Игра до победы - Джанет Дейли

– Кажется, она говорила, что рубашка лежала между простыней в ногах кровати. Вероятно, именно поэтому вы ее не заметили, когда укладывали вещи.

– Возможно… Спасибо, миссис Нэш.

Лес положила трубку на рычаги.

Она почувствовала, как все внутри у нее похолодело, и, прижав руки к груди, принялась слегка раскачиваться, чтобы унять боль. По щекам градом покатились слезы, и Лес ощущала на губах их соленый вкус. Ее сознание, казалось, онемело от сокрушительного открытия, которое она только что сделала, но что-то подсказывало ей, что это скоро пройдет.

8

К тому времени, когда Эндрю приехал домой – как обычно, поздно вечером, – боль, терзавшая Лес, сменилась гневом, который переходил от пылающего бешенства к ледяной ярости, а затем вновь разгорался жарким огнем. Она стояла лицом к французскому окну, выходившему из их гостиной на втором этаже на открытую веранду. Темнота за окнами превращала стеклянные панели в подобие черного зеркала. Лес пристально смотрела на свое отражение, видя, какой ущерб слезы нанесли ее лицу. Она постаралась пригладить растрепавшиеся светлые волосы, чтобы хоть немного привести себя в порядок до того, как Эндрю увидит ее. Однако она ничего не могла поделать с припухлостями вокруг глаз, делавшими более заметными крошечные морщинки, выдающие возраст. Когда дверь открылась и в гостиную влетел Эндрю, Лес невольно напряглась. Она не обернулась, продолжая стоять к нему спиной.

– Эмма сказала, что ты здесь, наверху. Извини, что я задержался. – Лес видела в темном стекле, как его отражение приближается к ней. – У меня уйдет всего несколько минут на то, чтобы сполоснуться, а затем мы можем спуститься вниз пообедать. Как у тебя прошел день?

Она почувствовала, что Эндрю положил руки ей на плечи и пытается мягко повернуть ее к себе. Нет, только не это. Почувствовать сейчас его губы на своей щеке было бы невыносимо. Отвратительно. Это равносильно оскорблению. Лес резко высвободилась из объятия, почувствовав, как ошеломило Эндрю это движение.

– Эй, в чем дело? – проворчал он.

Лес обернулась к нему лицом, скрестив руки перед собой и разминая ладонями напряженные плечи.

– Вот это… пришло сегодня по почте. – Она кивнула головой на развернутую бандероль на кофейном столике.

Эндрю с удивлением посмотрел на коробку, затем опять на жену, однако Лес чувствовала, что на лице ее застыло ледяное выражение, которое ничего ему не скажет. В этот миг она ощущала в себе твердость и холодную решимость. Поколебавшись, Эндрю подошел, чтобы поближе взглянуть на загадочный предмет. Лес наблюдала, как он отогнул край папиросной бумаги, и с удовлетворением отметила, что при виде кружевной сорочки муж заметно побледнел. Когда он перевел глаза на Лес, в них промелькнуло какое-то странное выражение. Лес догадалась, что Эндрю пытается сообразить, где она раздобыла эту вещицу и как много ей известно.

– Может быть, прочтешь письмо, – предложила она, привлекая его внимание к свернутому листку бумаги, лежащему рядом с коробкой.

Эндрю пробежал письмо так же быстро, как сделала это недавно сама Лес. Однако он был гораздо лучше ее подготовлен к тому, чтобы понять содержание, и ему не пришлось перечитывать записку еще раз.

– Это, должно быть, какая-то ошибка, – произнес он, но Лес не собиралась так легко поддаваться на обман.

– Здесь нет никакой ошибки, Эндрю. Я сама позвонила в отель сегодня днем. Эту шелковую вещицу нашли в простынях в ногах кровати. Она явно не моя. Я не была в Нью-Йорке, и у меня нет ни одной сорочки, хотя бы отдаленно напоминающей эту. Так чья она, Эндрю?

Он не смотрел на нее.

– Это была ошибка, Лес.

– Ты чертовски прав, это была ошибка! – ярость Лес накалилась до предела. – Кто был с тобой? Словно я сама не знаю… Проститутка с улицы не стала бы надевать рубашку вроде этой. И ты не сумеешь убедить меня, что это была какая-нибудь дорогостоящая девушка по вызову. Профессионалка не оставила бы ничего после себя. Особенно такую вещицу. Итак, кто это был?

– Не вижу никакого смысла отвечать на твой вопрос, – заявил Эндрю. – Виноват лишь я один.

– Ах ты ублюдок! – голос Лес задрожал и поднялся почти до крика. – Как ты чертовски благородно ведешь себя, защищая эту суку! Ты ведь не хочешь, чтобы ее втянула во всю эту историю, не так ли? Ты боишься, что это может повредить ее репутации, погубить ее доброе имя?

– Лес, прекрати, – попытался успокоить ее Эндрю. – У тебя есть право сердиться и расстраиваться из-за всего этого, но не надо посвящать в наши дела всех соседей.

– Тогда скажи мне… Я хочу знать, с кем ты был, – потребовала Лес, ничуть не снижая голоса.

– Ну и что хорошего тебе это даст, если ты узнаешь? – парировал он с непоколебимой логикой. – Она совершенно невинна, и ее нельзя упрекнуть ни в чем.

– Невинна! – взорвалась Лес. – Уж я-то знаю совершенно точно, насколько она невинна. Раз уж ты не хочешь называть ее имени, то я назову. Клодия.

– Ну вот, опять начинаются эти твои ревнивые подозрения, – не сдавался Эндрю, продолжая отрицать, что новая сотрудница имеет хоть какое-либо отношение к его похождениям, но Лес молча двинулась к телефону. – Куда ты?

Когда Лес подняла трубку, Эндрю схватил ее за руку.

– Звоню твоей драгоценной Клодии, чтобы узнать, что она обо всем этом скажет, – Лес набрала номер справочной. – Скажите мне, пожалуйста, домашний номер Клодии Бейнз.

Эндрю нажал на рычаги телефонного аппарата, прервав связь.

– Лес, не ставь себя в глупое положение.

– Ты уже сам меня в него поставил, так что терять мне нечего. А вот получить кое-что я могу. – Она не сводила с него пристального взгляда.

– Но что ты можешь получить? – возразил Эндрю.

– Удовлетворение, когда узнаю, что я права. – Лес продолжала смотреть на него. Секундой позже он отпустил ее руку и отошел в сторону, понурившись и молчаливо признавая свое поражение.

– Ну, ладно. Да.

– Что да? – Лес не собиралась отпускать его с крючка, ограничившись одним лишь немым признанием. Она хотела, чтобы Эндрю произнес его вслух.

– Хорошо. Это была Клодия, – нетерпеливо выпалил он, и Лес буквально физически замутило при этом имени. – Но я вовсе не хотел, чтобы это произошло.

– И Адам вовсе не хотел брать ни кусочка из того яблока, что предложила ему Ева, – саркастически протянула Лес. – Так ты рассчитываешь, что я в это поверю?

– Я взял ее с собой в Нью-Йорк безо всякого намерения лечь с ней в постель. Просто так само собой случилось, – стоял на своем Эндрю. – Клянусь тебе, Лес. Мне никогда даже в голову не приходило причинить тебе боль. Я люблю тебя.

Но все это были одни лишь слова, и он уже показал Лес, как мало они для него значат.