Марки королевы Виктории - Барри Мейтланд

– О, ничуть. Уж такая она была. Стоило ей только вбить что-нибудь себе в голову, как она забывала обо всем на свете и стремилась побыстрей осуществить задуманное. Кроме того, мы с ней недостаточно были близки, чтобы обмениваться посланиями.

– Сэмми сказал вам, что она остановится в своей лондонской квартире?

– Да, он сказал, что она будет в Кэнонбери.

– Вам приходилось там бывать?

– Нет! Как я уже говорила, мы с ней не были друзьями. И я никогда не сопровождала Еву в ее лондонских поездках. – Хелен коснулась руки мужа: – Ты хорошо себя чувствуешь, дорогой?

Он кивнул и потянулся за своей чашкой кофе. Вид у него по-прежнему был потрясенный. Так и не взяв чашку, он опустил руку, повернулся к Кэти и спросил:

– Но почему? С какой стати с ней сделали такое?

– Этого мы не знаем, мистер Фицпатрик, – сказала Кэти. – Быть может, у вас есть по этому поводу какие-нибудь идеи?

– У меня? – Лицо Тоби исказилось от ужаса.

– Я хочу сказать, что вы, быть может, знаете кого-нибудь, у кого на Старлингов был зуб?

– Ага… да… я вас понимаю. Но, Господь свидетель, таких людей не знаю. Мы ведь не знаем таких, не правда ли, дорогая? – Он посмотрел на свою супругу, словно ожидая, что она придет к нему на помощь, подтвердит его слова. Хелен покачала головой.

Кэти переключила внимание на нее.

– Сэмми сказал вам, как долго она будет отсутствовать?

– Не помню. Но кажется, он что-то говорил об этом воскресенье. Вроде того, что она вернется к этому уик-энду и воскресная игра будет, как обычно, проходить с ее участием.

– Она обсуждала с вами свои поездки в Лондон? Говорила, что она там делает?

– Говорила, что ходит там по магазинам и смотрит заграничные фильмы. – Хелен пожала плечами.

– Вы ей верили?

– Ну, у нас не было причин ей не верить. Иначе говоря, она ни словом, ни намеком не давала нам понять, что ее, к примеру, ждет там приятель или какой-нибудь поклонник.

– Тем не менее подобная мысль, похоже, приходила вам в голову?

– Приходила, не скрою, но мы обсуждали такую возможность лишь для того, чтобы скоротать время и скрасить однообразие и скуку нашего здешнего существования, сержант. Ведь она была так молода и хороша собой… Но быть может, вы располагаете более детальной информацией по данному вопросу?

Кэти никак не отреагировала на эти слова и сказала:

– Значит, и прежде бывало, что она исчезала дня на три-четыре?

– Бывало.

– Она упоминала при вас имя какого-нибудь человека, с которым случайно встретилась в Лондоне или вместе ходила по магазинам?

– Нет, не упоминала. Конечно, мы пытались ее разговорить, но безуспешно. Мы с ней не настолько сблизились, чтобы она могла пускаться с нами в откровения. Кроме того, и мы сами, и наши заботы ее совершенно не интересовали. О своих же делах она нам никогда не рассказывала.

– Ваши слова обескураживают.

– Тем не менее это правда. Общение с ней требовало усилий, не так ли, дорогой?

Фицпатрик послушно кивнул.

– Вы вот сказали, что ваши заботы ее не интересовали. Следует ли из этого, что она, как и Марианна, здесь не прижилась? Что ее мучила ностальгия?

– Не думаю. Скорее это вопрос поколений. Ведь мы по возрасту годились ей в родители. Она просто не хотела перед нами раскрываться.

– Здесь живут поблизости молодые люди, с кем она могла бы говорить более свободно?

– В нашей округе почти нет молодежи.

– А с вами, мистер Фицпатрик, она разговаривала?

– Со мной? – На лице Тоби появилось испуганное выражение.

– Когда вы в последний раз ее видели?

– Ох… что-то не припомню. Но не сказал бы, чтобы очень давно.

– Мне представляется, что это было у Рэндольфов, не так ли, дорогой? На коктейле по случаю дня Пасхи. Старлинги тоже пришли.

– Да, да… вероятно, ты права.

Кэти бросила взгляд на часы. Ей неожиданно пришло в голову, что Хелен Фицпатрик извлекла из этого разговора куда больше информации, чем она. По крайней мере, теперь ей будет о чем посплетничать на следующей встрече членов местного теннисного клуба.

– Помимо передвижений Евы, – сказала она, – сейчас нас более всего интересует, не появлялись ли в вашей округе в последние несколько месяцев незнакомые люди.

– Я уже думала об этом, – сказала Хелен. – Действительно, время от времени здесь встречаются люди, которые прогуливаются в окрестных лесах и поднимаются к пирамиде на вершине холма, особенно в это время года. Правда, они обычно ходят не по аллее Поучерз-Из, а по тропинке, вьющейся по лесу справа от нее. Среди них есть любители природы, которые ходят по этому маршруту регулярно. К примеру, пожилая парочка из Гилфорда или скауты из Алдершота…

– Был еще мужчина с усами, наблюдавший за жизнью птиц. Мы довольно часто встречали его здесь в прошлом году, – сказал Тоби Фицпатрик.

– Что-то не припомню, дорогой.

– Да помнишь ты его! Он разговаривал с тобой о твоих розах на подпорках. Говорил еще, что здесь высокая кислотность почвы или что-то в этом роде.

– Меня как раз такие люди и интересуют, – сказала Кэти. – И я была бы вам весьма признательна, если бы вы как следует подумали об этом и написали о тех, кого помните – дали описание внешности, указали время встречи, темы, на которые вы беседовали, ну и все такое прочее. Я заеду к вам завтра, и мы все это обсудим.

Кэти поднялась, решив, что ей пора уходить. Передняя дверь в коттедже открывалась прямо в гостиную. На стене была прибита вешалка для одежды, а рядом с дверью стояла подставка для тростей и маленький столик с воскресными газетами. Кэти замерла около этого столика, заметив среди газет частично скрытый от взглядов рекламными буклетами журнал «Филателист».

– Вы собираете марки, мистер Фицпатрик? – спросила Кэти, взяв журнал со столика и принимаясь его пролистывать.

На его лице снова появилось странное испуганно-смущенное выражение, которое Кэти уже не раз замечала в течение разговора. И жена опять поторопилась прийти ему на помощь.

– Да, он собирает марки. Это его увлечение, подобно тому как мое увлечение – садоводство. Не так ли, Тоби?

– Я тоже интересуюсь марками, – сказала Кэти.

– Правда? – со скептическим видом осведомился Тоби.

– Да. Почему бы и нет?

– Ну, вы…

– Вы для этого слишком здравомыслящая особа! – поторопилась вступить в разговор его жена. – Между тем коллекционирование марок – одно из самых тоскливых и бессмысленных занятий, придуманных когда-либо мужчинами.

Кэти посмотрела на Хелен и заметила в ее чертах настороженность. Хелен перехватила ее взгляд и тут же расплылась в улыбке.

– В таком случае вы наверняка знаете, что Сэмми Старлинг – известный коллекционер, – сказала Кэти, повернувшись к Фицпатрику.

– Э…

– Разумеется, мы оба в курсе, – сказала Хелен, снова подключаясь к разговору. – Послушайте, сержант… Кажется, вы хотели, чтобы я была с вами предельно откровенна относительно Сэмми Старлинга, не так ли?

– Да. И что же?

– Хорошо. Тоби, скажи ей!

– Сказать ей?

– Ну да. О том, что он тогда сделал. О красненькой за пенни!

– Ох… – Он робко улыбнулся и смущенно посмотрел на Кэти. – Вы уверены, что вам хочется это знать?

– Я просто сгораю от нетерпения.

Он покраснел.

– Сгораете от нетерпения… Но почему? Разве это так уж существенно?

– Это началось на обеде у Рэндольфов, – сказала его жена. – Ты разговаривал с Деннисом, рассказывал ему о своих черных марках за пенни или о чем-то в этом роде, а Старлинг стоял рядом и слушал. Он пришел один, поскольку Ева тогда на сцене еще не появилась. На следующий день он позвонил тебе и сказал, что хочет посмотреть твои марки. Мы оба очень удивились.

– Это точно, – сказал Фицпатрик. – Крайне удивились.

– Мы тогда еще подумали, – сказала Хелен, – что ему очень одиноко и он решил чем-нибудь занять себя.

– Это верно. Ну, я пригласил его на ленч, показал ему свои альбомы и так далее… Я подумал, что он тоже хочет обзавестись аналогичным хобби, и рассказал, с чего, по моему мнению, следует начинать. За все время разговора он ни словом, ни жестом не дал мне понять, что сам давно уже коллекционирует марки.

Мне казалось, что он вообще не имеет представления о том, что такое марки, и это, признаться, меня удивило. Я это к тому говорю, что каждый мальчишка в определенном возрасте проявлял к маркам хотя бы преходящий интерес. Сами знаете: чтобы вырезать марки с присланных мамочке писем, денег платить не надо. Собирать эти марки и обмениваться ими с товарищами – тоже необременительное для кошелька занятие. Я думал, каждый это знает. Полагаю, коллекционирование марок апеллирует к нашей инстинктивной тяге все описывать и классифицировать.

– И приобретать! – добавила его жена. – Приобретение – вот что его интересовало. Он любил приобретать ценные вещи – помнишь ту историю об акциях компании Маркуса, которую нам рассказывали? Он не успокоился, пока не получил их все.