Форма жизни - Андрей Ливадный

— Твои предварительные условия я принял, — добавил Гоум, обращаясь к одноглазому. — Девушку я возьмусь вылечить бесплатно, а вот что делать с твоим другом? Ты согласен нести расходы на его обследование?

Онжилай покосился на Даккара, который безразлично продолжал смотреть в одну точку.

— Когда-то он был моим компаньоном, — наконец вздохнул одноглазый. — Ладно, пусть Селен смилуется над ним. Я оплачу его лечение.

— Отлично, — подытожил результат переговоров Гоум, не скрывая своего облегчения от того, что ситуация разрешилась без особых проблем. — Ты знаешь мои правила, Онжилай. На территории оазиса командую я. Кто не желает подчиняться моим указаниям, может проваливать немедленно. — Он повернулся к Беат и смотрел на нее, пока не дождался утвердительного кивка. — Тогда прошу всех следовать за мной, но прежде я бы хотел представить вам своего помощника. — Гоум обернулся к зарослям металлизированного кустарника и позвал: — Кайл, выходи.

Пока юноша выбирался из сплетения ветвей, цепляясь за них вверенным ему громоздким оружием, Онжилай, напрягшийся было от такого оборота событий, вдруг расхохотался:

— Вот, значит, как? Держал все это время нас на мушке, старый пройдоха?

Гоум пожал плечами.

— Мир жесток. Разве ты не проявил бы подобной предусмотрительности на моем месте?

Онжилая, видимо, охватил приступ веселой откровенности. Он криво усмехнулся и вдруг заявил, глядя на выбирающегося из кустов Кайла:

— На твоем месте, Гоум, я бы перестрелял подобную компанию, движущуюся в моем направлении, еще вон там... — Он указал на одинокий валун, отбрасывающий короткую черную тень метрах в пятистах от оазиса.

— Спасибо за откровенность, — в свою очередь, усмехнулся Гоум. — Это не в моем стиле, ты же знаешь.

— Потому и пришел, что знаю, — оборвав смех, ответил одноглазый и тут же переспросил, внимательно глядя на Кайла: — С каких это пор ты начал пригревать у себя людей?

В его голосе не было злобы или ненависти — в нем ясно прозвучала глухая реальная угроза.

— Он не человек, — спокойно ответил ему Гоум. — Такой же Измененный, как я и ты. Покажи ему, Кайл, — потребовал хозяин, заметив, что губы Онжилая дрогнули, кривясь в недоверчивой, не предвещающей ничего доброго усмешке.

Щеки Кайла вспыхнули румянцем точно так, как это несколько минут назад случилось с Беат.

С какой это радости я должен оголяться перед одноглазым уродом? — говорили его глаза, выцветшие от внезапной вспышки бесконтрольного, ничем не оправданного и не свойственного юноше гнева.

Он еще не знал, что это микромашины, попавшие в его кровь, необратимо изменили биохимический баланс в пользу наиболее эффективного, основанного на яростной борьбе выживания...

— Я же сказал, покажи ему! — повысив голос, прикрикнул на Кайла Гоум, заметив, что побелевшие пальцы юноши впились в ложе метательного оружия.

— Ты смотри, сервеныш недоделанный! — Онжилай, видно, был морально готов к драке в любую секунду, не расслабляясь ни на миг в своей полной опасностей жизни. Он встал одним тягучим, плавным движением, и в его руках, словно по мановению злой силы, тут же сверкнул длинный, не предвещающий ничего, кроме смерти, серометаллический клинок с несколькими сенсорными переключателями на замысловато инкрустированной рукояти.

Кайл не знал, что за сила владела им самим в тот момент. Непонятная вспышка ярости затмила разум, выбила из головы все иные чувства, не оставив места даже элементарному инстинкту самосохранения. Не он владел ситуацией, а ситуация владела им. Не было ни смысла, ни повода, чтобы причинять неприятности Гоуму, но в эти секунды Кайл даже не вспомнил о своем спасителе, как не вспомнил и самого себя, остолбеневшего при первой в его жизни стычке с Сервами...

...Они совершили роковые движения фактически одновременно.

Палец Кайла утопил спусковую скобу метательного оружия, освобождая сжатую пружину, а Онжилай неуловимым глазу движением резанул клинком снизу вверх, без видимых усилий, с жутковатой усмешкой на губах и ледяным блеском во взгляде единственного глаза.

Две половинки металлической стрелы полетели по сторонам, с жалобным звоном ударившись о каменный парапет искусственного водоема, а Онжилай, не останавливая начатого движения, подался вперед, вытягивая руки, и его клинок жестко ударил по цевью самострела, выбив оружие из рук Кайла.

Юноша не успел ни отскочить, ни испугаться. Он лишь ощутил, как самострел вырвало из пальцев, а затем что-то холодное, шуршащее коснулось его груди и одежда распахнулась сама собой по всей длине косого разреза...

Он охнул, отступив на шаг назад, и вдруг осознал, что стоит абсолютно голый и безоружный, но на его груди при этом не было раны — на коже не выступило ни единой капельки крови.

— И вправду Измененный, — удивился Онжилай, взглянув на серебристые пятна видоизмененной Гоумом проказы, которые прижились на ключицах Кайла. — Классно сделано, — прищелкнул он языком, убирая за спину свой страшный клинок. — Жаль, что мне в свое время не повстречался такой мастер, как ты, Гоум.

На Кайла он больше не обращал никакого внимания, но, заметив, что хозяин оазиса покосился на своего подопечного, небрежно обронил:

— Тебе стоит вбить в его голову немного послушания, а то ведь забредет к тебе какой-нибудь незнакомый урод, потом горя не оберешься.

Это был первый в его новой жизни урок.

Гнев Кайла иссяк так же внезапно, как вспыхнул, а оставшуюся на его месте сосущую пустоту тут же заполнил целый сонм противоречивых чувств.

Во-первых, пришел запоздалый страх, во-вторых, он испытал жгучий стыд перед Гоумом. В-третьих...

Да что там говорить... Кайл ощущал себя полным идиотом. Униженный, голый, он стоял, не зная, что ему делать, и в этот миг ненавистный Измененный вдруг подошел к нему и потрепал по плечу.

— Со мной было хуже, — внезапно произнес он. — Учись не давать волю чувствам, а если уж дал, так сумей довести свою ярость до логического конца. — Он опять жутковато усмехнулся и выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу.

Кайл, дрожа и краснея, потянулся за разрезанной на две половины одеждой, а Онжилай, больше не обращая на него внимания, пошел вслед за Гоумом в глубь оазиса.

Подняв распоротый надвое защитный балахон, за который его сознание по инерции цеплялось, как за последнюю реликвию, оставшуюся от прошлой, утерянной навсегда жизни, Кайл вдруг ощутил на себе еще один взгляд и невольно поежился.

Резко обернувшись, он увидел Беат, которая стояла, беззастенчиво разглядывая его.

Кайл машинально закрылся одеждой, а она пожала плечами и тоже пошла в глубь оазиса к приземистым постройкам, сложенным Гоумом из серой, нарезанной прямоугольными блоками вулканической породы.