Цветом света - Антон Ярев

– Это хорошо?

– Не знаю.

– Дима, – оборвал их Павел. – Художник тут обязал меня. Не знаю даже. Что-то там у него сложное… Вот, вечер у меня с девушкой, – он указал на Женю.

– Поздравляю! – смеясь и по-олимпийски пожимая ему руку, отчеканил Дмитрий.

– Хвала всевышнему, серьезных планов у меня нет. А какие у вас, загадочная вы моя?

– Дожидаюсь Женю. Он прислал меня только затем, чтобы ничего не случилось.

– Чего не случилось?

– Плохого чего-нибудь.

– Прислал, – задумчиво пробормотал Дмитрий. – Бандероль! Ну что ж, мы с Маринкой тогда пойдем, а? Ты как, Паша?

– Поручение оформлено на меня, – с театральной тоской изрек Ивановский. – Впрочем, провести какую-то часть жизни в компании с прелестным созданием… Вы только не обижайтесь, Женя, но… Все же это как-то необычно.

– Я понимаю.

– Что делать будем? Хотите, театр покажу? Я бы пригласил вас в кафе, но наш рэ`эсторан уж упокоился с миром, а из «Приюта», как я понял, ни-ни?

– Честно говоря, я голодна. Мы можем купить что-нибудь в магазине. Здесь есть «24 часа»?

Павел кашлянул. Дмитрий крякнул.

– По-моему, у нас остались пряники к чаю, – прищурившись, напомнил последний.

– Две штуки, – цыкнул Паша. – Пролет. А еще там сахару на полчашки.

Женя улыбнулась, открыла сумочку и достала из кошелька бумажек сотни на две:

– Дима, если вас не затруднит.

Барон совсем вытянулся в лице и, безмолвно протестуя, замахал ладонями.

– Поверьте, так надо, – спокойно ответила на это Женя. – В конце концов, я сегодня получила огромное удовольствие, а теперь еще и свалилась вам на голову.

Павел тяжело вздохнул, но кивнул Диме:

– Уж когда-когда, а сегодня мы это заслужили.

– Подождите, Дима, – вдруг сообразила Женя. – Нас ведь не только трое.

– Полноте, – отбрыкнулся барон. – Хватит!

– У меня только доллары, – продолжала девушка, – может, можно найти?..

– Спроси у Минкова, если он еще здесь, – смело сказал Павел и добавил досадливо-восторженно: – Эх!

Кроме них троих оказалось еще четверо голодных. Остальные актеры просочились по своим домам и делам. Ребята сообразили в одном из помещений столик с легкой Жениной руки. Среди присутствующих были еще две девушки, они поначалу отнеслись к меценатке грубовато, с предубеждением, явно оценивая, но потом, увидев, что она практически не пьет, почему-то успокоились. Пелегрин, почитай, все время спал, наверное совсем вымотался. Юноша, которого Жене никак не представили, постоянно что-то наигрывал на гитаре, лишь изредка протягивая руку к фарфоровой чашке и затягиваясь дымком. А Паша очень много говорил. И с Женей, и с другими, и даже сам с собой. Он строил утопические проекты будущего, окунался с головой в прошлое, обсуждал с Димой предстоящую экспедицию на Кольский полуостров, высказывал забавные и удивительные суждения о Милораде Павиче и его «Хазарском словаре», а потом обязательно брякал какой-нибудь удачный анекдот. Жене все это ужасно нравилось, ей казалось, она целую вечность не сталкивалась ни с чем подобным. Это переворачивало все, к чему она привыкла. И девушка бессознательно радовалась каждой свежей мысли, как младенец радуется новой игрушке… Какой же Лесков молодец!..

– Вы очень разные, но в чем-то безумно похожи… Я поняла: с вами интересно! – сказала она.

– Это комплимент? – спросил Паша.

– Данность, – пожала плечами Женя. – Я надолго запомню сегодняшний вечер.

– А что тут особенного? Разве что – нечасто у нас такой пир, а в остальном…

– И сейчас ты мне скажешь, как Крейз Мартину Идену, что на таких условиях готов устраивать мне подобные вечера каждую неделю.

Ивановский засмеялся:

– Да, недурно.

– А Женя часто у вас бывает?

– Раньше пересекались. На Ладогу вместе ездили. А вот последние полгода, что-то я и не помню… Хотя, я сам забегался…

– Последние полгода у Жени были трудности.

– Да? Они всегда были.

– И он решал их прыжками с набережной?

– Шутишь? А сейчас, что он?..

– Сейчас он хочет меня удивить. Глупенький. Все гораздо проще…

– Ну-у! – пропел Паша. – За высокие материи!

Они чокнулись и опрокинули по рюмочке «божественной смирновской». Это подало повод спеть великую песню о морозе, коне и ревнивой жене. Женя пела тихо и из ряда вон плохо, но в общем хоре она себя зауважала.

Так замечательно они провели время почти до половины двенадцатого, когда дверь распахнулась, и на пороге появился Евгений в бежевом летнем костюмчике, лакированных туфлях, опрятный, довольный и с коробкой пива в руках.

– О-о! – разорвал немую сцену Дима. – Водка без пива – деньги на ветер!

– Это на утро, ребята! – объяснил под аплодисменты Лесков. – Две бутылки подарил на вахту.

Паша значительно посмотрел на подружку художника и как попугай закачал телом:

– Вон оно как живут утопленники!

– Штрафную художнику! – подал голос Пелегрин.

– Нет, – твердо сказал Лесков. – Никак невозможно.

Паша разлил белую по таре, обойдя стороной рюмку своей подопечной:

– За совпадение возможностей с желаниями.

Лесков коснулся губами виска Жени и прошептал в самое ухо:

– Как тебе здесь?

– Спасибо, – тихо ответила она. – Замечательный подарок!

– Ты хочешь остаться?

– Я подчиняюсь только тебе.

Он взял ее легкую руку и потянул на себя. Ивановский второй раз за сегодня опешил:

– У Лукоморья дуб зеленый!.. Я не успел к ней привыкнуть!

– Спасибо вам, ребята, что приютили мое сокровище. Счастливо.

Женя помахала им рукой:

– Увидимся.

– Всегда рады, – тепло, но полусонно молвил юноша с гитарой.

Когда за влюбленной парочкой закрылась дверь, Паша очертил в воздухе крест:

– Венчается раб божий Евгений и раба божия Евгения. Аминь!

– Погоди-ка, – очнулась одна из девушек. – А что его дикая собака Динго?

– Если художник так беспечен, – ответил Паша, – то и с ДСД все в порядке.

Дмитрий улыбнулся:

– Забудь, Марина…

…Такси примчало их на Дворцовую набережную, к причалу, недалеко от Эрмитажа. Евгений вывел Женю из машины и расплатился с шофером.

В разгар белых ночей, в волшебный полуночный час Нева замирает, и есть мгновения – совсем недолго – она недвижима и способна творить чудеса. По преданию, человек непосвященный, оказавшийся в это время на берегу и проронивший в ее воды самое заветное свое желание, обязывает реку на его исполнение. Очнувшиеся волны подхватывают сказанные слова и уносят их – к морю, к небу?.. – куда угодно. Человек не силен в этих загадках. Великое провидение само отыщет достойные пути.