Инверсия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

– Не совсем его, но да. Он в каждой форме заново жизнь начинает. Что-то сохраняет, что-то, наоборот, теряет. С прошлого раза вот маскироваться разучился, у него в той форме классная шкура была, под любой цвет подстраивалась.

– И он каждый раз другой?

– Кое-что не меняется – например, зубы. Ни разу еще других не видел. И он всегда аккумулирует холод. А так и крылья, помнится, терял, и лапы, и что хочешь.

– Как же вы его узнаете? По зубам?

– Привратника я всегда узнаю и найду, – с удивительной теплотой откликнулся Фриам. – Как и он меня.

Регмодуль громко пискнул – Фок аж вздрогнул от неожиданности – и выдал какое-то инфокно. Фриам не глядя подтянул его к себе, бегло прочитал и чуть подправил настройки.

– Почему вы врачом стали? Могли же кем угодно, хоть целым императором!

– Да кем я только уже не был, – зевнул медик. – Почему бы и не врачом? Интересная профессия, нужная.

Фок понял, что ответ дежурный, и настаивать не стал. Наверное, там что-то личное, и делиться этим Фриам не хотел. Может, ему и вовсе общаться надоело.

– Я вам точно не мешаю?

– Не-а. Скрашиваешь скуку.

– А вы можете говорить с животными? Просто Лас так слушается вас, будто каждое слово понимает.

– Он и вправду понимает, если правильно сказать. Но это исключительно его заслуга, я-то понятия не имею, что он там в ответ рычит.

Фриам снова поменял позу, на это раз облокотившись на локоть, и оказался как-то слишком близко. Фок постарался отодвинуться незаметно, но не вышло.

– Да ладно тебе щемиться! Неужели я такой страшный?

– Слушайте, вы вчера у меня на глазах человеку сердце вырвали! – звенящим голосом выдавил Фок, покосился на регмодуль и, хотя оттуда Сергей точно не мог его услышать, добавил шепотом: – А потом еще меня шантажировали! Чего вы ждете после такого?

– Я не шантажировал! – так удивился Фриам, будто Фок его и впрямь оговорил. – Специально же подчеркнул, что выбор за тобой. Ты мог попробовать спасти брата и без меня, я бы не стал мешать.

– Но и не помогли бы, да?

– Разумеется, с чего бы? Я альтруизмом не болен.

– Но вам же это ничего не стоит! Вы через весь корабль за секунду прыгнуть можете!

– Так мне прыгнуть надо было или человека с того света вытащить?

Фок осекся и замолчал, сообразив, как ужасно себя ведет. Сергей жив только благодаря Фриаму, тот действительно вырвал его из лап смерти и уже почти поставил на ноги. Не будь его здесь, капитан был бы мертв – так настроить регмодуль по силам только врачу, и то не каждому. Не говоря уже о том, сколько времени заняла бы транспортировка! А Фок еще попрекает его за то, что он посмел не сделать это бесплатно!

– Простите… Это на нервах.

– Дать таблеточку? С нервами шутки плохи.

– Не надо.

– В вашей семейке у всех фармакофобия10? А что касается сердца…

– Я понял, понял уже! – перебил Фок, пряча лицо в ладонях. Спокойный тон Фриама смущал еще больше. Накричал на взрослого, обвинил во всех грехах, а тот в ответ даже не огрызнется! – Простите, мне очень стыдно!

Фриам тихо рассмеялся, похоже, совсем не обидевшись. Фок виновато улыбнулся и демонстративно придвинулся обратно. Не такой уж он и жуткий: драться вот не умеет и мясо не ест. А еще спас брата! Может, и сферу белую, о которой он просил, не просто так Сергею отдавать нельзя.

– Фриам, а вы правда на нашей стороне?

– На вашей? – изумился медик. – Нет, мальчик, я сам по себе. Но пока нам по пути, не бойся.

Фок предпочел не думать об отчетливо выделенном «пока».

Межгалактический линкор «Фибрра»

Световые полосы «Фибрры» сияли теплым оттенком белого, даря ощущение только-только вставшего солнышка. Я сонно щурилась на стаканчик с кофе, пытаясь раскопать в себе силы и энтузиазм. Ночью мне снились кошмары, которые забылись поутру, но оставили после себя дурное настроение. В любой другой день предпочла бы еще поспать, но сегодня просто не могла остаться в постели. Неизвестно, когда и с кого решит начать Тори, и мне надо быть на посту раньше нее.

Хока явилась только через час и тут же отхватила негатива. Мы основательно поругались из-за какой-то мелочи, а когда помирились, заглянул возмутительно бодрый Рим, которого мы тут же атаковали вопросами.

– Она уже встала?

– Видел ее? К кому она пошла?

– Кого-нибудь уже проверили? Как все прошло?

– Надолго она здесь? Что говорит?

Рим поставил кружку с чем-то активно бурлящим на ближайший стол, с комфортом разместился на нем сам и только после этого соизволил открыть рот:

– Тори еще не вставала. Она привыкла к линатианским суткам, так что, думаю, проснется к обеду. И вам не кажется, что вы излишне драматизируете?

– Если корабль расформируют, то Сашу, а значит и меня, спишут на Флиберию, и вряд ли мы там пригодимся, – проворчал Синт.

– Эй, а что будет с нами? – всполошился Кип. – Опять на «Сайджу»?

– Твой-то работу найдет, а моя недоучка…

– А я вообще к Лион приписана! – внезапно взвыла Хока, да так, что я подпрыгнула, а Рим опрокинул на себя полкружки кипятка. – А там родители, замуж и ферма на всю жизнь! Не хочу!

– Успокойтесь, вы, все! – рявкнул Рим, контактерским нюхом чуя, что число истеричек на этом корабле вот-вот станет критическим. – Вы хоть представляете, как надо облажаться, чтобы МИК расформировала целый линкор?!

– Потерять трех членов экипажа за полгода? – угрюмо предположил Синт.

– Спириты, пираты, контрабандные мифические штуки… – принялся перечислять Кип.

– Мы разбомбили несколько кораблей, свернув с маршрута на бой с пиратами, – подхватила Хока.

– И настроили против Корпорации сверхразвитые миры, – мрачно подытожила я.

Рим закончил стряхивать с себя разлитое, отставил все еще дымящуюся кружку и с наслаждением потянулся, хрустя позвонками. Хока завистливо на него поглядывала, явно размышляя, где бы раздобыть комплект бронебойных флиберийских нервов для апгрейда собственных.

– Вот вам и ответ. МИК просто хочет понять, почему мы так часто вляпываемся. Может, мы с пиратами в сговоре! Или сами какие-то темные делишки ведем. Убедятся, что это не так, и улетят. Расслабьтесь!

Расслабиться не удалось, но голодные звери отказывались принимать в качестве корма нашу уверенность, что «Фибрра» доживает последние дни. Капитан, дернувший Рима обсудить новый план высадок, тоже не счел это мотивом, искупающим безделье. Так что, пока Тори, чьи уши наверняка стремились к температуре сверхновой, дрыхла в гостевой каюте,