Мой брат Наполеон - Фрэнк Кеньон

Непривычное ощущение, но оно было.

— Наполеон! — не выдержала в конце концов я.

— Моя милая Каролина, — взглянул на меня ласково он. — Теперь вы должны говорить мне «Ваше Величество» и «Ваше Императорское Величество».

— Даже в семейном кругу?

— И в семейном кругу, мадам.

— Как смешно! Какое ребячество!

Вместо того, чтобы, как и следовало ожидать, выгнать меня из комнаты, Наполеон лишь нахмурился.

— Ах, если бы только мама была сейчас с нами, — сказала Элиза взволнованно.

— Зачем? — поинтересовался Наполеон.

Оробевшая Элиза проговорила, заикаясь:

— Порадоваться новому титулу, Ваше Величество.

— Чтобы иметь возможность, Ваше Величество, назвать вас Вашим Величеством, — вставила я.

В глазах Наполеона промелькнул огонек восхищения.

— Дорогая Каролина никогда меня не разочаровывает, — заметил он, быстро обводя глазами присутствующих. — Наша мама, — продолжал Наполеон, — то есть мать императора, должна отныне носить титул императрицы-матери, независимо от того, решит ли она вернуться в Париж или нет.

Жозеф откашлялся и с мрачным видом спросил:

— А как же Люсьен? Он что, совсем останется в стороне?

— Люсьен, мой бедный Жозеф, потерял всякое право на какой-нибудь титул.

Жозеф поспешно сменил тему.

— Ваше Величество, ходят слухи, касательно Италии… относительно вашего намерения стать королем Италии.

— Эти слухи вполне справедливы, Жозеф.

— А коронация в качестве императора Франции, Ваше Величество?

— Приготовления вскоре закончатся, — заверил Наполеон весело. — Я должен непременно короноваться, иначе мой титул будет пустым звуком. И я сам совершу церемонию коронации.

— А я думал, Ваше Величество, что Его Святейшество римский папа…

— Святой отец осуществит помазание, а император Наполеон — коронование, — твердо заявил Наполеон.

— Римский папа никогда не согласится приехать во Францию, — высказала сомнение Жозефина.

— Жозефина имеет в виду… — начала я.

— Жозефина? — оборвал Наполеон.

— Ее Императорское Величество имеет ввиду, — повторила я с трудом проглатывая застрявший в горле комок, — что Его Святейшество не согласится помазать самопровозглашенного императора.

— Ну что же, поживем — увидим, — заметил Наполеон и поднял глаза к потолку, будто надеясь узреть хотя бы мельком райские кущи.

Наступило молчание. Наполеон сидел, погруженный в собственные мысли, лишь время от времени по лицу пробегала лукавая улыбка, и никто — таково уж было неписаное правило нового императорского двора — не имел права заговаривать с ним первым. Не то чтобы я его боялась, но промелькнувшее перед этим в его глазах восхищение вселило в меня надежду, и я решила терпеливо ждать до тех пор, пока мы с Наполеоном не останемся наедине. Через два дня, когда императорская семья все еще находилась в Сен-Клу, я уговорила Бурьена допустить меня к августейшей особе.

— Ваше Величество, мадам Мюрат, — доложил многострадальный секретарь.

Наполеон восседал за письменным столом. Был полдень. Он, встав с рассветом, читал донесения, писал приказы, отдавал устные распоряжения. Я стояла возле стола минут пять, прежде чем Наполеон соизволил поднять глаза и заметить мое скромное присутствие.

— А… мадам Мюрат.

— Ваше Величество…

— Более сотни высокопоставленных чиновников бывшей Республики, — проговорил Наполеон, — с радостью согласились занять должности в различных ведомствах империи. Все они без исключения голосовали за казнь короля Людовика XVI. Весьма примечательно.

— Весьма, — повторила я.

— Из всех маршалов, которым я пожаловал эти звания, — продолжал он, — ни один не отказался от подобной чести, а ведь большинство из них еще два дня назад были непоколебимыми республиканцами. Опять весьма примечательно. Им нравится звучание новых королевских титулов. Великолепно! Теперь они не смогут насмехаться над моим.

— Увы! — вздохнула я. — У меня нет титула, над которым можно было бы посмеяться.

— Прекрасно! Теперь вы поймете, почему я не пожелал ставить вас в неловкое положение. Но перейдем к другим вопросам. Эта война с Англией… Как, по-вашему, мне следует в данном случае поступить?

Отвлекаясь от своих забот, я постаралась сказать именно те слова, которые, на мой взгляд, он ждал от меня.

— Сейчас это всего лишь война на море, хотя морских сражений пока не было. У англичан нет войск на континенте… пока.

— Пока?

— Ваше Величество, я считаю, что вы должны вторгнуться в Англию прежде, чем англичане высадятся во Франции.

— Вот здесь приказ, — сказал Наполеон, беря со стола листок, — о создании новой французской армии. Назовем ее английской армией. Почему вам так ужасно хочется стать принцессой? Из-за денег? — спросил он, неожиданно перескакивая на другую тему.

— Как из-за денег, Ваше Величество?

— Жозеф и Луи будут получать по два миллиона франков в год. Высокое положение требует высокого вознаграждения.

«Чудесно», — подумала я, стараясь подавить пробудившуюся алчность.

— Возможно, Ваше Величество, — вслух проговорила я, — вам не по карману содержать одну настоящую принцессу. Я не имею в виду Жюли и Гортензию. Ведь у них лишь почетные титулы.

— У меня неограниченные ресурсы. Ответьте все-таки на мой вопрос, мадам. Значит, деньги, не так ли?

— Нет, просто высокое общественное положение.

— Прекрасно, — усмехнулся Наполеон. — Представитель рода Бонапартов стремится к величию! Тогда скажем так: только титул, без денег.

— Деньги меня не интересуют, — ответила я, с трудом подавляя обиду.

— Я вам не верю. Вы останетесь простой мадам Мюрат и будете довольствоваться тем величием, который содержится в этом титуле.

— Но это несправедливо! — крикнула я. — Полина ведь принцесса.

— Но не империи. Какой титул вам больше по душе: старый или новый?

— Прежние тоже когда-то были новыми, — заметила я дипломатично. — Ваши, то есть новые, будут существовать вечно.

— Как же вы стараетесь подбирать правильные слова, — сухо рассмеялся Наполеон, — или то, что вы считаете правильными словами. Но они меня не переубедили. А теперь ступайте и засвидетельствуйте свое почтение императрице.

У меня сильно застучало в висках и разболелась голова.

— Или я уйду от вас принцессой Каролиной, или же, как простой человек, отправлюсь в изгнание, — вскричала я в сердцах.

— В изгнание? И куда же вы собираетесь уехать? Быть может, в Италию? Все равно. Просто скажите мне, когда вы будете готовы покинуть Францию, и я сделаю все возможное, чтобы ускорить ваш отъезд.