Пояс черны - Дмитрий Братусь

— Значит, все было просто из-за денег?

— Да, именно так. Очень часто бывает, что за пылкими речами и лозунгами стоит простая человеческая корысть.

— Но почему я должна вам верить, и не верить тому, чему меня учили в школе?

— Ты не должна мне верить, но то, что я говорю — это исторические факты, которые даже алларийские ученые сейчас не смогут отрицать. Просто они предпочитают не упоминать об этом без необходимости. Ты можешь сама проверить, что все было действительно так.

— А как появились пришельцы? Я слышала, что это была какая-то секта.

— Вроде того, — сказал Лей и улыбнулся. — Переселенцев действительно в те времена считали фанатиками, да они и были фанатиками. Они появились в позапрошлом веке в Катонии, где система ценностей тогда была построена на деньгах, чем сильно отличалась от современной пришельской. Деньги в Катонии были мерилом всего. Успешными считались те, кто имел множество не обязательно полезных, но обязательно дорогих вещей. Деньги тогда, как и всегда, не гарантировали людям ни счастья, ни здоровья, ни благополучия, — скорее они были предметом некого культа — культа, в основе которого лежала вера в совершенство неуправляемой рыночной экономики. Те, кто не стремился к богатству, считались чудаками, неудачниками.

«Прямо как на Галеоне, — подумала Джута».

— Так вот именно такими чудаками были переселенцы. Первые переселенцы были людьми очень богатыми — достигшими всего, что могла им предложить катонийская система ценностей. Казалось бы, они должны были быть самыми счастливыми людьми в мире, но это было не так. Переселенцы, как ни кто понимали, что их счастье никогда не зависело от их богатства, а зависело скорее от тех вещей, которые были никак не связаны с деньгами. Некоторые ощущали, что увеличься их богатство вдвое, или уменьшись на половину, они не почувствовали бы этого — это никак не изменило бы их жизнь, а значит, что-то в катонийской системе ценностей было не так, да и к богатству эти люди не стремились — они просто занимались любимым делом, и деньги сами пришли к ним. И переселенцы много размышляли об истинной цене вещей, но дальше несвязных размышлений дело не уходило.

— И как им пришло в голову улететь на Фокос? Они так спасались от Великого цунами?

— И да, и нет. Их повел за собой Гай Сйриус.

— Это правда, что он был коммунистом?

— Да. Он, пожалуй, был последним настоящим коммунистом. Он верил в то, что люди способны добиться гораздо большего, не конкурируя друг с другом, а действуя сообща. Он доказывал, что конкуренция между людьми противоестественна, и на ней невозможно построить стабильное общество. Он также утверждал, что обе существовавшие тогда экономические модели — что катонийская, что алларийская — упрощали человеческую природу и не учитывали внешние факторы, а значит, не обладали достаточно хорошей предсказательной силой. Более того, он считал все тогдашние учения о человеческой психологии догматичными и ненаучными. Для того, чтобы объяснить существовавшее положение вещей, учитель Сириус пытался выделить то, что разделяет людей и то, что их объединяет. Так, например, твердые убеждения — догмы — он считал одним из главных разделяющих факторов. Люди часто бьются за свои убеждения лишь потому, что как дети стыдятся признать свою неправоту, даже если она очевидна. «Но не ошибок нужно бояться, а неспособности их признать», — говорил учитель Сириус, и так теперь учат во всех пришельских школах.

— Я всегда думала, что твердые убеждения, наоборот, объединяют, если конечно они общие.

— «Если конечно!» Именно, если они общие, но не бывает одинаковых людей, и потому не может быть одинаковых убеждений. Каждый человек заблуждается по-своему.

— Хорошо, но если убеждения разделяют, то что тогда объединяет?

— Две вещи: во-первых, объективные истины — те, что доказаны научно, то есть те, чья истинность не зависит от нашего к ним отношения. Они неподвластны нам и никогда не будут, и в этом все люди равны.

— А как определить объективна ли истина?

— Объективная истина всегда опровержима. Если кто-то что-то утверждает, спроси его: «Что нужно сделать, чтобы опровергнуть это?» Если не существует ни одного гипотетического эксперимента, в котором утверждение может быть опровергнуто, значит, мы имеем дело с догмой. Любая научная теория имеет способы опровержения самой себя, в противном случае она ненаучна.

— Не понимаю. Если любое научное знание может быть опровергнуто, то, как мы можем быть уверены в нем?

— Надежность научного знания в том и заключается, что пройдя множество проверок, способных его опровергнуть оно остается истинным, а если какой-то эксперимент его опровергает — не беда — одной ложной теорий становится меньше.

— Ну хорошо, — согласилась Джута, так до конца и не поняв мысли Лея. — А что второе?

— Второе — наши животные инстинкты, которые одинаковы у нас хотя бы потому, что мы все относимся к одному биологическому виду.

— Животные инстинкты? — переспросила Джута, скривив лицо так, как будто говорит о чем-то мерзком.

— Да-да. Давно доказано, что невозможно построить этическую систему, руководствуясь одними лишь рациональными доводами.

— Что это значит?

— Это значит, что ты никогда не объяснишь рационально, почему один человек не должен убивать другого. Мораль не может быть объективной, потому что объективной морали не существует. Объективно не важно как люди живут, и если вдруг они исчезнут, исчезнет и мораль, а все объективные истины сохранятся. Совесть — это то, что нам подсказывает инстинкт, то, что определяется нашей принадлежностью к биологическому виду.

— Получается, поддаваться инстинкту — это хорошо?

— Не всегда, — улыбнувшись, ответил Лей. — Но, действуя по инстинкту, ты поступаешь так, как поступали твои предки тысячи лет, и это позволило им выжить.

— Так почему же все-таки пришельцы решили лететь на Фокос?

— Все началось с романтичной, но грустной истории. Когда Гаю Сириусу было двадцать два года, его отобрали в отряд космонавтов, который должен был отправиться на Фокос. Между коммунистической Алларией и Катонией шла тогда космическая гонка. Освоение космоса только начиналось, и все бредили межпланетными путешествиями, мечтали даже о полетах к другим звездам, — тогда еще верили в безграничные возможности человека. Задачей той экспедиции была высадка на поверхность планеты. Космонавты даже не должны были проводить каких либо сложных исследований — просто высадиться и установить знак с флагом и гербом Алларии. Кроме того, они должны были испытать недавно изобретенные термоядерные ускорители. Эти ускорители были установлены на посадочном модуле, и при помощи них модуль должен был вернуться на орбиту. Корабль добрался до Фокоса благополучно. Из пяти членов экипажа двое, во главе с командиром, высадились на поверхность, а остальные ожидали их на орбите. Космонавты выполнили задачу, и пришло время возвращаться, но в новых ускорителях обнаружилась неисправность. В посадочном модуле не было средств для ее устранения, и те, кто оставался на орбите ничем не могли помочь. Спасение экипажа в такой ситуации не было запланировано, а героическая гибель, напротив, была ожидаема. Пока на орбите думали, как помочь отряду, командир экипажа решил разведать местность. Он спустился в пещеру и пропал почти на сутки. Вернувшись, он передал на корабль фотографии Райского леса. Он сказал, что нашел еду и воду, и что он и его напарник смогут прожить здесь сколь угодно долго. После этого он приказал оставшимся на орбите возвращаться на Титан, чтобы сообщить о его находках и доложить, что задание выполнено.

На глаза Джуты навернулись слезы.

— И что с ними было дальше? — с надеждой спросила она.

— В Алларии никто и не собирался их спасать. Второй экспедиции даже не планировалось. Их признали погибшими и присвоили звания героев посмертно, а информацию об их находках засекретили. Гая Сириуса это разозлило. Он ушел из отряда космонавтов и занялся научной деятельностью. С тех пор, за ним, как за неблагонадежным, присматривала служба государственной безопасности. Его философские изыскания противоречили тогдашней алларийской идеологии. С ГБ А даже пыталась его устранить, но каким-то чудом ему удалось сбежать в Катонию. Там он зарабатывал неплохие деньги и мог считаться успешным гражданином, но меркантильность катонийцев его раздражала не меньше чем лживая алларийская идейность. И если в Алларии его считали опасным врагом, то в Катонии над ним просто посмеивались как над сумасшедшим. Однако, постепенно, вокруг него стали собираться люди, также как и он недовольные катонийской системой ценностей. Это были ученые, чьи фундаментальные исследования закрывали, в силу их экономической нецелесообразности, это были те, кто занимался искусством, не элитарным и не массовым, а настоящим — тем, которое никогда не приносит прибыли. Среди тех, кто разделял идеи Сириуса, были и успешные бизнесмены, о которых я упоминал. Все они называли Сириуса учителем. Он часто рассказывал своим друзьям об экспедиции на Фокос. Многие мечтали отправиться туда и найти тех первопроходцев, которые, как они верили, были еще живы. Потом возникло движение переселенцев, целью которого было создание нового государства на Фокосе, а точнее в его недрах, которые стали называться ими «Землей обетованной». Когда стало известно о надвигающейся катастрофе, у переселенцев не осталось иного выбора, кроме как спешно осуществить свои планы. Они понимали, что их движение исчезнет вместе с Катонией. Они могли бы уехать в другие страны, ассимилироваться там и жить спокойной цивилизованной жизнью, но переселенцы не сделали этого. Они выкупили у государства все то, что осталось от катонийской космической программы, закрытой в силу все той же экономической нецелесообразности. Ракетоносители, пусковые установки запасы топлива и даже замороженная орбитальная станция, — все это продали им за бесценок. Катонии нужны были деньги. Воспитанные ее меркантильной политикой так называемые союзники Катонии не спешили принимать беженцев бесплатно. Они растащили К атонию по кусочкам, а ее гражданам предоставили выстроенные на скорую руку лагеря беженцев. А переселенцы отправились искать Землю обетованную, в условия еще более суровые. Через шесть месяцев после того, как Титан покинула последняя ракета, переселенцы высадились на Фокосе. Там они нашли и посадочный модуль, и алларийский монумент, а через несколько лет обнаружили и могилу командира экипажа первопроходцев. Он прожил на Земле обетованной шестнадцать лет. Его напарника, правда, так и не нашли. Сейчас на месте той могилы воздвигнут памятник первопроходцам.