Тени за городом - Александр Александрович Тамоников

и создавалось такое впечатление, что это были не сами по себе беззаботные гуляния, а кольцо из людей, которое опоясало поселок и с каждой минутой становилось все туже и плотнее.

Милиция как могла разжимала это кольцо, но особых успехов в этом деле у нее все же не было. Во-первых, из-за темноты невозможно было сосчитать, сколько именно людей кружило рядом с поселком и как близко они подходили к баракам и всяким хозяйственным постройкам. А во-вторых, не было такого закона, который препятствовал бы людям гулять таким многозначительным и подозрительным образом. То и дело в темноте слышалась перебранка между гуляющими и милицией.

– Ты чего это тут шляешься? Что тебе надо? – грозно вопрошал милиционер. – Ну-ка, ступай отсюда!

– А какое твое дело, где я гуляю? – отвечал на это гражданин. – Где хочу, там и гуляю! Могу гулять хоть всю ночь! А у тебя нет такого права – мешать моим прогулкам! Я никаких законов не нарушаю!

– Так ты еще и пререкаться? Ну-ка, стоять! Стоять, тебе сказано! Вот мы сейчас тебя обыщем! И горько заплачет твоя мама, если мы у тебя найдем что-нибудь подозрительное!

После этого начинал мелькать свет фонарей и слышались разнообразные звуки – производился досмотр гуляющего вокруг поселка народа. Большей частью при досмотре милиция ничего не находила, злоупорные граждане гуляли с пустыми руками. Скорее всего, в поселок они явились с оружием: палкой, металлическим прутом или цепью, а то, может, и с ружьем, но припрятали все это где-нибудь в сторонке, а в темноте попробуй что-нибудь найти!

– Ну что, обыскал? – то и дело раздавались в темноте ироничные, ехидные и торжествующие голоса. – Нашел что-нибудь? Вы бы с таким старанием жуликов ловили, а не честных граждан! Цены бы вам не было!

– Да ты никак пьяный! – отвечал на это милиционер.

– А ты мне наливал? Что-то я не припомню…

– Все равно – ступай отсюда! И не показывайся! А то наскребешь на свой хребет!

Большинство подозрительных граждан после этого скрывалось в темноте. Тех же, кто упорствовал, или обзывал милиционеров особо обидными словами, или и в самом деле был в нетрезвом виде, задерживали за неповиновение и мелкое хулиганство. Правда, таких было немного, в основном народ был подозрительно трезвым.

Поневоле создавалось впечатление, что назревает что-то нехорошее. Даже, может быть, что-то погибельно страшное. Начальник городской милиции Егор Фомич Караваев понимал это лучше, чем кто бы ни было. Он тоже присутствовал в поселке и буквально каждым своим нервом ощущал, что еще полчаса, может, час – и начнется… Скорее всего, разгуливающий вокруг поселка народ сомкнет потуже кольцо и пойдет на приступ. И попробуй его останови…

Остановить же надо было во что бы то ни стало. А лучше того – предотвратить всякую попытку штурма. Но как? После напряженных размышлений Егор Фомич решил применить предельно действенное, можно даже сказать, крайнее средство. У него был с собой мегафон, иначе говоря, металлическая воронка, через которую, если в нее говорить, звук разлетается очень далеко. Особенно в темноте, когда затихают другие посторонние звуки. Караваев вышел на середину поселка и, набрав в грудь воздуха, заговорил громким голосом:

– Слушайте, вы! Я знаю, что сейчас меня слышно во всем поселке. Потому что ночь и тихо, а я говорю громким голосом. Я прямо-таки кричу! Так вот, слушайте… В первую очередь я обращаюсь к тем… – здесь последовал весьма вольный и по-своему остроумный эпитет, – которые кружат по поселку. Я знаю, для чего вы явились в поселок и что вам здесь надо! И я вас предупреждаю: если какая-то… – здесь начальник милиции употребил еще один рискованный, но вместе с тем психологически уместный оборот, – вздумает чего-нибудь разрушить или поджечь, а тем более стрельнуть из ружья, то тут вам всем моментально придет… – Третий эпитет был еще удачнее и уместнее, чем два предыдущих. – Я издал приказ стрелять, вам понятно? Стрелять – по вам! По вашим бестолковым пьяным головам! Стрелять на поражение! Вот как только какая-нибудь… – здесь последовал еще один, хорошо в народе понятный эпитет, – рыпнется, то пускай сразу же прощается со своей бестолковой башкой! Больше повторять не буду. Думаю, что кто хотел, тот и без повторений меня услышал и понял. А потому – лучше убирайтесь из поселка! Ступайте по домам! Не доводите до греха!

Конечно, никакого приказа открывать огонь на поражение начальник милиции не издавал, да и права такого у него не было. Не давал ему закон такого права, но ведь никто из народа таких юридических нюансов и не знал. И потому обязан был принять слова начальника за правду. А чтобы эта правда была еще доходчивее, Караваев приказал двум стоящим рядом с ним милиционерам выпустить по одной длинной автоматной очереди в ночные небеса. Что милиционеры и сделали. Пули были трассирующими, длинные огненные пунктиры с треском и визгом прочертили наискосок тьму и погасли где-то у невидимого горизонта. Получилось очень даже впечатляюще.

– Все видели? – закончил свою речь Егор Фомич Караваев. – Все поняли мой намек? Ну так не искушайте судьбу!

Переведя дух, начальник милиции произнес в мегафон еще одну речь – на этот раз короче и без вольных оборотов. Речь предназначалась жителям поселка.

– То же самое касается и вас! – возвестил начальник милиции. – Вы тоже не вздумайте чего-нибудь такого! Видали, как красиво полетели пули? То-то же. Сидите в своих домах и не высовывайте носы наружу! Это мое вам приказание! А все остальное мы сделаем сами! На то мы и власть!

Караваев был уверен, что после таких его впечатляющих речей ретивые головы призадумаются, а призадумавшись, сделают правильные выводы и успокоятся. Хотя бы до утра. А уж утром будет видно. Утро – оно себя покажет.

Так и случилось. Шаги и невнятные голоса вокруг поселка стали затихать. Народ то ли притаился, то ли, впечатленный речью начальника милиции и двумя автоматными очередями в ночное небо, решил и впрямь не искушать судьбу и разойтись подобру-поздорову.

Что касается Бандеровского поселка, то в нем шум не умолкал. То и дело там раздавались человеческие голоса, брехали собаки, мычала скотина, слышались еще какие-то звуки, определения которым и вовсе не было. Все это, разумеется, тревожило Караваева. Если народ в поселке продолжает колготиться, значит, он что-то затевает. Вот только что он затевает? На этот счет у начальника милиции ответа не было…

* * *

Да, в поселке шумели. Напрасно Караваев надеялся, что его речь успокоит жителей поселка. Случилось ровно наоборот – эта самая речь народ лишь испугала. Оно, может, было бы