Форма жизни - Андрей Ливадный

Двое его спутников продолжали стоять. Механизм, на спину которого была навьючена поклажа, подогнул лапы, опускаясь в пыль с тихим, затухающим на низких нотах воющим звуком, и тут же утратил всякую схожесть с живым существом — просто покрытая пылью груда металла, на которую сверху навалили тюки с тряпьем...

— Хорошая цена, — кивнул Гоум, нарушая возникшую в разговоре паузу. — Но ведь и трудиться приходится изрядно, верно? — заметил он.

— Да, — коротко согласился с ним Онжилай. Он протянул руку и коснулся своего отсутствующего глаза. — Видишь, какой подарок я приволок с собой оттуда. Сможешь вытащить?

Гоум не спешил с ответом.

Несколько секунд он пристально смотрел на отвратительно шевелящиеся лапки.

— Сильно мешает? — наконец осведомился он. Онжилай подозрительно покосился на него здоровым глазом.

— Издеваешься? — с угрожающими нотками в голосе спросил Измененный.

— Нет. Даже не думаю. — Гоум продолжал смотреть на впившегося в глазницу металлического клеща. — Просто мне непонятно, почему ты тащился в такую даль? Разве ты не мог получить помощь раньше?

— Это не твое дело, — неприветливо буркнул Онжилай. — Я заплачу тебе тридцать чимов, если ты сумеешь обезвредить этот модуль.

Гоум покосился на спутников одноглазого.

— Ей тоже требуется помощь? — спросил он, взглядом указав на Измененного, который машинально поглаживал стягивающие щеку серебристые нити.

Великий Селен! Это была женщина!

Кайл едва не выдал себя, вовремя задавив готовое вырваться из пересохшего горла бессвязное восклицание.

Действительно, стоило присмотреться повнимательнее, и под пылью, пятнами проказы и заскорузлым подобием одежды начинал угадываться контур женского тела.

Она выглядела изможденной, а раньше, наверное, была красива. Неряшливые волосы, торчащие во все стороны из-под матерчатой повязки, закрывающей часть лба, казались пучком раздерганной во все стороны медной проволоки.

Жалкое зрелище. В другой момент вид изуродованной женщины показался бы Кайлу отвратительным, но разве он сам не выглядел так же, когда из последних сил полз сюда, уже не отдавая себе отчет, мираж перед ним или настоящий оазис?

Все познается в сравнении. Чувства слишком быстро и калейдоскопично менялись в душе Кайла, словно кто-то, забавляясь, встряхивал наполняющие его осколки мыслей, образов, ценностей. Раз встряхнешь — вспыхнет в душе злой огонек злобы, ненависти и отвращения, еще раз — и вдруг просыпается жалость, а вместе с ней и растерянность, непонимание происходящего, беспомощность, желание понять, кем же на самом деле является теперь он сам?

Женщина выступила вперед. Откинув выбившуюся из-под повязки слипшуюся от пота прядь медно-рыжих волос, она молча подставила свою щеку для осмотра.

— Похоже на плевок, — не дотрагиваясь до щеки, произнес Гоум, внимательно изучая въевшиеся в кожу стягивающие ее нити. — Как тебя зовут?

Она покосилась на Гоума, не меняя при этом своей напряженной позы, и в ее взгляде читалось недоумение, словно она хотела спросить: какое тебе дело до моего имени? Но все же ответила, вытолкнув сквозь зубы:

— Беат...

Гоум кивнул. Он явно что-то обдумывал, взвешивая в уме какие-то «за» и «против».

— Тебя, Беат, я возьмусь привести в порядок, а вот твоего Онжилая...

Лицо женщины внезапно исказилось.

— Я с ним не сплю! — прошипела она, и в этот миг Кайл, который не дыша наблюдал из своего укрытия за развитием событий, вдруг заметил, как вспышка непонятной ярости на мгновение разгладила ее черты, вернув им прежний облик.

Она была молода. Кайл мысленно содрогнулся, осознав, как сильно она, должно быть, страдает, если эта гримаса муки стала ее привычной мимикой, навсегда исказившей миловидные черты.

Гоум отступил на шаг назад, миролюбиво подняв обе руки.

— Стоп... Не так резко, девочка. Я не лезу в ваши взаимоотношения. — Он обернулся. — Онжилай, где ты подобрал этого милого, бешеного скварга?

— На темной стороне, — буркнул в ответ одноглазый. — Она подыхала в руинах. Пожалел.

— Ясно. — Гоум обернулся. — Значит, перед нами дикая, гордая, независимая девочка, мм... думаю, лет двадцати от роду, маленькое исчадие темной стороны? Прекрасно. Сколько раз этот грязный тип пытался тебя изнасиловать? — приподняв бровь, напрямую спросил он у Беат.

Она опять начала багроветь. На ее щеке от напряжения из-под серебрящихся нитей выступили крохотные капельки крови.

— Остынь, — осадил ее Гоум. — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Если ему удалось это сделать, то ваши микромашины могли вступить во взаимодействие, а это осложнит лечение.

— Хватит нас расспрашивать, — вмешался в разговор Онжилай, которого раздражала, но не смущала развитая хозяином оазиса тема. — У меня ничего не вышло.

— Вот это уже лучше, — позволил себе улыбнуться Гоум. — Хоть одна приятная новость из вороха пакостей, что вы приволокли ко мне. Ну, а чем страдает наш молчун? — обратился он к третьему члену маленького отряда, который с видом полного безразличия уселся прямо на дорожку рядом с Сервом и проявлял во время разговора не больше эмоций, чем тот каменный поребрик, о который он оперся локтем.

— Отсутствием мозгов, — зло хохотнул Онжилай. — Мне кажется, я не слышал от него внятной речи с тех самых пор, как он сунул свои руки в улей микромашин. Они, наверное, свили себе новое гнездо в твоей башке, да, Даккар?

Измененный не ответил, продолжая сидеть с безразличным видом.

Онжилай хмуро посмотрел на Гоума.

— Ты ничего не сказал относительно моего глаза, — напомнил он.

— И не скажу. Сначала мне надо вас обработать, вымыть, осмотреть, а уж потом станет ясно, что я могу сделать.

— Но ты же сказал ей...

Гоум жестом прервал протест Онжилая. Он уже понял, что троих путников, кем бы они ни являлись в иной жизни, привела сюда крайняя нужда и никто из них не станет создавать серьезных проблем. По крайней мере, до той поры, пока они не получат желаемую помощь.

— С Беат мне все ясно. Я уже имел дело с подобными плевками и знаю, как с этим бороться. А вот ты и твой друг Даккар вызываете у меня серьезные сомнения. Боюсь, что я не сталкивался с такого рода изменениями. Остается надеяться на милость создателя, который не произвел на свет ни одной бесполезной микромашины.

Выслушав его, Онжилай насупился.

— Чем же может быть полезна эта дрянь?

— Пока не знаю, — пожал плечами Гоум. — Но опыт подсказывает, что ни один модуль на Новом Селене не существует просто так. У каждого есть своя неповторимая функция, разгадать которую — удача для любого исследователя. Мы потеряли слишком много знаний в период темных тысячелетий, потому и ходим сейчас вот так, — он выразительно указал на Беат, которую снова скрутило, изменив до неузнаваемости и черты лица, и саму фигуру, превратив человека во что-то непотребное, скрюченное, готовое подохнуть прямо на твоих глазах...