Сестры Шанель - Джудит Литтл

Повернулась на каблуках и вошла в магазин.

Я остановилась только через квартал от цветочного магазина, у кондитерской, делая вид, что рассматриваю выпечку в витрине, изо всех сил пытаясь удержать готовые политься слезы. Никак нельзя встречать клиентов с покрасневшими глазами.

С чего бы мне плакать? Ее холодность не стала полной неожиданностью. Я уже знала, как быстро эти люди, которых я когда-то называла друзьями, могут отвернуться от тебя из-за того, что ты просто пытаешься измениться, добиться лучшей жизни. Оказалось, что рабочий класс так же полон предубеждений, как и высшее общество.

Я не расстроилась, что у Алена появилась другая девушка. Наоборот, облегченно вздохнула. Брак с Аленом был бы своего рода соглашением, привязанностью, но не страстью. Я не могла согласиться на это, тем более сейчас, после того как снова увидела Лучо.

Вот что было истинным источником моих слез, эмоций, которые я сдерживала с тех пор, как покинула Руайо. Тот самый уик-энд с Лучо.

Может быть, мне довелось испытать чувство, о котором говорила Эдриенн: заглянуть в его душу так же, как он заглянул в мою?

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

В последние несколько недель зимы я, по обыкновению, посвятила себя шляпному магазину, готовясь к новому сезону, пополняя запас шляп и отделок, которые предпочитали élégantes, в отличие от зимних покупателей из провинции. В мае наконец-то наступил высокий сезон, и, к моей радости, приехала Габриэль.

Мы встретились с ней на ипподроме, где в скачках участвовали лошади Этьена. Она стояла на траве за оградой вместе с ним и свитой бонвиванов из Руайо – бароном, Сюзанной, Леоном и другими аристократами из высшего общества и их любовницами. Небо немного потеряло яркость, когда я увидела, что Лучо среди них нет.

Габриэль отошла от спутников, чтобы поприветствовать нас с Эдриенн, потому что нам никак нельзя было быть замеченными на публике рядом с обитателями Руайо. Особенно тете. Прошло несколько месяцев, а приглашения от родителей Мориса, барона и баронессы Огюст де Нексон, так и не поступило.

– Они, возможно, путешествуют, – предположила Мод в начале недели в квартире, которую они с Эдриенн сняли, чтобы спланировать свадьбу. Она с надеждой посмотрела на Мориса из-под очков, сидя за письменным столом, заваленным списками дел. – Или они связаны социальными обязательствами, или…

Эдриенн расплакалась. Лицо Мориса порозовело, когда он признался, что его родители отказываются принять его избранницу. Они ожидали, что он женится на девушке их круга, выберет невесту из какой-нибудь старейшей семьи Юго-запада.

– Как только они поймут, что я не оставлю Эдриенн, – заявил он, притягивая ее к себе, чтобы успокоить, – они согласятся, я уверен.

Теперь, на ипподроме, бедняжка Эдриенн была совершенно растеряна. Она стояла рядом с Мод, наблюдая за толпой, готовая сразу исчезнуть, чтобы избежать неловкой встречи с одним из членов семьи месье де Нексона. Ей не хотелось видеться с ними, но в то же время нужно было привлечь их внимание. Она держалась скромно, одевалась со вкусом, давая понять, что не замышляет ничего дурного, что она респектабельна и достойна быть женой gentilhomme.

Я играла примерно такую же роль, одетая соответственно, сливаясь с огромным морем белых изысканных платьев и шляп с перьями, под зонтиками с кружевной пеной, напоминающими парусники, грациозно колышущиеся на ветру. Габриэль, напротив, была островом посреди океана, настолько простым, что это сразу бросалось в глаза. На ней были темная юбка, облегающая блузка и сшитый на заказ жакет, скроенный, как у жокея. На шее болталась маленькая бабочка, как у мальчиков из лицея.

Она поймала мой взгляд и рассмеялась.

– Ты прекрасно знаешь, Нинетт, что если бы я задушила себя оборками, как дамы из высшего света с их бедрами, грудью и двойным подбородком, то выглядела бы как маленькая булавка, потерявшаяся в огромной подушечке для иголок.

– Ты перешила одежду Этьена? – спросила я.

Она пожала плечами.

– А что я должна была сделать? Компьен – это не что иное, как лошади, поля и снова лошади. Ты же видела. Мне нужно что-то носить. Кроме того, его одежда удобна. И практична. Я в ней свободно двигаюсь.

Она окинула взглядом мой наряд от кончиков изящных маленьких сапожек до блузки, которую я наконец-то смогла купить себе в «Пигмалионе». Ее неодобрительный взгляд надолго задержался на пышных лентах и тюли, украшавших мою шляпу.

– Эта шляпа, – проговорила она, – тебе не идет. Ты перестаралась. Она скрывает твою красоту. И ты так похожа на всех остальных, что тебя просто не видно.

За эти годы я поняла, что отвращение Габриэль к излишествам проистекало из того факта, что в нашей жизни их попросту не хватало. Она ненавидела все это, потому что оно было недоступно.

– Но я и хочу выглядеть, как все! – возразила я. Несмотря на то что мне приходилось экономить в течение нескольких месяцев, покупка блузки в «Пигмалионе» была предметом большой гордости. Работа в шляпном магазине шаг за шагом приближала меня к той лучшей жизни, к которой я стремилась, и мне было важно, чтобы Габриэль это нравилось. – И ты тоже, – добавила я.

– С чего бы мне хотеть быть похожей на них? – Она махнула рукой в сторону дам в белом. – Они напоминают овец. Их же не отличить друг от друга. Это они должны хотеть выглядеть, как я.

– Сюзанна похожа на тебя, – сказала я. – По крайней мере, ее шляпа. Вы купили их в одном магазине?

Они были необычной формы, надвинутые на уши, скорее мужские, чем женские. Я никогда не видела ничего подобного. Ни в шляпном магазине Жираров, ни в журналах.

– Я сама их сделала, – Габриэль улыбнулась и объяснила, что ей стало скучно в Руайо с друзьями Этьена и их любовницами. Ей нужно было чем-то занять себя, и всякий раз, когда по пути на следующие скачки или на матчи по поло они с Этьеном заезжали в Париж, она покупала в универмаге «Галери Лафайет» столько простых шляпок, сколько могла унести. И переделывала их с помощью лент и бантов.

– Шьешь шляпы, как тетя Джулия? – поразилась я.

Она нахмурилась.

– Нет. Совсем не как тетя Джулия!

Она рассказала, что дамы, посещавшие Руайо, находили ее простые костюмы интересными. Им нравилось, что она носила юбки, как школьница, и они любили ради забавы подниматься к ней в комнату и примерять сшитые ею элегантные канотье.

– Они считают их необычными, – повторила Габриэль. – И именно это привлекает внимание, а эти дамы всегда ищут внимания. Месяц назад Эмильенна д’Алансон надела одну из моих шляп на скачки