Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - Наталия Левитина

– А ведь есть такие водители. Легче научить тюленя пользоваться столовыми приборами, чем этих тихоходов ездить нормально.

– Пусть ездят так, как им удобно.

– Им-то удобно. Но другим-то надо побыстрее. Я не призываю тебя изображать завзятую гонщицу. Но и ездить со скоростью двадцать километров в час тоже не дело.

– Скажи, а твоя «девятка»… Она, наверное, не простая?

– В смысле?

– Очень резвая красотка.

– Спасибо за комплимент. Теперь уже не будешь называть ее зеленой лоханкой?

– Беру свои слова обратно. Готова принести извинения. Ты, случайно, не читал «Три товарища» Ремарка?

– Совершенно случайно – читал. Два раза.

– Правда? Ты не шутишь?!

– Нет. Понимаю, о чем ты хочешь сказать. В книге друзья переоборудовали старый автомобиль. Перебрали его по винтику, оснастили, улучшили. А кузов оставили прежним.

– Да, машина выглядела отвратительно – лом, рухлядь, все над ними издевались, – подхватила я, радуясь, что Матвей тоже читал одну из моих любимых книг и способен поддержать обсуждение. – Но парни специально ничего не меняли – им нравилось обгонять сверкающие «бьюики», вызывая гнев и недоумение у богатеньких снобов. Ты тоже так развлекаешься? Висишь на хвосте у мерса, доводя владельца до бешенства? А потом еще и обгоняешь его?

– Нет, так я, конечно, не развлекаюсь. Но ты угадала. Моя машинка – не из обычных «жигулей». Я над ней вдумчиво поработал.

– И тебе было не жаль отдавать свою драгоценность на растерзание чайнику?!

– Ну, особого вреда ты ей не нанесла, – улыбнулся Матвей. Улыбка чудесным образом преображала его, в один миг превращая из мрачноватого громилы в добрейшего здоровячка. – И потом… У меня еще и другая есть.

– Вот как? Покрупнее и посолиднее?

– Да… Значит, любишь Ремарка?

– Он прекрасно пишет. Какой стиль – порою лаконичный до предела, порою – красочный. И эта всепроникающая грусть, тоска…

– Ром, туберкулез, депрессия, нищета, – вспомнил Матвей. – Не очень-то весело.

– Да. Но самое грустное – любовь в его книгах такая хрупкая и нереальная, ее невозможно удержать и сберечь.

Я свою тоже не сберегла!

– А я полагал, современные девушки читают только глянцевые журналы. И еще листают каталоги «Квелле» и «Орифлейм», – усмехнулся Матвей.

– Наверное, я не современная девушка. Да и не девушка вовсе. Старушка! Я еще обожаю «Сто лет одиночества» Маркеса.

– Да? А я, честно говоря, запутался в этих бесконечных Аурелиано, Хосе Аркадио… Их там очень много, – рассмеялся Матвей. – Колоритная, конечно, сказка.

– А моя мама только что улетела в Колумбию.

– Ого! На родину Маркеса! Круто!

Минуту мы молча улыбались друг другу, нас накрыло теплой волной. Я думала о том, сколько автоинструкторов читали Ремарка и Маркеса и какой процент из них знает, что Габриэль Гарсиа Маркес является колумбийским писателем…

Очевидно, мне достался раритетный экземпляр. Мой инструктор уникален.

– Юля…

– Что?

Матвей секунду смотрел на меня пристально, затем отвел глаза, словно смутившись. Интересно, что он собирался сказать? И почему передумал? Наша беседа (приятная, как и все разговоры с Матвеем) забуксовала и замерла, увязнув в потоке неясных ощущений. Инструктор смотрел в окно, словно вспоминая о чем-то, я изучала его лицо, уже давно мне знакомое – крепкие скулы, твердый подбородок…

Вдруг вспомнила мамины слова. Марго предположила, что мне удалось очаровать Матвея. Неужели? Да что там! Он просто влюбился в меня до беспамятства!

Несомненно!

Как же иначе?

Я ведь только тем и занимаюсь – очаровываю мужчин. Располагаю для этого целым арсеналом средств: прелестной грудью минус первого размера и выпирающими ребрами. Могу также похвастаться божественным цветом лица – серым, с благородным землистым оттенком…

– Пойду проветрюсь, – сообщила я, поднимаясь.

Я вышла на улицу – прогуляться по площадке перед кафе. Вокруг возвышались сосны, приятно и терпко пахло хвоей и смолой, покачивались березы, теряя листья – они осыпались вниз золотым дождем… Словно огромные розовые фламинго, по небу плыли облака, освещенные мягким вечерним светом. Шоссе шумело неподалеку, проносились огромные пыльные фуры, стремительно пролетали седаны и джипы. Лучи уходящего солнца золотили верхушки деревьев, вспыхивали в лобовых стеклах автомобилей… Грусть и усталость внезапно навалились на меня невыносимым грузом. Грусть была щемящей и пронзительной, а прелесть золотисто-розового теплого вечера только усиливала ее – ведь этот вечер я разделила не с тем мужчиной. Близость Матвея, такого милого и интересного, только подчеркивала мое одиночество…

Телефон запищал в сумке, я нашла его не без труда: подозреваю, любой уважающий себя мобильник – суперчемпион по игре в прятки.

«Ноннище» – сияло на экране телефона.

– Ну как покаталась? – спросила подруга.

– Отлично, – с восхищением выдохнула я в трубку. – Просто класс!

– Теперь тебе не страшно?

– Теперь – нет.

– Поздравляю. Заеду к тебе часиков в девять?

– Сегодня вечером? Или завтра утром?

– Сегодня. Могу даже привезти ужин.

– Как мило с твоей стороны. Но обо мне не беспокойся. – Я сыто булькнула компотом, только что залитым мною в бак. – Ты продала «крузер»?

– Демонстрирую, – убито вздохнула Нонна. – Показываю покупателям моего породистого жеребца и чувствую себя предателем. Словно друга выставляю на аукционе рабов. Это грустно…

– О, Ноннушка!

– Да ладно, пусть. Ничего страшного, не последний «крузер» в моей жизни. Ни одна материальная ценность не стоит наших переживаний.

– Но когда увижу тебя в троллейбусе, у меня просто разорвется сердце, – призналась я.

– Когда я последний раз ездила общественным транспортом? Даже и не припомню. Не нагнетай, Юля. Уж до этого-то дело не дойдет. В крайнем случае куплю себе за копейки старый жигуленок.

– Копейки – это сколько? – мгновенно уцепилась я. Мне тоже на первое время (когда получу права) нужен старый жигуленок – набираться опыта, громить бордюры, влетать в столбы. Не садиться же сразу в дорогую и красивую иномарку, взятую в кредит?

– Не знаю, тысяч за пятьдесят, наверное, можно купить.

– Ага, – кивнула я. – Понятно. За пятьдесят тысяч.

От сердца отлегло: если для Нонны пятьдесят тысяч рублей – все еще ерунда, копейки, значит, не так уж и плохи ее дела. Я-то думала, она будет голодать и ходить в рубище, когда расплатится со своим кредитором-мафиози.

– Значит, около девяти, – напомнила Нонна.

– Буду с нетерпением ждать.

Наше кафе, очевидно, дождалось и других посетителей: на площадку въехала серебристая «тойота-камри», неспешно перевалилась через выбоину асфальта, как огромный трехсотлетний крокодил, и остановилась позади нашей «девятки».

Интересное дело!

А как я теперь буду выезжать?

Нет, «тойота», безусловно, оставила мне место для маневра. Но, чтобы избежать жертв и разрушений, ей следовало бы припарковаться метров на десять – двадцать подальше. А лучше и вовсе не въезжать на площадку перед кафе.

Из «тойоты» резво выпрыгнули парни – один, второй, третий. Они не выглядели особенно радостными, скорее имели вид недовольный и сумрачный. Но, заметив меня, тут же оживились.

– Ребята, вы не могли бы немного подвинуться? Не смогу выехать, – вежливо объяснила я.

Подобные ситуации уже случались. Другие водители оставляли между своей и учебной машиной зазор, достаточный, по их мнению, для маневра – людям свойственно заблуждаться! Инструктор номер 1 Герасим Андреич обычно недовольно бурчал, чтобы я шла и просила освободить дорогу. Инструктор номер 2 Матвей ободряюще подмигивал и требовал выбираться, используя не женские чары, а водительское мастерство.

Так как Матвей все еще не появился (должно быть, отправился на поиски туалета), то я решила быстренько устранить препятствие. Сейчас парни переставят свою красивую и дорогую машину, и мне не придется дрожать от страха, пытаясь не задеть ее.

– Да тут самосвал проедет, – презрительно ответил один из юношей. Он нервно гонял по рту «чупа-чупс», палочка шевелилась и бегала туда-сюда в сжатых тонких губах.

Я опешила. Раньше мне ни разу не отказывали! Напротив, радостно и быстро выполняли просьбу, умиляясь моей бестолковости – ах, она такая неопытная!

– Да, самосвал проедет, – холодно согласилась я. – А я – нет.

– А это корыто вообще ездит? – с явным пренебрежением осведомился второй парень, в черном кожаном жилете, надетом прямо на футболку. Импозантный наряд завершали тренировочные штаны не первой свежести и потрепанные кроссовки. Бойскаут попинал колесо «девятки», хлопнул ладонью по багажнику.

Корыто?!

– Вряд ли, – ухмыльнулся третий джентльмен. Его череп украшала бейсболка с эмблемой BMW. – Оно ж убитое совсем. Ученицами.