Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось - Нехама Бирнбаум

Рахель Хава, обними свою кузину Рози. Иегуда, и ты тоже.

Рахель Хава застенчиво улыбнулась. Иегуда подошел ко мне и крепко обнял.

– О, вы такие милые, – сказала я и потрепала мальчика по кудрявой головке.

– Рахель Хава, обними свою кузину. Помнишь, я говорила тебе, что она приезжает?

Девочка не обратила на мать никакого внимания и просто смотрела на меня.

– Обычно она не стесняется, так что радуйся пока, – сказала Хана.

Она потянулась ко мне, не отпуская детей, обняла одной рукой и крепко расцеловала.

– Я так рада видеть тебя, дорогая! Ты, наверное, проголодалась и устала. Пойдем в машину. Мендель там с Деборой. Она заснула, и я не стала ее будить. Она такая милая! Не могу дождаться, когда ты ее увидишь!

Дядя Мендель сидел на переднем сиденье. Увидев меня, он заулыбался.

– Привет, Рози! Мы так рады, что ты приехала.

Он вышел из машины, чтобы положить мой маленький чемоданчик в багажник.

Хана открыла дверцу, и Рахель Хава прыгнула в машину сама. Хана подняла Иегуди и усадила его внутрь. Малышка сидела в специальном кресле.

– Поздоровайся с малюткой Деборой, – сказала Хана.

– Ой, чудо какое! Хана, она прелестна!

– Чуть толстовата, нет?

– У нее щечки больше всего тела!

Я села в машину рядом со спящей малышкой. Мендель завел машину. Из окна я смотрела, как проносятся мимо меня большие магазины с потрясающими витринами. В одной витрине красовались огромные куски мяса, в другой – платья на манекенах, в третьей – шляпы всех цветов и фасонов. А потом мы поехали слишком быстро, чтобы я могла что-то рассмотреть. Я была поражена тем, как быстро и ровно едет машина.

Мы проехали несколько жилых улиц. Перед каждым домом был небольшой палисадничек. От главных улиц отходило множество переулков, мощенных булыжником. Затем мы свернули за угол, и появились очень высокие дома, стоявшие вплотную друг к другу. Машина затормозила перед серым кирпичным домом. Неожиданно проснулась и захныкала Дебора.

– Шшш, шшш, детка, – заворковала Хана.

Дебора заплакала еще громче.

– Можешь покачать ее сиденье, чтобы она не плакала? – попросила меня Хана. – О, Мендель, смотри, там есть место!

Мендель быстро вывернул руль и остановил машину у тротуара. У меня даже голова закружилась. Я попыталась покачать Дебору, но она стала рыдать еще громче. Хана вылезла из машины, открыла дверцу и взяла Дебору со специального сиденья.

– Возьми малышку, а я заберу детей, – сказала она.

Я взяла малышку на руки, а Мендель пошел доставать из багажника мой чемодан. Оставалось только надеяться, что я ее не уроню.

– Ты научишься, – сказал он.

– Да, обязательно научусь.

– Дети тебя полюбят. Спасибо, что приехала нам помочь.

– Ну конечно же! Я люблю тантэ Хану.

Он улыбнулся, глядя, как Хана переводит детей через улицу.

– Она замечательная, – сказал он.

Когда мы оказались дома, Хана подала ужин. В тот вечер я съела больше, чем за целую неделю. И так устала, что, когда Хана показала мою комнату, мгновенно заснула, не в силах о чем-либо думать.

На следующее утро меня разбудили громкие гудки – никакого птичьего пения. Я сразу вспомнила, где нахожусь. Дебора ночью плакала, а Мендель и Хана бродили по дому, успокаивая ее. Неудивительно, что Хана так устает.

Когда я вышла на кухню, Хана уже разливала по мискам что-то из коробки. Рахель Хава и Иегуди сидели за столом. Иегуди кидался какими-то коричневыми кусочками.

– О нет, Иегуди! – сказала Хана, нагнулась, чтобы все подобрать, и по пути поцеловала маленькие ножки мальчика. Он захихикал.

– Пожалуй, тебе стоит мне помочь, – сказала Хана, подняла Иегуди и обняла его.

Дебора заплакала в колыбельке, и Хана бросилась ее укачивать.

– Шшш, детка, мама тебя любит, – приговаривала она.

– Можешь подержать ее несколько минут? – попросила она меня. – Мне нужно одеть Рахель Хаву.

– Конечно, – кивнула я, взяла Дебору на руки и принялась неловко ее укачивать.

Через несколько минут Хана вернулась с одетой и причесанной Рахелью Хавой и поставила передо мной миску.

– Садись, а ребенка дай мне.

Я осторожно присела, стараясь не испачкать юбку пролитым молоком. С собой я взяла только две юбки и не хотела стирать одну из них в первый же день. Пока дети занялись играми, я смогла немного оглядеться. У Ханы на кухне была собственная плита и две раковины, а не деревянное корыто, как у нас.

– Не похоже на Красну, да?

– Совсем не похоже, – засмеялась я.

– Ты быстро привыкнешь, как и я. Ты сможешь погулять с детьми в парке, когда им наскучит играть – а произойдет это минуты через три? Парк всего в нескольких кварталах от дома – они покажут тебе дорогу. Если вы пойдете прямо сейчас, это было бы чудесно. Ты не представляешь, как мне нужно поспать.

– Конечно, я смогу.

– Ты такая куколка, моя маленькая племянница.

Хана уложила Дебору в коляску. Оказавшись там, малышка мгновенно разинула крохотный ротик и издала такой громкий рев, что я поверить не могла собственным ушам.

– Не бойся, начнешь катить коляску, и она успокоится. Не плачь, Дебора. Ты едешь на прогулку! Рахель Хава, Иегуди, хотите пойти в парк?

– Да! – закричали в унисон дети и запрыгали от восторга.

– Идите сюда, я надену вам курточки.

– Я хочу одеться сама! – потребовала Рахель Хава.

– Хорошо, но идти нужно сейчас. Иди сюда, одевайся, идите…

Хана помогла мне спустить коляску по лестнице. Рахель Хава спустилась сама, и Хана вернулась в квартиру, чтобы спустить вниз Иегуди, а я ждала на улице.

– Я сам! Я сам! – кричал Иегуди.

– Прости, детка, это слишком долго. Может быть, ты сможешь сам подняться домой. Если будешь слушаться, Рози купит тебе конфетку.

– Я тоже хочу конфетку, – надулась Рахель Хава.

– И тебе тоже, но только если будешь слушаться.

– Рози, когда будешь переходить улицы, смотри по сторонам. Не разговаривай с незнакомцами. Ты запомнила, где наш дом? Хороший парк всего в двух кварталах. Иегуди любит лазить по камням – можешь ему позволить. А здесь крекеры на случай, если они проголодаются. Для Иегуди разломай их на кусочки, я не хочу, чтобы он подавился. Рахель Хава может есть их целиком. У тебя есть бутылка с водой? О нет, я тебе еще не дала! Подожди, я сейчас принесу.

Я постаралась осмыслить ее слова. Парк, крекеры ломать, вода. Дебора хныкала в коляске и сучила ручонками, от ее криков у меня кружилась голова.

– Ты же Дебора-пу, – прошептала ей очень тихо, чтобы не услышала Хана.

Хана вернулась с водой.

– Отлично, идите. Как только покатишь коляску, она успокоится. Спасибо тебе огромное! Рахель Хава,