Сестры. Дом мертвеца - Белов Александр Иванович

– Да в лесу заблудиться негде, – утешил он ее, – туда два километра, сюда три, хочешь-не хочешь, а через час выйдешь в поле или на дорогу, если не по кругу ходить, а по прямой. Да не психуй ты, уже подобрали ее, точно тебе говорю. Утром доставят... А бандиты – те снова приедут. Пора бомбами запасаться.

– Какими бомбами? – удивилась Света.

– Какими-какими, – передразнил ее Семен. – Обычными, как у чеченцев. Чтобы в джип метать.

Света посмотрела на него, как воспитательница детского сада на трудного ребенка, и строго сказала:

– Сема, нельзя рисковать. Давай обойдемся без этого. Где этот милиционер, которого ты обещал?

– Я передумал. – Он отвел в сторону свои удивительные разноцветные глаза. Радостного блеска в них сейчас не было. – Я тебе уже говорил.

– Хорошо, – наклонила голову Света, – отдадим родителям Дину, и я к тебе вернусь.

– Чего ты мне гонишь-то? Чего гонишь? – недоверчиво произнес Семен и забарабанил пальцами по столу. – Не умеешь брехать, так не берись.

Света посмотрела упрямо ему в глаза. Ей было не до шуток.

– Чем тебе поклясться?

– Жизнью, – сказал он очень серьезно.

– Хорошо. Клянусь жизнью, – бездушие Семена вызывало у нее ненависть, и она с вызовом спросила: – Устраивает?

Он по-детски шмыгнул носом и объявил:

– Я пошутил. Ты тоже... Ты, если б захотела, давно бы сдалась ментам... А ты нет, сидишь, ждешь у моря погоды. На всем готовом что ж не пожить... И еще чтоб я тебе служил, милицию тебе на подносе прибез... – Он сложил пальцы в фигу и приставил к ее носу. – А это видела? Ты меня даже ни разу не попросила ласково. Просто погладила бы по плечу... А ты сидишь и бычишься... Сама тогда разруливай, я тебе не слуга, – он встал, хлопнул дверью и вышел, оставив Свету наедине с картошкой.

Она терпеливо дожарила ее, взяла сковороду и направилась в баню. Щеки у нее пылали, то ли от жара плиты, то ли от гнева. Открыв двери бани, она поставила сковороду на порог, молча повернулась и собралась уходить. Но Семен успел схватить ее за руку.

– Слушай, а у тебя кто-нибудь был? Ну, парень?

Света вырвала руку и отрицательно помотала головой.

– А научиться хочешь?

– А ты что, специалист? – Света недоверчиво усмехнулась.

– Увидишь.

– Хорошо. Показывай, – она выжидательно уставилась на него.

Не ожидавший такого ответа Семен сплюнул и выругался.

– Иди спать, дура, – он махнул рукой: мол, что с тебя взять...

Света побрела по темному огороду в дом. Луна светила тускло и торжественно. Высохшие заросли сорняков шуршали от ветра, она поежилась от осеннего холода. Господи, что делать с этими детьми? Где Динка, и как убедить этого дурака, что все всерьез, что вокруг люди, живые люди, а не машинки, паровозики и солдатики?

Света едва не заплакала от бессилия, но сжала зубы и сдержала себя. Она вернулась в дом, села на табурет, потушила свет и принялась смотреть в окно. Под луной дорога блестела загадочно, как и ночная роса на обочине. В этот миг ей показалось, что все это сон. И этот дом, и электрички, и Семен. Надо просто сделать над собой усилие, – и проснуться дома, в своей постели.

Через полчаса Семен явился к ней. Они поругались еще раз, и он убежал в баню злой и расстроенный. В ярости скинул на пол шайку и длинно выругался. Света осталась сидеть одна у окна, мечтая об одном – очнуться ото сна... Как иначе вырваться из этого тупого кошмара?

Через час она постучала в дверь бани – Семен ее впустил. Положил на плечи руки, уткнулся лбом в лоб и попросил: «Ну хватит уже меня изводить!»

16

К полудню беженка Марина с Диной добрались до дома Семена Александровича. В доме они никого не обнаружили. Дина обследовала территорию и нашла сестру в бане. Они с Семеном спали почему- то на жесткой деревянной лавке, отвернувшись друг от друга. У Семена на лице застыло недовольное выражение. Глядя на них, Дина сочувственно вздохнула. Сочувствовала она, пожалуй, не сестре, а «жениху». Тем более что от Светы ей грозила нахлобучка за лесные приключения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дина с трудом ее растолкала. Но ругаться Света не стала, наоборот, обрадовалась им с Мариной, напоила их чаем с баранками, угощала вареньем и только после этого строго сказала Дине:

– Собирайся! Мы уезжаем.

Артемий с раннего утра уже отправил Мариванну и Нонну на автобусе на станцию, а сам взялся сопроводить следующую партию.

– Поезжайте-ка домой. К родителям. Хватит с вас приключений, – посоветовал Артемий сестрам.

– А вы, – забеспокоилась Дина, – вы разве со всеми не поедете? – С Артемием Дине расставаться не хотелось. У нее на него были кое-какие виды. Ей нравилось с ним рисовать и как он рассуждал, тоже нравилось.

– Только до Ольховки, посажу в поезд. Мне надо с милицией переговорить. Дом оставлять без присмотра нельзя. Я ведь его еще не дорисовал, – невесело подмигнул он Дине. Но она все равно расстроилась. Опять ехать неизвестно куда. Артемий, конечно, добрый, а он же не знает, что там, у них дома. Может быть, там их караулят?

Заспанный Семен вышел из бани, почесывая затылок, и поглядел на небо. Тусклое солнце едва пробивалось через толстый слой туч. Белесое, цвета серой ваты, оно навевало осеннюю тоску. Семен молча бродил по двору, наблюдая сборы и время от времени презрительно сплевывал. Поздоровавшись с Мариной, предложил подбросить ее до дому. Свету он подчеркнуто не замечал, только буркнул неизвестно кому, чтобы дверь заперли, а ключ засунули под камень. И пнув ногой камень, вернулся в баню. Всем стало грустно. Дина дергала Свету за рукав, кивая на баню, чтобы она попрощалась с хозяином, а то невежливо, но Света делала вид, что не понимает, чего от нее хотят.

Марина, все время смотревшая на Семена Александровича с ласковой улыбкой, после его ухода вдруг присела на порог дома и принялась раскачиваться вперед-назад, опустив голову. По щекам ее побежали прозрачные капли. Дина подошла к ней, тихонько погладила беженку по плечу, и та, подняв лицо, вдруг сказала, вытирая слезы:

– Они ведь все мертвые. Столько людей, и все мертвые!

Все молчали. Никто, кроме Дины, не понимал, о чем она говорит, и никто не мог утешить. Дина тоже не знала, что сказать, и хмурилась. Было бы лучше, если бы Марина продолжала притворяться. А теперь ее стало жалко. Даже чересчур жалко, хотелось зареветь самой. Особенно как вспомнишь фотографию маленького мальчика на камне.

Из бани вышел в куртке хмурый Семен, кивнул Марине, чтоб садилась в коляску, и укатил, не попрощавшись. Звук мотора затих вдалеке, и сестры примолкли, глядя на опустевшую дорогу.

– Вот и пусть на Марине женится, врун, – запоздало обиделась на такое прощанье Дина и тоже, как Семен, пнула носком камень... В таком похоронном настроении они и отбыли, сами не зная куда. Света, стоя на автобусной остановке кусала губы, обдумывая прошедшую ночь, ссору с Семеном и прикидывая будущие приключения, которых, ох как не хотелось. С другой стороны, оставаться здесь тоже было нельзя. Во-первых, могут вернуться бандиты и тогда что? Обороняться бутылками с зажигательной смесью? А во-вторых, Семен ее напрягал своими безответными чувствами. Она уже не знала, что ему отвечать. Потратила все слова и аргументы.

Сев в автобус, все загрустили. Старенький красный ЛИАЗ кряхтел на каждом подъеме и бензином воняло нещадно. Вдоль дороги стеной стоял голубовато-зеленый лес, таинственный и равнодушный, занятый своей, далекой от них жизнью.

– Свет, помнишь дом мертвеца?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну.

– Свет, не нукай, сто раз тебя просила. Тем более, это непонятный ответ. Скажи просто «да».

– Да. Помню. Отстань.

– Это был первый дом. Второй – у архитектора, где коробки клеили. Ты еще тогда двух девочек мелом на стене нарисовала, когда уходили. А третий раз мы где ночевали?

– Третий у Климкинского соседа. В Зеленоводе.

– Правильно. Там мы никаких следов не оставили?