Корона Меднобородого - Алексей Вячеславович Зубков

шее. Под челюстью с обеих сторон. Сначала маленькие были, еле нащупаешь, а сейчас уже с ладонь. На первый взгляд не видно, а как рукой проведешь, так не пропустишь.

— На что жалуется? Арман же у нас по-лошадиному говорит?

— Симптомы описать может, а диагноз поставить нет. То чешется, то болит. Спрашивать про родителей без толку, Элефант ни отца своего он не видел, ни прочих родственников. Трогать не дает. А под шкуру не заглянешь. Черт знает, что там у него. Может личинки какие-то. Из-за этих опухолей ему больно головой вертеть, и уздечкой с ним не управиться.

— Фу, гадость, — короля аж передернуло.

Можно быть сколько угодно доблестным воином и брезгливо дергаться при упоминании подкожных паразитов.

— Как же тот московит такого коня украл? — спросил король.

— Без уздечки и седла. За гриву дергал и на шенкелях шел. Ловкий малый, любой другой улетел бы с первых шагов. Конь-то большой, ногами не ухватишься.

— На одних шенкелях, без шпор и бросив уздечку, и я иногда езжу. Может быть, самим бы большой конь пригодился?

— Больной, да который под узду не пойдет? Куда его такого, на прогулку? В битву никак и в долгий путь никак. Так Вы, Ваше Величество, хоть что-то за коня получили. Художник хороший? Лошадку может нарисовать?

— Лошадку не знаю, а женщин может получше многих.

— Ну и слава Богу.

— Пусть император Карл думает, что это породистый дестрие?

— Да, хотя это наполовину черт знает, что, а не дестрие. От того жеребца, что как из-под земли вылез и как под землю ушел, шесть кобыл выносить не смогли, сдохли. Седьмая родила Элефанта. Рос нормальным конем, не по дням, а по часам. Я уж его к занятиям стал привлекать. И тут эти опухоли. И сразу характер портится. Уздечку даже надеть не дает. А силушки-то меньше не становится. Я бы его бесплатно отдал, под честное слово убрать куда подальше, чтобы во Франции кобыл не портил. Так никто же не возьмет, а кто возьмет, тот подальше не уберет.

— Эти взяли.

— Буду молиться, чтобы обратно не привезли. Кстати, что там Арман де Виллар? Оставите в Генте?

— Точно, совсем забыл. Я же при всех услал его с глаз, пока эти не вернутся, а они возьми да вернись. Пошлю гонца, пусть едет в Париж.

Тем же вечером Бенвенуто закатил на прощание в доме живописцев вечеринку, на которую Оксана не пришла. Утром Вольф уехал в Париж. Оксана и Амелия выехали вслед за ним чуть позже. Ласка направился на королевскую конюшню за Элефантом, а потом повел его тоже в Париж. Элефант шел за Лаской без седла и почти уже не шарахался от встречных-поперечных.

Голубь сообщил Колетт, что аудиенция состоялась. Другой голубь полетел в Париж за Вольфом. Третий — за Лаской до конюшен.

Конец бесплатной части

Тут бесплатной сказочке конец, а кто задонатит — молодец.

Что будет дальше?

— Всяких приключений по главу 28 включительно.

— Еще несколько преждевременно скончавшихся неудачливых ведьм и особ королевской крови

— Птица попугай, отличающаяся умом и сообразительностью.

— Рафаэлла фон Нидерклаузиц, дочь Фредерика и Кармины. Папина дочка, мечтающая о драконе больше, чем о принце.

— Граф Гаэтано Косса, происходящий из старинной духовной семьи. Что не мешает ему быть редкостной свиньей.

— Боевой выезд Службы Обеспечения под командованием Фредерика фон Нидерклаузица.

— Первое знакомство с подземным миром.

— Упомянутая в заглавии книги корона Меднобородого.

— Интриги французского королевского двора, экзотические восточные испытания для дам с орехами и для рыцарей с ежом.

— Его высочество наследный принц Максимилиан Габсбург в роли арбитра на вечеринке колдовской аристократии.

13. Глава. Сжечь ведьму

Колетт сделала большую ошибку, когда рассказала Вольфу про Амелию и про голубей. И еще одну, когда поручила слежку одним только глупым птицам, а не посидела сама в Фонтенбло денек-другой. Не узнала с самого начала про Оксану и Бенвенуто. Поэтому не узнала, что с помощью художника и ведьмы недруги смогли освободить Амелию и теперь знают про Колетт все, что знала ученица.

И третью ошибку, потому что забыла про саблю, заговоренную на чью-то удачу. И четвертую. Продала Амелию и осталась жить в том же домике, будучи уверенной, что бывшая ученица не придет отомстить вместе с каким-нибудь рыцарем или чудовищем.

Почему? Потому что один оборотень против одной ведьмы — совершенно не равное противостояние, а далекий от колдовского мира молодой человек не тянет даже на малую гирьку на этих весах. Оборотня намного сложнее, чем простака, и убить, и заколдовать. Да, в сказках и легендах ведьм периодически побеждают такие вот добрые молодцы. Но строго после того, как ведьма скушает несколько десятков им подобных, состарится и потеряет бдительность. Или при условии, что доброму молодцу поможет какая-то другая колдовская сущность.

Колетт знала, что в первый визит в Париж друзей во Франции у обоих путешественников не было. Ни колдунов, ни священников, ни даже каких-нибудь воришек, которые могли бы помочь перегнать и спрятать краденого коня. Вольф потому и обратился за помощью к Колетт с Амелией, будь она неладна.

Насчет Амелии у Колетт сложилось мнение, что она неудачница, которая всю жизнь плывет по течению и неспособна что-то сделать самостоятельно. Зато послушная и добросовестная. Эти качества редко помогают отомстить.

И кого тут бояться?

Голуби вылетали каждое утро и докладывали каждый вечер. Вольф уехал в Париж. Ласка уехал в сторону конюшен. Неплохо.

Вольф снял комнату на постоялом дворе, купил аркебузу и рано утром выбирал место для засады? Ласка ведет Элефанта и большую кобылу по той дороге, где его ждет Вольф? Отлично. Когда примерно они встретятся?

На этот вопрос голубь-докладчик пожал плечами. Аналитическими способностями он не мог похвастать. Сказал только, что большой конь движется еле-еле и постоянно хочет убежать в поля, а Ласка его подолгу увещевает на лошадином языке. Колетт вспомнила карту окрестностей и пришла к выводу, что в течение этого дня новостей можно не ждать. Приказала голубю доложить незамедлительно про то, как Вольф встретит Ласку и чем закончится их встреча.

Амелия с самого начала боялась, что ее узнают голуби. Сначала она уехала из Парижа в Фонтенбло в надвинутом до бровей капюшоне и широком мужском плаще. Потом почти не выходила из-под крыши. Зато голуби не боялись, что их кто-то раскусит,