Тени Былого - Андрей Васильев

мою пугают да старуху злят. Я сам-то особо душегубствовать не люблю, а вот она у меня люта. На нюх человеков не переносит. Ну а мне из-за вашего племени с ней ссориться нужды нет, мне покой в дому важнее.

— А тех семерых, из-за которых весь этот сыр-бор, не она ли притопила где? — вроде бы небрежно поинтересовался Михеев.

— Не она. — Губы болотника раздвинулись и Коля увидел, что зубы его, ранее совершенно людские, стали острыми как иголки. — Но их не найдут. И вы бы не сыскали, парень. Они ушли в болотные туманы, и до той поры, пока тот, кто их призвал, жив, все так и пребудет. Им сюда дороги нет, а вам до них не добраться. Вот такая закавыка.

— А тебе? — Пал Палыч привстал и отправил щелчком окурок в костер. — Ты за те туманы можешь пройти? И нас провести?

— Затем и пожаловал. — Смех Зыбуна больше был похож на уханье выпи. — Оно, конечно, по Покону мне людям свои тайны открывать да заповедные места показывать не след, но когда на двоих одна беда, то вместе ее избывать сподручнее. Я тебе пособлю, на след наведу, а ты уж расстарайся, сделай так, чтобы змей поганый из Нави не выполз. Пропажу вашу в аккурат к его прибежищу ведут, на остров. Всех шестерых.

— Было семеро? — насторожился Михеев. — Куда еще один делся?

— Так колдун, который их за туманы провел, одного утопил, чтобы дорогу открыть, — добродушно пояснил Зыбун. — И меня заодно той жертвой связал по рукам и ногам, не могу я теперь до него добраться. И старуха моя тоже не могет. Слушай, молодой совсем колдун, а знает много, паскудник такой, заговор прочитал по всем правилам. Если бы не это, не сидеть бы нам тут и лясы не точить, я бы их еще вчерась всех в ту чарусью загнал, что близ кривых берез. Она там большая, черная, до людской плоти жадная. И дрых бы сейчас под кочкой, как приличному болотнику положено.

— Забавно выйдет, если колдун генеральским племяшом распорядился, — невесело усмехнувшись, сообщил Коле Пал Палыч. — Или интуристом. Ему-то плевать, кем жертвовать в данном случае.

— Да все они там закладные, — влез в беседу Зыбун. — Просто этого раньше порешили, вот и все. А остальных он завтра в полдень, стало быть, в дело пустит. Да и лишний седьмой, идолов-то у Урова логова шесть стоит, стало быть, и закладов столько же надо.

«Заклады» — это жертвы, смекнул Коля.

— А колдун этот хоть и знающий, только все одно дурень, — продолжил болотник. — Он, небось, думает, что Ур-змеюка как из Нави выползет, так сразу ему богачеств без меры даст, и на царство какое посадит. Только не случится этого.

— Легенда по-другому говорит, — тихонько пробормотал Коля. — Одно желание, все такое.

— Потому что ту легенду вы, человеки, сами себе выдумали, — снова заухал Зыбун, да еще и за живот, вылезший невесть откуда и забавно побулькивающий при колыханиях, взялся. — Любите вы, чтобы кто-то вам богачества на блюде приносил и в обе руки не жалея отсыпал, причем неважно, за какое дело — доброе или черное. Лишь бы было! Ура того батюшка-Велес неспроста ить сюда закинул, смекаешь? Он понял, что в нем кроме злобы ледяной ничего не имеется. Непонятно только, с чего он его сразу не изничтожил, с каких лягух пожалел. Ну так на то он и бог, чтобы мы его помыслы разгадать не могли.

— Так он не один тогда этими землями управлял, — подал голос Пал Палыч. — У него братья имелись, сестры. И любви между ними, насколько я знаю, не водилось. Приберег небось это пресмыкающееся как резерв, на тот случай если с кем из родни драка выйдет серьезная.

— Может, и так, — согласился с ним Зыбун. — Но Велес ушел, а Ур остался. Одно хорошо — в забытьи эта змеюка пребывает, сны свои черные видит. Но если его разбудить, если он снова в Явь припрется — беда будет, а не одно желание. Первым делом, кстати, он колдуна того сожрет, а после болото мое начнет изничтожать. А оно мне к чему? Оно мне не надь. Потому, робяты, давайте друг дружке подмогнем? Вам без меня по болоту до Ур-острова не добраться, не найдете вы его, как до того почти никто не находил. Ну а мне без вас колдуна того никак не убить, так что тут уж вам силы в руки.

— Предложение интересное, — помолчав, сказал Михеев. — Дядька Зыбун, а если бы мы сюда не приехали, что бы ты делать стал?

Как видно, он заподозрил, что болотник не так уж и связан заклятием, просто в драку лезть не желает. У Коли, кстати, тоже имелись подобные предположения.

— Не ведаю, — хмуро ответил болотник. — Скорее всего, забрал бы старуху свою и сынка, да на постой к Вьюнычу попросился. Он тут всеми реками да озерами правит, небось не отказал бы, мы как-никак родня. Схоронился в Чащуре-реке, она глубокая, лесами скрытая, авось и перебедовал бы лихое время.

— Так ты вроде должен живот за свое болото положить, а врага изничтожить? — усмехнулся Пал Палыч. — Даже если тот сильнее тебя, все одно с ним драться.

— Если просто сильнее — то конечно, — еще сильнее помрачнел Зыбун. — Но какой смысл драться со смертью, коли она все одно тебя одолеет? Лучше уж подождать, пока вы, человеки, его заборете. С вами ему не тягаться, раньше или позже он свой конец в большом мире найдет. Вы друг за дружку стоите, этого не отнять. Как умирать люди начнут, так сразу и спохватитесь. И страха прежнего в вас не осталось, потому что память родовую у вас время отобрало. В былые времена человеки помнили, что Ур этот порождение Велеса, дитятко его, и, вестимо, разгневать бога боялись. А у нынешних страхов былых нет, вы его пришибете без дум ненужных. Что до болота… Воду да ряску он не сничтожит, а лягухи новые в него непременно напрыгают.

— Позиция, — признал Пал Палыч.

— Только сила ваша — она же и слабость, — добавил Зыбун. — Страха в вас нет, а жадности много. Ладно Ур этот, тут колдун воду мутит, но остальное… Вот у меня в самом центре трясины чарусья одна есть. Гиблая, страшная, а уж вонючая! И кто-то пустил слух, что если в конце березозола в нее окунуться, то красу да ум получишь несказанные. В чарусью — и окунуться! Дурь какая несусветная!

— Березозол — это апрель? — уточнил Коля у Михеева, тот кивнул в ответ.

— Так что