Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - Наталия Левитина

Ну и скотина!

Даже присесть не предложит даме!

Я загрустила. Упомянув родное издание, надеялась добавить положительные штрихи к своему образу. Пыталась внушить хозяину «тойоты» мысль, что я не какая-то мошенница, а существо законопослушное, милое – работаю в журнале, известном всему городу… Как же можно не знать «Удачные покупки»? С луны он свалился, что ли? Чем он вообще занимается?

– А зачем вы надели на нее наручники? – нахмурился Владимир Германович.

Здрасте! Наконец-то заметил!

Я, между прочим, уж полчаса перед ним красуюсь в металлических браслетах!

– Да она брыкалась как ненормальная, Владимир Германович!

– Ну конечно, понимаю, с такой пичужкой очень трудно справиться, – с иронией воззрился хозяин на охранника.

Юноша, угрожавший в машине ножом, тут же подскочил и в одно мгновение освободил мои руки. Я не удержалась от вздоха – как сладостна свобода!

– Значит, вы и есть Владимир Германович!

У хозяина банкета удивленно дрогнула бровь.

– Хмм…

– Я слышала, инспектор Андриенко разговаривал с вами по телефону.

– Кто?

– Инспектор ДПС Андриенко!

– Не знаю такого.

– Как же, как же! – удивилась я. – Ведь вам принадлежит «тойота-камри», которую я угнала… Нет, то есть я ее, конечно, не угоняла, просто так получилось… И вам сегодня утром звонил инспектор Андриенко. Он буквально таял от восторга, докладывая, что машина найдена!

– Вздор! А в принципе какая разница… Да, меня зовут Владимир Германович. Ну что, Юлия Бронникова, рассказывай, как ты украла мою машину.

– Одну из, – поправила я. – Сколько их у вас вообще?

Когда мы въехали через ворота на территорию загородного владения, а затем направились к дому, я заметила в открытом гараже пару мерсов, а у подъезда стоял еще и джип, размерами напоминающий нефтеналивной танкер… Подумаешь, «тойоты» он недосчитался!

Мелочь какая!

– И вообще, я вовсе не угоняла ваш автомобиль! Сейчас все подробно объясню с самого начала! Машину угнали, как я понимаю, три парня: Чупа-Чупс, Черный Жилет и Бейсболка!

Владимир Германович едва не выронил булку, любовно намазанную уже не только маслом, но еще и джемом. Я мысленно повторила только что произнесенную вслух фразу и ужаснулась: похоже, это сказала девица, недавно сбежавшая из психушки.

Чупа-Чупс, Черный Жилет и Бейсболка!

Ну, я и выдала!

С таким же успехом можно было сообщить хозяину, что его машина была угнана Чипом и Дейлом, или Белоснежкой с шайкой гномов, или Золушкой.

– Ой, нет, подождите! Нет! Это образно, понимаете? – поправилась я. – Конечно, парней звали иначе, но мне-то их имена неизвестны! Один гонял во рту «чупа-чупс», вот я его так и окрестила.

– На другом был черный жилет, а на третьем – бейсболка?

– Да! – воскликнула я, искренне радуясь проявленному Владимиром Германовичем пониманию.

– И что дальше?

– Мы с моим инструктором по вождению остановились перекусить в придорожном кафе. И тут подъезжает ваша «тойота-камри», она сверкает на солнце, она безумно красива и эргономична, как и любое произведение японцев…

Владимир Германович снова подавился булкой. Сегодня ему не суждено позавтракать спокойно. Вряд ли он собирался прослушать за трапезой панегирик японскому автопрому. Но от волнения меня уносило куда-то в сторону. А надо сосредоточиться на главном.

Я решила рассказывать просто и ясно, не увлекаясь сочными описаниями, пренебрегая подробностями. Естественно, пришлось полностью выкинуть из повествования эффектный кусок с дракой – Владимиру Германовичу незачем знать, что мы с Матвеем оставили за собой кровавый след.

Я, как могла, усмиряла красноречие, и все же мой взволнованный рассказ длился довольно долго – минут десять. За это время Владимир Германович успел добить багет, выпил две чашки кофе, а после – сделав паузу – подцепил вилкой с блюда розовый кусок ветчины…

Изверг!

А гостья между тем продолжала стоять в центре зала и, захлебываясь голодной слюной, оправдывалась. Ни стула, ни бутерброда мне не предложили – понятие гостеприимства было Владимиру Германовичу неведомо… Да, конечно, я прибыла в этот дом под конвоем, и подозрение в угоне автомобиля все еще висело надо мной. Да и выглядела сейчас не как леди, а как самый настоящий бомж – чумазая, замызганная. На грязном джемпере появились затяжки, джинсы запылились, а сзади виднелись пятна от влажной земли: они образовались в тот момент, когда меня придавил к планете своей тушей Чупа-Чупс.

Но все-таки! Раз Владимир Германович умеет смотреть на собеседника столь проницательно, почему бы ему не понять – я вовсе не та, кем сейчас кажусь!

В комнате повисла пауза. Мой рассказ закончился, завтрак патриция – тоже: он утерся белоснежной льняной салфеткой и отшвырнул ее в сторону.

– Браво! – Владимир Германович утрированно захлопал в ладоши, подняв руки вверх. – Браво! В жизни не слышал подобной околесицы. А мне уже не раз приходилось выслушивать басни. Не верю ни одному твоему слову!

– Не верите? Ни одному слову, – упавшим голосом повторила я. – Но почему? Я не вру!

– Язык у тебя ловко подвешен, это стоит признать. Фантазия работает. Возможно, ты на самом деле журналистка, а не воровка. Хотя одно другому не мешает, – хмыкнул Владимир Германович.

– Конечно, я не воровка! И не угоняла вашу машину! Дайте мне позвонить. И через полчаса пятьдесят человек подтвердят вам, что я вовсе не угонщица, а просто попала в трудную ситуацию.

– Юля. У меня пропала машина. Новенькая «тойота-камри». Конечно, это не «майбах», но все же… Да пусть даже «Ока», без разницы! А вчера, когда машину засекли на шоссе, за рулем сидела именно ты. И что мне прикажешь думать?

– Но я же вам все объяснила! – взвилась я. – Нормальным русским языком!

– Открою тебе тайну. Я немного нервничаю, когда берут мои вещи. Меня это раздражает.

– Лечиться надо, – чуть слышно пробормотала я. – У психотерапевта.

– Что? – угрожающе переспросил Владимир Германович.

– Да так, ничего.

– Меня это просто бесит. Бесит!

– Ладно вам, не надо так переживать.

– Молчать!!! – дико взвизгнул Владимир Германович и шарахнул кулаком по столу. – Молчать! Молчать! Молчать, пока я говорю!!!

Клацнула о сервизную тарелку отлетевшая вилка, глухо звякнул хрусталь. Я вздрогнула от неожиданности, невольно отступила на шаг назад, потрясенная этой внезапной вспышкой ярости.

Надо же!

Столько времени хозяин «тойоты» спокойно сидел за накрытым столом, подъедая запасы провизии и прикидываясь мирным населением. Целую вечность – с терпением монахини – мазал маслом и джемом булку. И вдруг – такой всплеск гнева!

Я испуганно оглянулась на охранников. Те явно напряглись, набычились. Наверное, знали по опыту: концерт только начинается.

Владимир Германович стремительно выбрался из-за стола. Как выяснилось, он был небольшого роста, однако излучаемая им злоба словно приподнимала его над полом, увеличивала в размерах.

– Ты стерва, подлая, маленькая тварь! – вопил злобный тролль, дико вращая глазами. Изо рта брызгала слюна, щеки разрумянились. – Ты взяла мою машину, что мне теперь с ней делать, что делать?! Нельзя брать чужое, нельзя! Тут все мое, только мое, все принадлежит мне, только мне!!!

Его охватил настоящий приступ бешенства, он орал и бесновался как ненормальный, руки тряслись, пальцы беспорядочно шарили по одежде. Он то и дело поправлял платок на шее, так, словно тот его душил, нервно передергивал плечами… К счастью, буйный псих сохранял дистанцию между нами в два метра и изрыгал ругательства, не прикасаясь ко мне. Иначе я умерла бы от страха прямо на месте.

Я снова беспомощно оглянулась на охранников, надеясь хотя бы на их лицах увидеть подсказку – что делать, как себя вести? Что с их хозяином? Почему он беснуется? Чего хочет? Может быть, он пропустил прием лекарств? Может, пора сделать ему инъекцию успокоительного?

Подумать только! Ведь «тойота» вернулась к нему в целости и сохранности! Ни царапины, ни вмятины, сверкает, как новенькая. Я даже ни одного километрового столбика не зацепила, пока ехала. А могла бы, мне это раз плюнуть! И вот смотрите, у него капитальная истерика. Да это же настоящее свинство!

Вслух я ничего не сказала: трясло от ужаса. Казалось, еще мгновение, и яростный тролль набросится на меня с кулаками, начнет лупить наотмашь. Но он держался на расстоянии. И как ни странно, выражался вполне прилично, литературно, хотя и нелицеприятно…

Я отвернулась, чтобы не видеть искаженного бешенством лица, и вдруг обнаружила в окне совершенно изумительную картину – утреннее солнце просвечивало сквозь крону дерева, перекатывалось золотыми шариками по алым листьям, вспыхивало и мерцало…

– О-о, – с тоской вздохнула я.

Как же хочется на волю!