Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

спортсменов на кофейного цвета «восьмерке» — бездельничают с утра до вечера за приличную зарплату, жуют жвачку и показывают неприличные жесты мужчинам в «жигуленке». Эпицентром предвыборного нашего штаба является просторная кухня Бориса Борисовича, где рекой льется кофе и потоки черного нала.

Черный нал раздаю, конечно же, я. К моему удивлению, по большому счету это очень небольшие деньги. Кандидат обходится тысяч в пятнадцать-двадцать, весь бюджет кампании — четверть миллиона. Цена хорошей иномарки. Если политтехнологам двадцать первого века рассказать о таких расценках — долго смеялись бы. Впрочем, все только начинается.

Несмотря на то, что рыночные отношения набирают оборот, деньги пока еще значат не так уж и много, эпоха коробок из-под ксероксов, наполненных долларами, еще не настала. Большие и малые начальники зубами впились в ресурс, над которым они поставлены, и категорически не хотят делиться. Так, у нас возникли проблемы с городской типографией, которая, в лице директора, наотрез отказалась печатать листовки наших кандидатов. Конечно, мы могли бы попробовать надавить на директора административно, или подкупить… но зачем, если у нас в избытке имеется силовой ресурс? Компания боксеров без труда проникла в директорский кабинет, напугав престарелого вахтера и секретаршу бальзаковского возраста. В директорском кабинете были заданы вопросы — почему товарищ директор вставляет палки в колеса зарождающемуся демократическому процессу? И вообще — застрахована ли его, товарища директора, номенклатурная дача? И личный автомобиль «Волга»? Разрядники по боксу заявили, что могут приходить и задавать эти вопросы регулярно. Впечатленный директор энергично заявил, что никакой необходимости в регулярных встречах нет, и что пока он здесь директор — демократическому процессу ничего не угрожает! Проблема с типографией была решена.

Обком, как и было договорено, на нашу предвыборную возню особого внимания не обращал. Чего не скажешь о горисполкоме, боссы которого привыкли к полной монополии и отнюдь не были рады появлению каких-то пришельцев.

Так, в один из дней, когда предвыборная компания была в разгаре, в кабинет моем появилась Люся и заявила, что пришел посетитель, который представился Николаем Петровичем и срочно хочет пообщаться.

— Николай Петрович? — переспросил я. — Что-то припоминаю, пригласите его, Люся!

— Хорошо, — покорно сказала Люся, и почти в тот же миг в кабинете возник мужчина, одетый по стандартной номенклатурной моде — в импортный плащ и приличный темный костюм. Лицо этого мужчины показалось мне знакомым. Я судорожно порылся в памяти и откуда-то из ее недр всплыло — самое начало моего появления в этом суматошном времени. Больница. Сосед по палате. Тот самый, который впоследствии помог нам организовать видеосалон, принесший первые приличные деньги.

— Николай Петрович! — широко улыбнулся я старому знакомому. — Очень рад вас видеть!

— Да вот, посмотреть пришел на ваши баснословные успехи, — сказал он шутливо. — Народ гудит, по городу ползут слухи, никто понять не может — что это за акулы капитализма у нас объявились?

— Вы же знаете, с чего все начиналось… — развел руками я.

— Знаю, знаю, — кивнул Николай Петрович. — Боевики всякие… Фильмы ужасов. А теперь… Такие перспективы открываются у молодежи! — Николай Петрович вздохнул с деланной завистью. — Как говорится, где мои семнадцать лет?

— На Большом Каретном! — ответил я. — А где мой черный пистолет?

— Вот, — сказал Николай Петрович, переходя на серьезный тон, — как раз об этом я и пришел поговорить.

— Слушаю вас внимательно, — сказал я, стараясь, чтобы сарказма не чувствовалось

— Да чего там внимательно… В нашей структуре говорят — какая-то мафия к власти рвется!

Я искренне рассмеялся.

— Мафия — это мы, что ли?

— А то кто же еще⁈ — строго посмотрел на меня Николай Петрович. — В городском совете тридцать пять депутатов. По слухам, вы хотите завести в горсовет человек десять. Так или нет?

— Примерно так, — подтвердил я, удивляясь точности слухов.

— Вот видишь! — важно сказал Николай Петрович. — Десять человек хотите завести. Почти третью часть всего состава! А… зачем? Зачем, спрашивается?

Я пожал плечами.

— Чтобы решать свои задачи. Тут ко мне недавно товарищ из обкома приходил, тоже интересовался. Я ему объяснил, что политика нас не интересует. Только хозяйственная деятельность и ничего больше.

— Хозяйственная, говоришь… — прищурился на меня Николай Петрович. — Значит, денег хотите?

— Не буду скрывать, — ответил я, — материальный фактор играет первостепенную роль. Но не только это. Есть еще некоторые моменты…

— Это все прекрасно, — сказал Николай Петрович. — Денег все хотят, не вы одни. Короче, ситуация такая… Председатель горисполкома у нас Соловьев. Уже давно, лет пятнадцать. Твой отец его хорошо знать должен, горсовет председателя всегда с ведома горкома утверждает.

— И что? — не понял я.

— И то, — с досадой сказал Николай Петрович. — В исполкоме у нас очень дружный коллектив образовался. А тут вы. Никто ничего понять не может. Что за люди? Чего хотят?

— И вы ко мне пришли от имени и по поручению? — улыбаясь, спросил я.

— Так точно! — воскликнул Николай Петрович. — Наши беспокоятся. Потому что, знаете ли, методы… Мы слышали про ситуацию в типографии, например. Нехорошо, молодые люди. У директора теперь гипертонический криз. Мужчина пожилой, заслуженный, а вы в кабинет вламываетесь! Некультурно!

Я развел руками.

— А что оставалось делать? Категорически отказывался печатать наших кандидатов…

— Нехорошо, — повторил Николай Петрович, укоризненно качая головой. — Вот вы скажите, Алексей… только честно! Я вам враг? А⁈ Два раза вы к нам обращались и оба раза вам навстречу шли! Как своему! Тогда с видеосалоном в ДК — мелочь, но пошли на нарушение, только чтобы отношений не портить, дипломатия! А этот особняк? — Николай Петрович огляделся вокруг. — Уже не такая и мелочь, правда? Цена аренды — символическая! А все почему? А все потому, что сотрудничать нужно, дружить! Эх, молодые люди! Не цените вы стариков!

— Все верно, Николай Петрович, — сказал я саркастически. — Но насчет этого особняка — побойтесь бога! Если бы не мы, то он бы уже рухнул! Вы давно в старом городе гуляли?

— А что такое? — поднял брови Николай Петрович.

— Разваливается все! — ответил я с нарочитым отчаянием. — Рядом со зданиями ходить опасно! Лепнина сыплется, плитка отваливается… Что-то у нашего прекрасного горисполкома не получается, вы не находите?

— Алексей… — задушевно сказал Николай Петрович, — ну