Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Юлия Славачевская

Я кинула взгляд на мужа.

– Тебя жду, – с предельно невинным выражением лица сообщил мне страшно довольный элегантный Казидис в черном, поигрывая мобильным телефоном.

– Уже дождался, – открыла я ему глаза на грустную действительность и поскользнулась на опавших лепестках. Потом налетела на корзину. Споткнулась о вазу с букетами, проехалась верхом на гигантской коробке… В общем, в результате я закономерно оказалась в мужских объятиях и сильно расстроилась. Чулки сказали мне: «Ciao, bambino, sorry», – и ушли в «стрелки». Крошечная пуговица на блузке отлетела ровно посредине груди, а на каблуке в одном месте содралась кожа.

– И это все мне! – обрадовался Никос и начал изучать меня с декольте.

– Не надейся! – вывернулась я и попыталась отодвинуться.

Счас! Этот хитрый жук предусмотрительно заполонил все свободное пространство минными лепестками и даже покусился на несвободное!

Мои – нет, вы только вдумайтесь, МОИ! – стол, кресло и сейф скрылись под лавиной из разноцветных букетов, букетиков и лепестков и уже не отсвечивали. Совсем.

– Могу только порадоваться, что ты не пользуешься электроплойкой и не ведаешь о целительной силе геля сильной фиксации, – сдержанно констатировала я, с силой вонзаясь наманикюренными ногтями себе в ладони, чтобы только не вцепиться в чьи-то сияющие угольно-карие глазки. Очень уж хотелось. – О! И не пудришь носик шариковой пудрой. – Меня передернуло.

Казидис понимающе усмехнулся.

– Итак, зачем ты здесь?

– Поужинаешь со мной? – спросил Ник, с громадным энтузиазмом стягивая с меня пиджак и усаживая на стол. Лихорадочный жар, излучаемый Никосом, окутал меня огненным покрывалом. Меня начало изрядно потряхивать. Мужа, впрочем, тоже.

– Уверен, что ты не из противоположного департамента? – ядовито поинтересовалась я.

– А кто у нас противоположный департамент?

Законный вопрос!

Я предпочла промолчать.

Этот прохиндей тут же воспользовался моим попустительством и потащил наверх подол юбки.

– Я своих санкций на незаконное проникновение не давала! – заявила я, отпихиваясь.

– Ты мне вообще ничего не давала, – промурлыкал Никос, послушно забирая руки из-под моей юбки и запуская их мне же в декольте. – Но дашь…

– Если только по голове, – поморщилась я, разрываемая на части желанием отдаться и чувством долга. Выбирать становилось все труднее и труднее.

Но тут мне на помощь милосердно пришла Анна, которая вломилась в кабинет с уборщиками:

– Я тут подумала…

Узрела дивную картину – меня с Никосом, и покаянно застыла:

– Лучше б я не думала…

– Это не то, что ты подумала! – категорично рявкнула я, отпихивая Казидиса и спрыгивая со стола.

Лепестки вместо банановой шкурки, маленькая поездка – и снова объятия Никоса! В этот раз я повисла на нем обезьяной, потому что мне в спину долбануло чем-то остро-угловатым. Видать, в ход пошли остальные презенты.

– Я больше не буду думать! – туманно пообещала помощница, скрывая улыбку, и быстро захлопнула дверь, вытолкав предварительно рыцарей мыла и мочалки.

– Ты испортил мне репутацию, костюм и настроение! – поставила я Ника в известность, сидя на нем верхом и пытаясь сохранить ошметки чувства собственного достоинства. Достоинство сопротивлялось и сохраняться категорически отказывалось. Наоборот, стремилось освободить дорогу либидо и поучаствовать в разнузданной оргии.

– И что больше всего ты из этого набора жалеешь? – радостно улыбался Казидис, поддерживая меня под пятую точку и визуально не испытывая абсолютно никакого раскаяния. Скорее наоборот.

Ощущая себя абсолютной дурой, что было мне доселе в новинку, я вяло огрызнулась:

– Все! Ничего из этого не восстановимо!

– Ошибаешься, любовь моя, – заверил меня Ник, снова усаживая на стол и продолжая раздевать. Причем умело действовал и сверху и снизу одновременно. Постепенно рубежи пали, и я осчастливила его своими трусиками.

– Джулиэн… – В кабинет с топотом ворвалась Марча, за ней так же стремительно Анна, загораживая ей обзор.

– Я же сказала – она занята!

Допрыгались по моему офису они до того, что оказались обе по уши в цветах и присыпанные лепестками, как покойницы.

– Теперь мы квиты! – нахмурилась я, приходя в себя и одергивая юбку. – Обмен трусами – не грабеж, а нота протеста! Сгинь отсюда!

– Только если ты пообещаешь со мной сегодня поужинать! – тут же согласился Никос. – Или пообедать.

– Ни за что! – выпалила я, пытаясь срочно придать себе презентабельный вид.

– Я очень извиняюсь. – В кабинет сунулась рыженькая девушка. – Тут вам цветочки прислали, брать?

Убью! С особой жестокостью! И меня даже строгое начальство – и то оправдает!

Девушку спасла Анна. Со стоном отчаяния она на четвереньках выползла из клумбы с корзинами:

– Скажите, мистер Корзидис, вы только в Нью-Йорке цветы скупили? Или остальные штаты тоже пострадали?..

– Мои вроде бы все здесь, – озадачился Ник и даже выпустил меня из рук. Это он зря сделал! Ей-богу! Я попыталась сбежать и, в который раз поскользнувшись, проехалась по акватории крейсером-флагманом, вздымая кормой лепестки, и присоединилась к дамам в укрытии. Аминь.

– Ты их что, в лицо узнаёшь? – Я уже стонала. Нет, я понимаю, что месть, мстя и ты ды, но окончить жизнь в цветочках – чистой воды издевательство! Даже бордовая помада на белых штанах меркла перед этой перспективой.

– Нет, мы с ними не знакомы, – заверил меня Никос, протаптывая народную тропу к памятникам архитектуры, кои мы с девочками сейчас представляли.

– Это вам от мистера Фака. – В кабинет вплыла скромная корзинка из пятнадцати желтых роз. – На карточке указано.

– Факса, – строго поправила я, скрывая рвущуюся улыбку.

– Это кто такой… с говорящей фамилией? – раздул ноздри греческий ревнивец.

– Это тебя не касается! – отрезала я. – Я свободная…

Меня выдернули из клумбы и заткнули рот поцелуем. Через три минуты я уже была согласна – «не свободная… одинокая!»

– Бу-бы-бу! – высказалась я ему прямо в гланды. Четко и с нужной твердостью в писке.

Никос внимательно выслушал, не прерывая столь приглянувшегося ему занятия, и отреагировал истинно по-мужски. Крепче прижал к себе и конкретно, на примерах показал, что он по этому поводу думает. То, о чем он в этот момент думал, впечатлило меня еще в прошлый заезд, а сейчас навевало щемящую ностальгию.

– Девушка, – Казидис на секунду от меня оторвался, но бдительно упаковал в смирительную рубашку из своих рук, – скажите мистеру, которому сильно не повезло с умом и фамилией, что Джул Казидис хватает внимания и цветов и без его жалкого помойного веника!

– Я, конечно, скажу… – состроила ему глазки рыженькая и подписала себе увольнение. – Только кто такая Джул Казидис?.. – И была тотчас принята обратно. Мысленно.

– Вы ее не знаете! – рыкнула я, посылая сигналы бедствия Анне и Марче, которые, похоже, просто унюхались в хлам и теперь ни на что вербально, а также невербально не реагировали. – Это одна знакомая…

– Очень близкая знакомая! – Попытку бегства пресекли в зародыше. – Ну на-а-астолько близкая…

– ВСЕ ВОН! – На что-то меня все же хватило.

Начальственный рев помог. Смело всех, вместе с половиной конфет и букетов. И пускай. Хоть кто-то подаркам порадуется!

– Никос, отстань от меня по-хорошему! – попыталась я действовать дипломатично и ощутимо ткнула его пальцем между ребер.

Ноль внимания. Точно, старею.

– Нет, ни по-хорошему, ни по-плохому я от тебя не отстану, – нахально заявил обнаглевший Казидис, довольно сверкая обсидиановыми зенками. – И не надейся, радость моя. Будет нужно – опять украду!

– Наивный, – фыркнула я. – Думаешь, меня это удержит? У тебя неделя сроку для возврата долга, а ты бездарно тратишь время в моем кабинете. Или эти цветы в знак похорон твоей компании?

– Нет! – сжал он зубы и поиграл желваками на щеках. – Я просто хотел подарить тебе цветы, а ты!..

– А я не оценила? – Я все же вырвалась и сейчас мелким шагом, семеня пробиралась по минному полю к противоположной двери, за которой скрывалась гардеробная.

Прыжок гуманоидного хищника.

– Никос, не сходи с ума!

– Я сошел с ума еще год назад! – набычился он. Добил: – Теперь это состояние перманентное и привычное!

– Слушай, давай ты пойдешь к себе в компанию, а я еще поработаю, – выдвинула предложение, добираясь все-таки до вожделенных шмоток.

– Еще кого-нибудь разоришь? – тихо спросил Ник. – Или это только мне такое счастье привалило?

– Ты – эксклюзивный экземпляр, – сделала я ему крайне сомнительный комплимент. – Ради тебя я готова даже на такие жертвы, как получить еще больше денег!

– Все же ты стерва! – вспылил Никос и сразу стал похож на себя прежнего.

– Добро пожаловать домой! – оскалилась я, сдувая прядь со лба. – Сам уйдешь или снова охрану позвать? Учти! У меня там только мужики, на цветочки не поведутся!