Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - Наталия Левитина

– Юля, поехали отсюда… – чуть слышно попросил инструктор.

Да, не мешало бы смотаться по-быстрому: я увидела, что один из юнцов ползает на коленках по земле, вероятно, в поисках пистолета.

– Матвей, пожалуйста, приди в себя, очнись, – взмолилась я. – Скажи, как включить фары? Как придвинуть сиденье – мне далеко так! Боже мой, ты ужасно выглядишь, тебе надо срочно сделать томографию! А куда ехать? Где дорога? Где мы вообще? Ты не знаешь? Матвей, командуй же! Что делать?!

Друг злостно игнорировал мои отчаянные вопли – он завалился вбок, уткнулся лицом в стекло. Он явно намеревался отключиться на часок-другой, свалив на меня все заботы.

Проклятье!

Оставалось рассчитывать только на себя. Сейчас преследователи окончательно оклемаются, найдут пистолет и возобновят приставания. Я судорожно щелкала кнопками и дергала за рычажки, пытаясь включить фары. Когда мне это удалось, сноп света выхватил из темноты кусок проселочной дороги и лес, стеной возвышавшийся справа от нас. Я повернула ключ в зажигании, мотор тихо загудел – нежно и ласково, и автомобиль сдвинулся с места.

– Давай, машинка, вывози нас отсюда, милая, – прошептала я.

Глава 20

Ночь в мужском коллективе

Оставив позади лесную опушку, «тойота» осторожно кралась по песчаной дороге, мягко вздрагивая на кочках. Мой излюбленный темп передвижения – десять кэмэ в час – как нельзя лучше подходил для путешествия в темноте и по пересеченной местности. Сначала я ехала медленно, привыкая к новой машине, но вскоре поняла, что надо шевелиться. Требовалось доставить Матвея в больницу. Кажется, он умирал. Бледности его лица позавидовал бы вампир, глаза были закрыты. Время от времени я трясла беднягу за плечо, звала, голосила… Все тщетно, Матвей никак не приходил в себя.

Уже девять вечера.

Прямо сейчас Нонна выносит копытами мою дверь, возмущаясь, почему я так долго не открываю… А я – неизвестно где, за рулем чужой иномарки, рядом – покалеченный инструктор, позади оставлены два избитых охламона, и еще один лежит в лесу у кафе, живой или мертвый – не ясно…

У меня нет документов, телефона, денег, плана действий и достаточного самообладания. Я трясусь от страха, крепко сжимаю руль и вижу впереди только пять метров светло-коричневой проселочной дороги, глыбы земли по бокам и метелки жухлой травы, свисающие с обочин, – все остальное погружено в кромешную тьму…

– Надо выехать на трассу и добраться до ближайшего поста ГАИ! – сказала я. – Там мы сдадим чужую машину и сможем позвонить в скорую. Да, Матвей? Ты же дотянешь до ближайшего поста? Правда, я не знаю, где сама трасса и как на нее попасть… Но ты держись! Ты крепкий, здоровый мужик… Подумаешь, получил камешком по затылку! Это же ерунда. Ты справишься…

Я говорила громко и убедительно, как политический деятель. Я надеялась, Матвей все слышит и мои слова станут страховочным карабином, удерживающим его на краю мрачной бездны. Кроме того, мне и самой требовалась поддержка – стоило взглянуть на ситуацию со стороны, и тут же прошибал холодный пот, а к горлу подкатывали истерические всхлипы…

Я? Здесь? Сейчас? Но почему?!

Просто невероятно!

Меня не должно здесь быть. Это не я, а какая-то другая девушка всматривается в темноту, нервно дергает рычаг скоростей и пытается удержать слезы и панику – ей ужасно страшно… А я тем временем нахожусь совсем в ином месте: сижу в моей маленькой милой квартирке, разговариваю с Нонной, пью кофе… Ярко сияет люстра, ограждая светом наш мещанский уют от тьмы, сгустившейся за окном. Над чашками поднимается горячий пар, у Нонны, как обычно, круассаны, и подруга рассказывает, как прошел день…

Внезапно впереди на дороге что-то стремительно промелькнуло и сразу же скрылось в траве. От неожиданности я вскрикнула и впечатала в пол педаль тормоза. «Тойота» резко дернулась, мой раненый пассажир застонал, оставаясь в забытьи.

Что это было?

Лисица? Суслик?

– Матвей, прости, прости, я так резко затормозила! Держись, пожалуйста, не умирай… Все будет хорошо, ты вылечишься, будешь как новенький! И потом мы снова начнем тренироваться… Ты отличный учитель, а я… Я, конечно, не самая способная ученица… Но зато приятна в общении, правда? Думаю, тебе нравится меня учить. Я вовсе не раздражаю тебя своими глупыми вопросами и патологической неспособностью ехать задним ходом… Да, это трудно… Просто когда я смотрю назад, то правая сторона превращается в левую, а левая – в правую, но я-то отлично знаю, что подобная метаморфоза происходит только в моей голове, а у машины все остается на своих местах, и поэтому, желая повернуть направо, я начинаю крутить руль влево, и машина почему-то тоже едет влево – вот как такое понять?! Получается, если мне надо было направо, я должна крутить руль вовсе не влево, хотя, когда я оборачиваюсь назад, «право» превращается в «лево», таким образом, надо было все делать наоборот… В общем, все это очень сложно, мужчина с черепно-мозговой травмой вряд ли способен понять такое. Да и абсолютно здоровый мужчина тоже, я полагаю, ничего не поймет… Но ты-то меня понимаешь, Матвей! Ты так хорошо меня понимаешь – в любых вопросах… Да, Матвей, ты мне тоже очень нравишься… Нам бы только пережить сегодняшний день! И ночь. Какая она трудная…

Упорно продвигаясь вперед, я все-таки была вознаграждена. Петляние среди полей по проселку закончилось торжественным выездом на дорогу поприличнее – с нормальным покрытием и километровыми столбиками. Не знаю, было ли это той самой трассой, откуда началось наше путешествие в багажнике, или сейчас я ехала в противоположную сторону от города по какой-то другой дороге…

Не знаю.

Я мечтала увидеть указатель с названием населенного пункта – любого населенного пункта! Пусть это будет деревня, только бы найти в ней телефон и врача… Другой вариант – остановить «тойоту» на обочине, проголосовать и попросить помощи у первого встречного автомобилиста – я сразу исключила. Машин практически не было, очень редко позади вспыхивали чьи-то фары и проносились слева, мимолетно озаряя светом… Я бы до утра простояла в темноте, рискуя быть сбитой какой-нибудь громадной фурой.

Нет, лучше не стоять, а ехать.

Вдруг в заднем стекле автомобиля загорелись сине-красные огни, коротко вякнула сирена, и я поняла: нас догоняют гаишники. Меня сразу охватили смешанные чувства. С одной стороны, это было моим спасением, я радовалась – сейчас безоговорочно им сдамся, и пусть они сами во всем разбираются, пусть вызывают скорую для пострадавшего и решают, что делать с «тойотой». Но с другой стороны, я, конечно, как и любой водитель, трепетала от страха: кто знает, окажутся ли эти гаишники вменяемыми? А вдруг они совершенно неадекватны? Поймут ли они мои путаные объяснения? И вообще, захотят ли понять?

Я взяла вправо и остановила машину. Автомобиль ДПС замер в двух метрах. Инспектор не спеша подошел к «тойоте», заглянул внутрь, мазнул тревожным взглядом по Матвею, вежливо представился:

– Инспектор ДПС Андриенко. Ваши документы.

– У меня нет документов, – жалобным голосом сообщила я и посмотрела на гаишника снизу вверх несчастными глазами.

– Права? Техпаспорт? Страховка?

– Понимаете, я попала в такую историю… Это вообще не моя машина. К тому же я осталась без сумки, а там все – паспорт, телефон, карточки, деньги…

Ну а если быть до конца честной – я не смогла бы показать водительское удостоверение даже в том случае, если б сумка была сейчас со мной. Ведь я еще не получила права! Но об этом сейчас, наверное, лучше не вспоминать.

Инспектор явно напрягся.

– Выходите из машины.

Он пробубнил что-то в рацию, потом жестом подозвал напарника, кивнув на меня – вот, мол, добыча попалась, и распахнул дверцу «тойоты».

Я выбралась на волю из теплого салона. Над головой раскинулось атласным покрывалом великолепное ночное небо, вокруг чернели поля. Дул холодный ветер, не сильно, но настойчиво, я вмиг заледенела в моем легком джемпере…

– Что с ним? – указал гаишник на Матвея. – Спит? Упился вдребадан?

– Да что вы! – возмутилась я. – Он ранен! Ему по голове камнем дали, вот таким огромным кирпичом, можно сказать… А до этого врезали по ноге железным прутом! Я хочу вас попросить – пожалуйста, вызовите скорую! Где мы вообще находимся? Далеко от города? Скорая сюда приедет? Может быть, лучше самим довезти его до больницы, а? Я ужасно переживаю, вдруг он умрет? Пожалуйста, помогите нам!

Я умоляюще сжала ладони на груди, глаза наполнились слезами, брови приподнялись жалобным «домиком». Сейчас я, наверное, являла собой живое воплощение таких понятий, как мольба и отчаяние. Несомненно, гаишникам будет трудно не поверить человеку, взывающему о помощи столь горячо и страстно.

– Вот, полюбуйся, у нас тут дама на угнанной машине. Рядом – пьяный подельник, – сообщил Андриенко подошедшему напарнику. – Чё делать-то будем?