «горящего океана» принесло плоды и позволило «смертному взлететь высоко».

Наука связывает ширину колец в срезе дерева с солнечной активностью. В концентрическом их узоре, в изменчивой их ширине отражается переменчивость солнечных годов. Кольца роста, годовые кольца нового в нашей жизни не сужаются, а становятся все шире и шире. Потому что все ярче и ярче светит солнце коммунизма, поднимающееся над горизонтом истории».

ГЛАВА ПЯТАЯ,

где высказываются некоторые соображения об изобретательской славе и показывается, сколь сложно выглядит иногда монумент великому изобретателю

Вот изобретатель почти у цели. Он уже столько передумал, перевоображал, столько измарал карандашом бумаги, что отчетливо представляет в уме, как движется каждой своей деталью его выдумка.

Но в этой горячке творчества, в этой жажде достигнуть цели не обмануло ли его воображение? Да и как показать другим то, что он так явственно и неоспоримо видит перед собой?

Надо испробовать изобретение на деле — строить модель, опытный образец, проводить испытания.

История знает много случаев, когда изобретатель, испытывая свои изобретения, жертвовал здоровьем и даже жизнью.

Создатель планера Лилиенталь много раз бросался с обрыва вниз с парой крыльев за плечами. Но однажды порыв ветра оборвал счастливое паренье, и Лилиенталь разбился.

Френсису Бекону — великому ученому и большому вельможе — блеснула в пути идея, что вареная курица дольше сохраняется, если обложить ее снегом. То была такая счастливая мысль, что он решил подтвердить ее опытом немедленно. Крикнул «Стой!» кучеру, вылез из кареты, прыгнул с курицей в свежий снег и стал голыми руками подгребать его под вареную тушку. Простой опыт оказался опасным. Изобретатель простудился, заболел и вскоре умер.

Лилиенталь погиб с небесной мечтой о полете, Бекон умер с земною мыслью о сохранении курицы. Но смерть Бекона столь же прекрасна, как и гибель Лилиенталя. Бекон заботился о хранении пищи для людей на земле. Это благородная забота. Перечисляя крупнейшие изобретения, Фридрих Энгельс недаром рядом с изобретением компаса упомянул об изобретении соления селедок. И без компаса, и без соленой селедки — этой пищи дальних каравелл — невозможны были бы длинные морские путешествия, грандиозные открытия неведомых земель…

Нынче шприц для инъекций для нас нечто заурядное. Но когда в середине XVII века немец Пурман изобрел этот шприц, то впервые решился его испробовать только на самом себе. Он призвал помощника собрать все мужество и велел вспрыснуть лекарство себе в вену. При уколе Пурман потерял сознание. На руке, в месте укола, возникло тяжелое воспаление. Историки до сих пор гадают: почему? То ли не было средства обеззаразить шприц, то ли так чудовищно было старинное лекарство, то ли сдали нервы смелого изобретателя. В том, что Пурман был человеком смелым, сомнений нет. Лишь в 1910 году—двести сорок лет спустя, с легкой руки Эрлиха, внутривенные вливания осмелились распространить повсеместно.

Тридцать пять лет назад немецкий врач Форсман загорелся героической мыслью — сделать тонкую трубку — катетер и ввести ее через вену руки прямо в собственное сердце. Он хотел узнать, что творится в его предсердиях и желудочках. Друзья отговаривали Форсмана, но изобретатель стоял на своем. Он сделал небольшой надрез на руке у локтевого сгиба, ввел туда свой длинный и гибкий катетер и стал медленно продвигать его по направлению к сердцу, по течению крови в вене. Изобретатель продвинул катетер на глубину в 35 сантиметров, но опыт пришлось оборвать, потому что, охваченный паническим ужасом, сбежал ассистент. Он представил, что дрогнет, затрепещет, а быть может, и остановится сердце, когда гибкая резиновая трубка прикоснется к его стенке изнутри.